Юрий Валин - Война дезертиров. Мечи против пушек
Звон, кажется, разлетелся по всему замку. Цепь прыгала, клинок высекал искры. Катрин выругалась.
— Иди сюда.
Девушка-суккуб послушно опустилась на колени. Катрин перекинула цепь через голень трупа. Вот такой мясницкой работой девушке заниматься еще не приходилось. С ненавистью рубила — летели брызги и кровавая крошка. Проклятая цепь, наконец, поддалась.
— Живенько, — Катрин подтолкнула девчонку.
Босые ноги суккуба, казалось, не касаются пола. По сравнению с ней Катрин топала, как слон. Благополучно миновали лестницу. Катрин позволила себе на мгновение задержаться, чтобы сдернуть с трупа куртку и дешевый ремень с ножнами. Блоод безмолвно показала, куда двигаться дальше. Мелькал коридор за коридором, беглянки сворачивали, опускались и поднимались узкими лестницами. Катрин не понимала, действительно ли подземелья замка так пустынны, или суккуб чутьем выбирает безопасный путь. И как обычно, Катрин потеряла ориентировку в каменном лабиринте.
Блоод опустилась на корточки у дубовой двери. Сквозь щели серел неяркий утренний свет.
— Внутренний двор, — прошептала суккуб. — Слева конюшня. Справа мастерские. Сено. За ним можно. Пройти…
Катрин сунула ей куртку:
— Накинь, а то светишься, как лампа. Все-таки в свет выходим…
Блоод не двигалась.
— Что еще? Покрой не нравится?
— Не могу. В свет, — прошелестела желтокожая девчонка.
— Нашла время стесняться.
— Не могу. Только ночью. Не вижу днем.
— До ночи еще дожить нужно. Нынешний хозяин замка упрямее любого осла. Хватится нас, все здесь перевернет. Найдут…
— Я здесь жила. Здесь умру.
— Очень может быть. Только через много-много лет. Ты обещала меня слушать. Давай-ка попробуем выжить.
— Ослепну. Не надо.
— Надо, не надо. Ослепну, умру, отравлюсь… Перестань выеживаться. Я тебя поведу.
Катрин отодрала рукав своей рубашки, благо он и так держался на честном слове. Блоод обреченно дала завязать себе глаза. Вздрогнула, когда Катрин приоткрыла дверь.
— Не нервничай, отлично выглядишь, — пробормотала Катрин. Действительно, суккуб выглядела весьма отлично от любого человека. Завязанные глаза, копна буйных кудрей. Короткая куртка совершенно не скрывала наготу изумительного тела. И оттенок кожи… В старом мире девушка-суккуб, возможно, и сошла бы за желтушную китаянку-метиску, но здешний мир не был избалован разнообразием человеческих рас.
«Хорошая мы парочка. Экзотическая», — подумала Катрин, туже стягивая ремень с трофейным кинжалом.
— Пошли…
Она сжимала узкую четырехпалую ладошку новой подруги, тянула за собой. Вдоль стены, вдоль сложенных жердей. Серый утренний свет даже в квадратном колодце двора казался ослепительно-ярким. Свежий воздух распирал легкие. Недолго и опьянеть.
— Осторожно, ограда…
Блоод безошибочно положила руку поверх невысокой ограды, одним текучим движением оказалась на той стороне. «Этак она меня еще и ждать будет», — подумала Катрин. Самой шпионке мешал обнаженный меч.
— Еще левее. К лестнице, — шептала суккуб. — Там. На стене. Никого нет…
Под ногами был смешанный с грязью, растоптанный копытами навоз. За стеной конюшни зафыркали встревоженные лошади.
— Быстрее, — Катрин едва не оторвала девчонке руку. — Садись!
Они присели за копну сена. В башне на той стороне двора отворилась дверь. Помятый со сна «крестовый» окинул взглядом двор и прислонил копье к стене. Струя мочи звонко ударила в камни.
— Один? — прошептала Блоод.
— Один, скромняга. Убираться нужно отсюда. Загадят они твой замок. И куда только Наместник со Светлым смотрят…
Галерея с лестницей оказалась в углу двора. Девушки взлетели вверх. Катрин осторожно высунулась. Пальцы суккуба коснулись ее сапога. Ослепшему ночному созданию было страшно.
— Ничего, детка. Мы уже на стене, сейчас оглядимся, — шепнула Катрин.
У бойниц никого не было. Только на площадке у башни маячил шлем и наконечник копья одинокого часового. Как с такими немногочисленными силами Наместник намеревается удержать город, Катрин не представляла. Похоже, первосвященник хапнул слишком большой кусок. Впрочем, в легкомыслии его святость трудно упрекнуть.
— Можно спуститься. Здесь, — прошелестела Блоод. — Внизу кусты. Весной не успели. Вырубить.
— Как спуститься?
— По стене, — Блоод слепо, но уверенно показала. — Здесь. С башни не заметят.
— Ты когда-нибудь видела, чтобы люди ползали по стене, как мухи? Спускайся, если можешь, я что-нибудь придумаю.
— Не пойду. Без тебя. Зачем?
И действительно.
Катрин завертела головой. Обрывки веревок валялись у рассохшегося деревянного блока. Должно быть, здесь поднимали на стену камни.
— Иди, я нашла веревку.
— Нет.
Пиявка упрямая.
— Тогда замри…
Катрин на четвереньках добралась до груды обрывков, сгребла в охапку. Особенно беспокоиться о часовом, торчащем метрах в шести, не имело смысла. С тем же успехом шпионку могли заметить с обеих башен или с донжона.
Шпионка вернулась в лестничный проем. Блоод ждала. Видимо, даже не шелохнулась, несчастная. Катрин старалась не впадать в панику. Обрывки веревки оказались коротки. К тому же они провалялись долго, и по трезвом размышлении не стоило их надежности доверять и мешок репы. Катрин торопливо вязала узлы. Бардак и бесхозяйственность в этом зоопарке. Если уж бросают полезные вещи под открытым небом, то хотя бы о длине позаботились.
Готово. Веревка вышла коротковатой, но оставшиеся куски рассыпались прямо в руках.
— Полезли.
— Ты первая.
О дисциплине у суккуба имелось довольно своеобразное представление. Но сейчас вправлять девчонке мозги было несвоевременно.
Катрин спускалась с замершим сердцем. Гнилая веревка слоилась в руках. Шпионка искала носами сапог опору, благо щелей в стене хватало. Метрах в трех над землей чертова веревка оборвалась, но готовая к этому скалолазка приземлилась относительно удачно. Внизу действительно были кусты. Чувствуя, как набухают царапины на ободранной щеке, Катрин следила, как спускается суккуб. Завязанные глаза девчонке совершенно не мешали. Пальцы рук и ног с легкостью находили щели в каменной кладке. Блоод не ползла, а практически соскальзывала по отвесной стене.
Ладно, по крайней мере, сейчас за девочку можно было не волноваться. Катрин занялась изучением дальнейшего пути. Сразу за кустами шел ров с проточной водой. Плыли листочки, покачивались кувшинки. За водной преградой поднимался вал с ветхим частоколом наверху. Прямо дача какая-то, а не фортификационное сооружение.
