Лорел Гамильтон - Божественные проступки
- Точно. Некоторые сильные гоблины, могут сделать минет своему любовнику, но только так, чтобы об этом никто никогда не узнал.
У меня было еще два возлюбленных-гоблина, очень сильные близнецы Ясень и Падуб. Один из близнецов был извращенцем среди гоблинов, потому что он любил ласкать языком женщин, но он делал это только тогда, когда мы были втроем. Он знал, что его брат и я никогда об этом не расскажем, но если кто-нибудь узнал бы, то это резко снизило бы его статус среди гоблинов.
- Хорошо, ты можешь поласкать меня, но сначала я хочу доставить тебе удовольствие.
- Я никому не скажу, Китто.
Он покачал головой:
- Ты сидхе, а значит, владеешь магией, но гоблины все равно считают вас мягче и слабее. Я никогда бы не сделал ничего, чтобы подвергнуть тебя опасности.
Я приподнялась на локтях.
- То есть, если бы гоблины узнали, что я делаю тебе минет прежде, чем ты тронул меня, то я потеряю свой статус у них?
Он кивнул и был при этом очень серьезен.
- Среди гоблинов есть те, кто думают, Король Гоблинов Кураг опьянен тобой, и именно поэтому гоблины твои союзники. Они не верят, когда он говорит, что ты мудра и могущественна.
- И если бы узнали, что я позволяю тебе быть доминирующим, то это повредило бы мне?
Он снова кивнул.
- И это ослабит власть Курага над ними. Короли гоблинов никогда не уходили, они либо умирали от старости, Мерри, или их убивали преемники.
- Вероятные шансы, что преемниками будут Падуб и Ясень, а они тоже мои союзники.
- Некоторые гоблины думают, что ты спишь с близнецами только ради того, чтобы они не убивали Курага.
- Почему я должна таким образом заботиться о Кураге? - Спросила я.
- Есть те, кто думает, что близнецы не стали бы соблюдать соглашение Курага с тобой, а потом они смогут свободно заключить союз с тем, кто станет новым правителем Неблагих.
- Андаис не собирается уходить.
- Не для кого, кроме тебя.
- Я не хочу занимать трон.
- Тогда она будет королевой, пока кто-то не убьет ее. Я боюсь, что, кто бы ни занял трон, он может видеть в тебе угрозу для удержания короны.
- Потому что волшебная страна и Богиня короновали меня и Дойла.
- Да, и ты родственница королевы.
- Может быть, волшебная страна выберет нового правителя для них.
- Может быть, - сказал он, но в голосе было сомнение.
- Но все же, какое отношение имеет политика к оральному сексу в нашей собственной спальне?
- Пока вещи не улажены и у неблагих и в холме гоблинов, я не хочу сделать что-нибудь, что могло бы вызвать проблемы для тебя.
Я изучала его торжественное лицо.
- То есть, пока оба королевства не уверены в своих правителях, ты доставляешь удовольствие первым?
Он кивнул.
Я вздохнула, а потом улыбнулась.
- Это не проблема, твой язычок очень талантлив.
Он улыбнулся, и ничего скромного в выражении его лица не было.
- Я был шлюхой, которую передают от одного хозяина другому для секса. Я должн был быть очень хорош в этом, чтобы они ценили и защищали меня.
- Я никогда не спрашивала прежде. Как произошло, что у тебя не было хозяина или хозяйки, когда Кураг предложил тебя мне?
- Муж моей последней хозяйки стал ревновать ко мне, а так как это признак слабости, моя любовница должна была или избавиться от меня, или вызвать своего мужа на поединок.
Я смотрела на него.
- Это та часть культуры гоблинов, которую я не знала.
- У нас не допускается слабость.
- Ты сидхе, но и гоблин, и последнего видимо больше, - сказала я.
Он загадочно улыбнулся, что я не смогла расшифровать.
- Возможно, но пока, пожалуйста, позволь мне перебраться к тебе вниз?
- И что будет, когда ты заставишь меня выкрикивать твое имя?
- Тогда я очень бы хотел трахнуть тебя. - Он сказал все это серьезно, но формулировка гоблинской. Гоблины не занимались любовью, они трахались. По правде говоря, они занимались любовью, хотя бы некоторые из них, но если говорили публично, то они трахались.
- Нас никто не услышит, Китто.
- Сначала я хочу полизать тебя, а потом я хочу трахнуться.
Я снова вздохнула и кивнула.
- Хорошо, - сказала я.
- Хорошо, - сказал он.
Я улыбнулась, видя, как по его лицу расплывается счастливое выражение.
- Да.
- Мы хотим заставить их ждать тебя на обед?
- Почему ты спрашиваешь? - Потому что знала, что есть причина для вопроса.
- Потому что пока я доведу тебя до оргазма больше двух раз ртом, а потом буду трахать так долго, как хочу, то им придется ждать тебя на обед.
Я знала, что он не хвастался.
- Думаю, это должен быть быстрый секс, - сказала я.
Он поглядел на прикроватные часы.
- Час, это будет быстрый секс. Была больше чем одна причина, за что в моей жизни я любила Китто.
ГЛАВА 36
Китто напомнил мне, что его язык крепился не к тем же мышцам во рту и горле, как у остальной части моих возлюбленных. Он напомнил мне, что его язык был длиннее и тоньше, у него были шершавые окончания, и он был раздвоенным. А значит, он мог делать своим язычком множество таких вещей, которые не были возможны с более человечным партнером.
Он облизывал, щекотал и сосал, пока я не закричала его имя, а потом снова прижался ртом ко мне и снова пустил язык в дикую пляску щелкающих движений, которые только что уже перенесли меня один раз через край, но мальчик продолжал работать, и вот я оказалась там еще раз. Я запустила пальцы в его волосы, чувствуя шелковистые завитки под пальцами, и слегка царапала его кожу ногтями. Эта небольшая боль, казалось, подгоняла его к новым высотам, и его усилия принесли мне третий оргазм.
Мои глаза запрокинулись под веки так, словно я была слепа, мои руки упали на постель, пока мое тело толчками двигалось под его талантливым ртом. Я почувствовала движение кровати, почувствовала, как его тело раздвинуло мои бедра шире. Я попыталась открыть глаза, чтобы смотреть как он входит в меня, но я все еще не могла заставить свое тело двигаться. Сегодня вечером он превзошел себя.
Но ощущения от того, что он входил в меня, пока я была влажной, такой жаждущий и такой широкий, что новая волна оргазма накрыла меня. Я не могла двигаться и помочь ему, когда он входил в меня. Он знал, что не был таким же большим как некоторые из моих возлюбленных, но его предварительные ласки сделали это неважным, и сейчас он не был маленьким ни в каких смыслах. Он входил в меня своей широкой и твердой плотью медленно, дюйм за дюймом, одним движением, пока я не начала тихонько постанывать в ожидании полного погружения, пока он не вошел в меня полностью. И тогда он начал выходить из меня, так же медленно, как и входил.
