Роджер Желязны - Миры Роджера Желязны. Том 17
— Есть и другие?
— Да, — признал Мефистофель. — Когда король бежит из дворца, при проезде через городишко Сен-Менеульд некий почтмейстер по имени Жан Батист Друэ ненароком увидит его в карете и узнает. Этот Друэ поднимет тревогу, и в итоге его королевское величество будет схвачен. То, что почтмейстер углядел короля в глубине кареты, — глупейшая случайность. Если бы Друэ вышел на улицу хотя бы пятью минутами позже…
— Улавливаю вашу мысль, — сказал Мак.
— Даже роковое узнавание не стало бы роковым, будь мост в Варенне исправен. Перекрытый мост помешает королевскому экипажу своевременно пересечь границу с Бельгией — тогда король стал бы недосягаем для преследователей. Итак, произошли три случайности: промедлили из-за Марии Антуанетты, не вовремя подвернулся глазастый почтмейстер и, наконец, мост оказался непроезжим. Сумейте устранить хотя бы одну из этих нелепых случайностей — и войдете в историю! Вы готовы действовать, доктор Фауст?
— Думаю, готов, — сказал Мак. — Готов более чем когда бы то ни было!
— Отлично. И вот что, Иоганн, вы уж на этот раз постарайтесь как следует. Ведь это как-никак последнее испытание. Я время от времени буду проверять, как у вас идут дела. А может, при необходимости и помогу чем-нибудь. — Мефистофель подмигнул Маку и со словами «до скорого!» мигом исчез.
От проходившей мимо уличной торговки рыбой Мак узнал, что Мария Антуанетта находится в Версале, в нескольких лигах от Парижа. На площади Сен-Мишель Мак нашел дилижанс и заплатил за место в нем один сантим. Большая карета, запряженная четверкой лошадей, пересекала весь город, собирая пассажиров, затем двигалась через зеленые пригороды в сторону Версаля.
Сойдя у ворот, ведущих в парк Версальского дворца, Мак решительно направился к главному входу. Вооруженные стражи, одетые в малиново-белую форму — цвета королевы, пиками преградили ему дорогу.
— Эй, вы! Чего надо? — грубо спросил один из них. — Я желал бы быть принятым королевой, — сказал Мак.
— Нынче ее величество не принимает. — Знаю. Однако же дело не терпит отлагательства. — Я вам сказал, она не велела пускать! — Доложите, что пришел доктор Фауст, — надменно произнес Мак. — Она вас хорошо наградит за такую новость. А вот награда от меня лично. — Мак протянул стражнику золотую монету.
— Спасибо, гражданин, — сказал стражник, опуская монету в карман. — А теперь проваливайте отсюда, покуда я вас не арестовал за попытку подкупа.
Глава 2
Особняк архангела Михаила располагался на небольшом участке земли в самом дорогом пригороде Рая. В данный момент архангел Михаил возился в своем садике — пересаживал розы.
Подняв голову, он увидел Илит, ангела-стажера и бывшую ведьмочку, которая поднималась к нему по мраморным ступеням.
— А, Илит, здравствуй, рад тебя видеть, — сказал Михаил, откладывая садовую лопатку и вытирая руки. — Хочешь холодного лимонада? Нынче у нас жарковато, зато влажность умеренная — типичный райский денек.
— Спасибо, не надо, — мотнула головой Илит. — Я пришла, потому что некоторые обстоятельства ставят меня в тупик.
— Не бойся, рассказывай мне все без утайки, — ласково промолвил архангел Михаил. — В чем твои затруднения?
— Ко мне попали данные о том, что Мефистофель занят обманом.
— Вот оно что! — воскликнул архангел Михаил без особого огорчения. — Но разве это новость — чего еще ожидать от беса?
— Меня с толку сбивает другое, — сказала Илит. — По моим сведениям, вы тоже обманываете.
— Я? — озадаченно переспросил архангел Михаил.
— Да, вы.
Архангел Михаил некоторое время задумчиво молчал. Потом спросил:
— Ведь вы новенькая в наших кругах, не правда ли?
— Да, — сказала Илит. — Но разве это играет роль?.. Архангел Михаил остановил ее движением руки:
— Как новенькая, вы неопытны и не ведаете о существовании великой гармонии, которая объединяет Добро и Зло в единое неразделимое целое и диктует нам правила поведения.
— Впервые слышу о существовании подобной великой гармонии, — призналась Илит. — Но при чем тут она? Я говорю о самом заурядном вранье.
— Очень и очень при чем, душа моя. Задумайтесь вот над чем: уж если силы Тьмы и силы Света решили вступить в соревнование, они должны быть равными соперниками и заранее знать, что победивший в Турнире отнюдь не станет победителем на веки веков, а лишь временно одержит верх. Ибо Зло и Добро — взаимозависимые силы. Одно без другого существовать не может. Понимаешь, дитя мое?
— Вроде бы… — промямлила Илит. — И тем не менее при чем все это…
— Вследствие вышесказанного, — продолжал архангел Михаил, — в определенном смысле неважно, кто одерживает верх в данный момент — силы Добра или силы Зла. На уровне текущих событий мы трудимся на сторону или Добра, или Зла. Мы рвемся победить и расправиться с нашим врагом раз и навсегда. Однако на более высоком уровне в нас живет понимание того, что такая победа не только невозможна, она и нежелательна. Поспеваете за ходом моих мыслей?
— Трудно сказать. Однако продолжайте, я слушаю.
— Из того, что в состязании между Добром и Злом должны участвовать равные соперники на равных условиях, всем нам приходится использовать одинаковые приемы. Добро было бы поставлено в худшие условия, если бы оно не могло прибегать к так называемым «дурным» средствам, которыми широко пользуется Зло. Ведь Зло, преследуя свои корыстные цели, то и дело творит добрые дела. Логично предположить, что и Добру не следует брезговать средствами из арсенала противника. В заключение, дорогая моя Илит, хочу особо подчеркнуть: в конечном итоге имеет значение не формальный ярлык доброго или злого, а то, что вот здесь. — При этом архангел Михаил коснулся рукой области сердца.
— Должна ли я сделать из этого вывод, — спросила Илит, — что добрым духам не зазорно при случае лгать?
Архангел лукаво усмехнулся и потупил глаза:
— Я веду к тому, что у нас столько же прав использовать ложь в своих интересах, сколько у сил Тьмы.
— Итак, по-вашему, это правильно — лгать во имя победы?
— Я бы сформулировал чуточку иначе: в этом нет ничего неправильного.
— Вы мне наговорили столько нового… Попробую осмыслить все это где-нибудь в уединении…
Глава 3
На королевский дворец Тюильри опустились сумерки. Из окон лился свет тысяч и тысяч свечей. Через парадный вход входило и выходило множество народа — королевские цвета, малиновый и белый, попадались редко, на большинстве посетителей были серо-голубые мундиры республиканцев. Мак сидел на скамеечке поодаль от этого движения и обдумывал свое положение.
