Александр Мазин - Мертвое Небо
Расставив ноги для устойчивости, адмирал стоял на носу и наблюдал. Флагман-капитан светлейший Алев сам знал что делать. Так же, как любой из капитанов и командиров воинов-моряков эскадры. Плавный разворот, залп – и хуридская шекка превратилась в костер. Поворот, залп с другого борта – и еще один враг пылает. Краснопарусные даже не сопротивлялись. Видят боги, с омбамту было интереснее. Те хоть дрались. Поворот, грохот подпалубных баллист, едкий дым огненного зелья, истошные вопли. Словом, обычные звуки морской битвы. Только без победных криков и лязга клинков. Брать краснопарусных на абордаж Эрд не собирался. Вдоволь будет акулам жареной хуридятины.
Дракон Севера Ганг смотрел на погребальный костер и вместо подобающей скорби испытывал большое удовольствие. Не потому, что умер Владыка Тилод. Не потому, что жена его Эйрис покончила с собой. А потому что, как он и предполагал, Дракон Юга Керанраон явился на похороны, словно на битву. Тридцать тысяч всадников. Одних только «синих» латников – одиннадцать тысяч. А с Гангом – только полсотни телохранителей. Ах, как неудобно стало Керанраону, когда он узнал, куда ушли воины Ганга. Даже не поверил поначалу Дракону Севера. Но другие подтвердили: правда. Поэтому мрачно сейчас изрезанное морщинами лицо Керанраона. Любят его сарбурцы, но не больше любят, чем свой благословенный Конг. Попробуй Керанраон сейчас взять власть силой – даже «синие» его не поддержат.
Капля пота скатилась по щеке Ганга. Но к жаре он привычен. И твердо стоять на ногах тоже привычен. А вот кому зной и вовсе нипочем, так это тем, Черным.
«Интересно, кому они теперь станут служить?» – подумал Ганг.
Скорее всего, никому. Вернутся в Гибельный Лес, к сородичам. А жаль. Заполучить бы поддержку Черных Охотников – и никакие «синие» латники не помогут Керанраону. Сколько лет прошло, а Ганг, стоило лишь глаза закрыть, словно воочию видел бегущих через брод гигантских крабов. А уж сиргибры… От воспоминания о ящерах Ганга передернуло. Стоявший рядом Ратсай удивленно поглядел на Дракона Севера. Ганг опомнился, отогнал дурные мысли и стал слушать верховного жреца, возглашающего прощальную песнь.
Примерно через четверть часа Ратсай тронул Ганга за руку, а когда тот повернулся, показал в сторону залива Донхен. И Дракон Севера увидел: множество кораблей под парусами Гурама, скользящие по зеленому морю.
Сверху они казались маленькими, будто игрушечными. Но моряцкий глаз Ганга без труда различал: более половины – мощные четырехмачтовики с тремя рядами баллистных портов и по меньшей мере двумя сотнями моряков-воинов на борту каждого. Первая мысль: как их пропустили сторожевики? Вторая: как хорошо, что Керанраон взял с собой столько воинов. Ганг встретился взглядом с Драконом Юга. В глазах Керанраона не было радости. Ганг без труда догадался, о чем думает повелитель южного Конга: что если подобная же армада подходит сейчас к Сарбуру? И Ганг чуть заметно покачал головой: не может Гурам выставить сразу два таких флота. Керанраон понял, улыбнулся еле, уголками губ и повернулся к погребальному костру. Он не собирался прерывать похоронный обряд. На море армаду не побить, на берег же они высадятся еще не скоро. А уж тогда…
Тень облака упала на площадь. Сразу заметен стал дым над погребальным костром. Ароматный дым пропитанных благовониями кипарисовых поленьев. Ганг смотрел на построенный всего четырнадцать лет назад легкий, будто сотканный из воздуха дворец Владыки и думал о том, что вот умер Тилод Зодчий, а дворец остался. И еще много прекрасного осталось. А что останется после него, Ганга?
Церемония продолжалась. Продолжалась даже тогда, когда внизу, в гавани, застучали баллисты. Это гурамские корабли, не встретив сопротивления, пересекли залив и начали обстреливать форт, единственный бастион которого вспыхнул, не сделав ни одного ответного выстрела. Впрочем, гарнизон покинул его еще раньше. По приказу Дракона Юга.
По его же приказу на краю площади ждали, спешившись, три тысячника «синих». Их огромные боевые парды сверху вниз, надменно, взирали на толпу. Верховный жрец зачастил, торопясь закончить церемонию. Пепел можно собрать и потом.
Керанраон посмотрел на Ганга. Тот кивнул. «Твои люди – тебе командовать».
– Храни! – в последний раз рыкнул жрец.
– Мощный! О-о-о! Могучий! О-о-о! – заревел хор.
Но толпа уже «потекла». Военачальники устремились к своим солдатам, горожане – к семьям. Форт горел, гурамские корабли подходили к ангтьянским причалам. Тысячников «синих» на площади уже не было. Не было и Керанраона.
Тень одинокого облака легла на поле битвы.
«Плохо»,– подумал Нил.
Большинство магхаров не любят солнечного света. С другой стороны, есть и такие, что, подобно змеям, оживают от тепла и становятся вялыми от холода.
Нил отсчитал еще двести ударов сердца и протрубил в рожок. Первая шеренга подалась назад, вторая опустила щиты и выставила копья. Широкий вал трупов, замедливший натиск чудовищных порождений магии, позволил копейщикам совершить маневр практически без потерь. Страж Севера мог гордиться своими солдатами. Мужество и умение творят чудеса. И предусмотрительность. Например, тройной запас стрел у арбалетчиков. Пожалуй, есть надежда…
Одинокое облако, кружась, словно сорванный лист, опускалось все ниже и ниже. Нил, наверно, единственный из воинов, обратил внимание на то, как странно оно движется. Он заподозрил неладное и призвал свой более чем скромный магический дар, пытаясь определить сущность явления. Но это оказалось не под силу Стражу Севера. Как не под силу это оказалось куда более умелым рунским чародеям, чьи души уже странствовали по сумрачным равнинам Нижнего мира.
Облако рассеялось, истаяло, как утренний туман под лучами солнца,– и Нил увидел Ничто. Словно из прозрачного, пронизанного светом воздуха внезапно вырвали огромный клок. Сознание Нила отказывалось принять то, что видели глаза. Но от этого происходящее не стало менее реальным. Ничто прянуло вниз, прямо в центр солдатских шеренг. Прянуло и взмыло вверх. Тотчас серый туман сгустился вокруг него, укрыл, как укрывают покровом нечто ужасное, например, обезображенное убийцами лицо друга. Еще миг – и серое облако ушло ввысь, истаяв в небесной сини.
Но все было кончено. Воины Империи полностью и бесповоротно проиграли битву. Там, в горле ущелья, об этом еще не знали, но их командир сверху уже это понял. Ничто ушло… и унесло с собой несколько сотен бесстрашных копейщиков. Там, где недавно смыкались длинные щиты, теперь зияла пустота. Никого. Только вытоптанная, забрызганная кровью трава. А еще через мгновение в открытую брешь хлынул сплошной бурлящий, визжащий поток магхаров. Нил видел, как его воины, хоть и ошеломленные происшедшим, сразу же попытались закрыть брешь. В конце концов, несколько сотен – не слишком большая потеря для десятитысячной армии. Нил видел, как устремились к прорыву всадники, как качнулись навстречу друг другу разорванные края шеренг. Но – поздно. Плотину прорвало. Твари хлынули в брешь. Стремительно, тесно, буквально по головам и спинам сородичей. Всадников разбросало и закрутило, как щепки в бурном мутном потоке. Брешь в строю не смыкалась, а, наоборот, расширялась на глазах. А прорвавшаяся орда скачущих, прыгающих, бегущих разлилась и устремилась вверх по склону. И на пути ее стоял один-единственный человек. Страж Севера Нил Биоркит.
