Юлия Славачевская - Люблю. Целую. Ненавижу. Кэмерон
Кэмерон только взглянул в мои глаза, и сразу сделал все, чтобы перебить мою странную, неуместную угрюмость. Нет, ну вот как ему удается одним поцелуем заставить меня забыть все, потеряться в остроте ощущений, гореть, жить и любить? Правильное слово — исцелиться.
Пытаясь успокоить, синие глаза уставились в мои:
— Все будет хорошо, Ди. Вот увидишь.
Я поверила. Не могла не поверить любимому.
И не было никаких я или он, были только мы — одно тело, одна душа, единый организм.
А под утро мы просто уснули в объятиях друг друга…
Проснулась я, когда наступил вечер следующего дня, от осторожных шагов Кэмерона. Вся заледенела без его горячего тела рядом. Легкий ненавязчивый отсвет точечных вечерних светильников и цветных плафонов бра создавал красочно-золотистую атмосферу сонного юга.
Я неохотно разлепила глаза.
— Только не говори, что нам нужно вставать. — И сладко потянулась под простыней. Тело болело и ломило от избытка удовольствия. Почему-то у меня с ним такое всегда бывает: наверно, нам постоянно мало друг друга. И уж когда дорываемся, то целого мира мало…
— Тебе — нет, — одарил меня счастливой улыбкой любимый, согревая мое сердце. — Я приму душ и быстро съезжу на работу. Просто хочу проверить, все ли в порядке. — И зашел в ванную комнату, оставив открытую дверь как намек.
— Хорошо, — промурлыкала я в ответ. — Только недолго, я уже соскучилась.
— Ты меня всего исцарапала, дикая кошка, — повернулся спиной к зеркалу Кэмерон с довольным видом после того, как быстро принял душ.
Я скосила глаза и устыдилась, виновато прикусывая губу: на спине Кэмерона пропахал когтями борозды целый эскадрон котов. Неужели это одна я? Улыбка рвалась на мое лицо: впору гордиться!
Любимый вышел и застыл, разглядывая меня с задумчивым видом собственника.
— Да? — прищурилась я, действительно, с видом кошки, обожравшейся сметаны. — Это непреднамеренно… — И тут до меня дошло!
— Кэм, — нахмурилась я, пытаясь совместить все полученные знания, — если человека душат, то он же должен царапать руки душителя, так? Особенно если это женщина с длинными ногтями. — Я показала.
— Если в сознании, то да, — внимательно посмотрел на меня мужчина. — А почему ты спрашиваешь?
— Я точно знаю, — медленно сказала я, внутренне холодея, — кто убийца. Это всегда было на поверхности, на самом виду…
Перед глазами мелькали испачканные в красной глине ботинки, длинные рукава водолазки, совершенно неподходящей для этого теплого климата, странное поведение, подозрительно крепкий сон жены…
— Это Джеффри Бейтс, — обреченно выдохнула я, обхватывая себя руками. Меня затрясло. — Чарла говорила, что его поведение очень похоже на шизофрению. А эта болезнь иногда сопровождается раздвоением сознания. Именно поэтому я его не видела. — Я смотрела сквозь Кэмерона. — Нельзя увидеть того, кого нет. Убийцы просто не было на этот момент, а был примерный законопослушный семьянин…
— Очень похоже, — кивнул шериф, раздумывая. Его взгляд стал расфокусированным, а голос пустым. — Он всегда отсутствовал, отсиживаясь в гараже, но никто не проверял, был ли он там. И сбежал он так успешно после нападения на тебя именно потому, что всего-навсего удрал в соседний дом. — Любимый потянулся за одеждой. — Всё окончательно анализы ДНК покажут — следы под ногтями жертв.
— Не могу поверить! — подпрыгнула я на кровати от возбуждения. — Просто в голове не укладывается…
Кэмерон мгновенно подобрался, начиная лихорадочно одеваться. Он успевал еще и кричать в рацию, отдавая приказания.
Я вскочила за ним, тоже натягивая свои повседневные вещи, которые — слава богу! — все же прихватила с собой помимо соблазнительного наряда. И вдруг застыла…
— Кэм, — бросилась я к нему, обхватывая руками (у меня все поджилки от ужаса затряслись). — Кэм, умоляю тебя, заклинаю! Не езди туда!
Кэм широко улыбнулся и подмигнул, и не думая останавливаться.
— Отойди, — бережно отодвинул меня шериф, чтобы достать из сейфа и проверить оружие, — и не городи ерунды. — Он стал меня убеждать (не понимаю — зачем, кто из нас двоих эксперт?): — Это всего лишь дряхлый пенсионер. Я его с закрытыми глазами и без ноги одной левой арестую.
А у меня перед глазами начала постепенно вставать сцена его гибели!
— Кэм!..
Он заткнул мне рот поцелуем.
— Сиди здесь, дома пока тебе делать нечего. И если честно, — посмотрел он на меня в упор, — я бы хотел, чтобы этот дом стал твоим домом. Но решать тебе, любимая.
— Я уже все решила, — прижималась я к нему. — Давно. И никуда не уйду, пока не прогонишь.
— Дурочка, — поцеловал меня мужчина в лоб, — как можно прогнать ту, ради которой дышишь? — Он осторожно отстранил меня. — Прости, но мне нужно идти. Не наделай без меня глупостей, милая. Потом поговорим…
— Нет, Кэм! Потом не будет! — цеплялась я за него. — Не ходи туда! Не ходи! — И совсем тихо: — Или возьми меня с собой.
— Прекрати! — рявкнул он, встряхивая меня за плечи. — Соберись и успокойся! Это обычное задержание. Ничего серьезного!
— Не пущу, — обхватила я его шею, прижимаясь. — Что хочешь делай — не пущу!
— Ди! — не выдержал он, обнимая меня и ловко заводя мне одну руку за спину (сразу чувствуется полицейский стаж!). — Не истери. Принцесса, это моя работа! — Быстро защелкнул наручник на запястье и спинке кровати. Шериф при этом еще и извинялся, надо сказать, довольно мило: — Прости, моя хорошая. Я совсем ненадолго. Приеду — отопру. — И отошел от меня.
— Кэм! — дергала я кистью в бессилии с риском повредить себе сухожилия. Провела свободной рукой по лицу. — Ты не вернешься! — И снова дернулась к нему: — Кэм!!! КЭ-ЭМ!!!
— Я никогда тебя не покину надолго, — самонадеянно пообещал он мне, возвращаясь и целуя в губы. — Ведь ты у меня одна. — И ушел.
Я стекла на пол и горько заплакала. На прощание он мне улыбался: «Не наделай глупостей…» Все безнадежно. Кэм меня не услышал. Ни в одном из просчитанных мной вариантов он не оставался живым. Это был последний раз, когда я его…
«НЕТ!!! Кэмерона я не отдам!» — поднялась из глубины моей души какая-то странная жгучая сила, она вынудила меня встать, сосредоточиться и заставить нормально работать измученный страшными видениями мозг.
Теперь я отчетливо видела, что произойдет. Пока к его жилищу на автомобиле спешат полицейские, Джеффри Бейтс снова вошел в свое сумеречное состояние. И в этот самый момент он любовно поглаживает приклад своей винтовки, хихикая и что-то бормоча себе под нос. Запасные патроны крупного калибра лежат в карманах и россыпью на столе. Безумец поджидает гостей. Сейчас он называет себя «Господин Смерть». Вот он надевает очки, прислушиваясь к каждому шороху. Опять садится, на этот раз в холле, возле входной двери, и ждет моего прихода. Чем-то я приглянулась его альтер эго, внутреннему убийце, и свою соседку он не намерен упустить…
