Гринер и Тео. Роза для короля - Белякова Евгения Петровна

«Хороший выбор, ничего не скажешь — отморозить пальцы или расшибиться в лепешку».

Кони стояли спокойно. Тео взяла своего под уздцы и пошла вперед. Гринер невольно задержал дыхание, когда она ступила в пустоту… но не упала. Сделала несколько шагов вперед, будто под ногами у нее была невидимая опора и проверила, полностью ли перешел конь. А затем стала медленно опускаться. Гринер зачарованно следил, как за краем обрыва скрылся круп коня. Дерек кашлянул, и юноша пошел следом.

Оказалось все не так страшно, как предполагал Гринер. Где-то посередине пути его конь всхрапнул, но этим и ограничился — все время, пока спускался, юноша приговаривал коню на ухо «Хороший мальчик, да, хороший», и тот терпел странные ощущения. Когда его ноги коснулись земли, Гринер вытер пот со лба. «Зато согрелся», — подумал он.

Дерек спускался последним. Рик стоял рядом, вцепившись в поводья мертвой хваткой — и, кажется, зажмурив глаза.

— Все, — сказал Дерек, стаскивая плащ с глаз коня.

До заката оставалось несколько часов и ставшая неожиданно очень словоохотливой Тео принялась объяснять попутчикам, как себя можно вести с горцами, а как нельзя.

— То, как живущие южнее реагируют на коверкание названия их деревни — это еще цветочки, — заявила она, ухмыляясь. Гринер коротко хохотнул. — Эта, кстати, называется Кар-Кеаг. Мы — приезжие, а, значит, почти что гости. Я поясню. Почти — пока нас не пригласят в Общий Дом и не предложат выпить меда. После будет легче. Вообще горцы очень гостеприимны, готовы поделиться всем, что имеют, но есть правило трех «нет».

— Всего трех? — съязвил Гринер.

— Их женщины — нет. Их оружие — нет. Их Боги — нет. Насчет последнего… Мы можем верить в кого угодно, они знают, что жители равнин поклоняются Древу и… Близнецам. — Тео повернулась в седле и пристально посмотрела на Рика. — Но малейшая попытка заставить их переменить веру…

— Да что я, похож на идиота, — пробурчал бард.

— Вот и хорошо. В остальном, если заметите недовольство — говорите мне. У меня там есть… связи.

Тут Дерек громко фыркнул. Гринер заинтересованно глянул на наставника и тот, приложив руку ко рту и притворяясь, что шепчет, довольно громко объяснил:

— У нее там шестеро кровных братьев, которых она победила то ли в драке, то ли в пьянке…

— Всего понемногу, — Тео рубанула рукой воздух, закрывая тему. — И скрестите пальцы, или молитесь Богам, или не знаю что — чтобы мы ни одного из них не встретили. Потому что тогда мы тут застрянем на неделю.

Снега вокруг лежало куда больше, чем на равнинах. Но дорога была расчищена и постепенно расширялась. По обе стороны от нее рос густой лес. На обочине стали попадаться каменные изваяния в половину человеческого роста — старые, полустертые, так что Гринеру стоило некоторого труда понять, кого конкретно они изображают. Пару он различил: мужчину со скрещенными руками, между которых трепетала птица и старца с одной рукой. Впрочем, может, она просто откололась.

Впереди показалось селение и Гринер даже чуть приподнялся в седле, чтобы лучше видеть. Кар-Кеаг опоясывал высокий частокол, но вышек было всего две, из чего юноша, заглянувший таки из любознательности в книгу о военных укреплениях, которую читал Дерек, сделал вывод, что защищаются тут скорее от диких зверей, чем от нападений разбойников. Ворота были широкие, створки разрисованы переплетающимися змеями и птицами, а навес над ними был увенчан красными языками огня, вырезанными из дерева настолько искусно, что Гринер уж было подумал, что они поспели как раз к пожару. Впечатление усиливалось оттого, что на ворота падал свет закатного солнца.

Стоящий на вышке воин окликнул путников на своем языке. Тео что-то ответила, воин махнул рукой и почти сразу ворота открылись, пропуская их внутрь.

Гринера поразило то, что внутри было очень чисто, и дома были просто огромные. Не высокие — в два этажа, — но очень большие, распластавшиеся по земле. Дверные косяки, ставни окон и коньки крыш были выкрашены все в тот же ярко-алый цвет.

— В таких домах живет по нескольку семей, — объяснила Тео, будто догадавшись, о чем думал Гринер. Она спешилась и приняла странную позу — чуть выставила правую ногу вперед, будто шла против сильного ветра.

Через минуту Гринер, понял, почему. Воин, что приветствовал их с вышки, спустился вниз и с разбегу бросился обнимать Тео, по-медвежьи, сжимая в своих лапищах. Если б она не упиралась ногой, то упала бы от силы толчка, когда воин в меховых одеждах врезался в нее.

— Тео! — заорал он басом. — Сестрица кровная!

«Раз неделя», — подумал Гринер.

Воин придержал за плечи слегка покосившуюся от такого напора магичку, поправил усы и, пару раз приложившись к ее щекам, взревел:

— Что ж на Красный Хвост то не приехала? Мы с Матисом ждали с тремя бочонками! Ну ничего, в этот раз наверстаем, он здесь, и Рогар завтра вернется!

«Два неделя, три неделя».

— Ты знаешь, — пискнула Тео в очередных объятиях кровного брата, — нет для меня отрады больше, чем вкусить с вами меда, но… у меня гейс.

Гринер округлил глаза. Обменялся удивленным взглядом с бардом. Дерек, который до этого стоял и смотрел на творящееся безобразие с видом папаши, озирающего балующихся чад, легонько постучал Гринера по плечу и прошептал: «Гейс это обет».

— Гейс это священно. — Воин снова пригладил усы, заплетенные в косички, очень смешные с точки зрения Гринера, и оглядел остальных. — Назови имена твоих спутников, сестра. Хотя одного я знаю, — он поклонился Дереку. — Привет тебе, Дерек.

— Приветствую, Ольвар.

— Это мой ученик, Гринер, — кивнула Тео в сторону юноши. Тот как мог церемонно поклонился. — И…

Она запнулась, но увидев, что Рик показательно поправляет висящую за плечами лютню, продолжила:

— Рикардо Риомболь, сказитель и менестрель.

Когда все раскланялись, Ольвар кивнул на вышку.

— Я буду на посту до заката, а после пойду в Общий Дом. Ты будешь там?

— Где еще может быть гость, принося уважение ярлу этих краев? Конечно, мы будем там.

Дальше они двинулись пешком, ведя коней в поводу. Поднялся небольшой ветер, но по сравнению с тем, что дул на плато — почти неразличимый. Он мел поземкой по улицам лениво и медлительно, словно провожал их до площади в центре селения, где и утих.

Общий Дом был просто гигантом даже по сравнению с остальными. «Потолки там наверное, такие, что даже если выстрелить из лука, стрела упадет обратно», — подумал Гринер. Дом был сложен из бревен, обхвата в три, не меньше. Деревянные столбы, поддерживающие навес над входом, были украшены резьбой. К двери вели широкие ступени и на площадке перед позолоченными дверьми было вкопано несколько камней, гладких, будто отполированных.

Неподалеку была коновязь и Гринер с Риком вслед за магами молча привязали коней. «Наверное, о них позаботятся», — решил Гринер. Затем Тео поднялась ко входу и села на один из камней, указав остальным себе за спину. Дождавшись, пока они замрут, она запела.

Гринер вздрогнул, но заставил себя воздержаться от вопросов. Происходящее не походило ни на что из того, что он знал, и ему было ужасно любопытно. Он ощущал это любопытство как горение в груди, и губы пересохли. Он облизал их, подумав, что происходящее очень торжественно.

Тео пела на незнакомом языке что-то очень мелодичное. Сначала более ничего не происходило. Затем послышался скрип двери, и из Общего Дома вышел мужчина лет пятидесяти на вид. Высокий, статный, в меховом плаще ослепительно белого цвета. Борода и волосы у него были такими рыжими, что даже шевелюра барда, казалось, потускнела в сравнении.

Он тоже запел. Гринеру показалось, что мужчина, вышедший их встречать, задавал в песне какие-то вопросы, а Тео отвечала. Это продолжалось не слишком долго; наконец мужчина произнес:

— Ты принесла уважение в этот дом?

— Принесла, ярл Хрогарт.

Ярл кивнул. Тео встала и он обнял ее — не как Ольвар, а легко, завершая обряд.