Василий Блюм - Возвращение в Гильдию
При помощи активных растираний и терпких зелий Шестерня с Золой вскоре вернулись в сознание, лишь подземница, по-прежнему, не подавала признаков жизни, хотя Дерн сделал девушке какой-то особенно сложный массаж шеи и перепробовал все настойки.
Мычка, что все время, пока болотник занимался Себией, мялся рядом, наконец, не выдержал, спросил с дрожью:
— Она будет жить?
— Возможно, — буркнул болотник. Но видя, как побледнело лицо товарища, смягчился, добавил успокаивающе: — У нее шок, рано или поздно, очнется.
Оставив вершинника ухаживать за девушкой, Дерн подошел к остальным. Пристально глядя на Шестерню, что стоял, виновато опустив глаза, болотник сказал негромко:
— Можешь не извиняться, хотя, признаюсь честно, было желание убить тебя еще во время поездки, но если Себия умрет, не знаю, что ты скажешь Мычке.
— Все так плохо? — нахмурился Зола.
— Очень плохо. Она не приходит в себя и не реагирует на самые сильные зелья. Но это не главное, — Дерн развел руками. — У нее сильные внутренние повреждения. Боюсь, всех моих знаний не хватит чтобы помочь.
— Может это следствие… — маг помолчал, глядя на Шестерню, перевел взгляд на подошедшего Мычку, махнул рукой, — да что уж таиться. После того, как она убила вожака обезьян, мы говорили…
— Так это она убила?! — удивленно воскликнул вершинник.
Недовольный, что его перебивают, Зола хмуро покосился на Мычку, но продолжил:
— Да. Твоя скромная подружка владеет знанием некромагии.
— Что это значит? — не выдержав, полюбопытствовал Шестерня.
— Это значит, что она в одиночку завалила чудовище, едва не уничтожившее весь наш отряд.
— Значит, тот странный высохший труп — ее работа? — Мычка озадаченно взглянул на мага.
— Да, — Зола кивнул. — Высасывая жизнь из жертвы, она может восстанавливать свою.
Дерн покачал головой, произнес задумчиво:
— Серьезная девушка. Так что дальше?
Маг помолчал, собираясь с мыслями, произнес деловито:
— Она просила не рассказывать вам, но раз сложилась такая ситуация… Нужно живое существо подходящего размера, чтобы она могла восстановиться.
— А почему она не использовала способности раньше? — поразился Шестерня. — Ведь несколько раз мы висели на краю гибели!
Пожевав губами, Зола ответил:
— Эта магия является тайным знанием не подлежащим разглашению. И еще, я не очень понял, там какие-то сложности с постфакторной стабилизацией сознания… По посту говоря, существует опасность навсегда потерять разум, — глядя в ошарашенные лица друзей, раздраженно пояснил маг.
— Так давайте найдем ей это животное! — воскликнул Шестерня. — Волк, медведь, горный козел, что подойдет?
— Подойдет все, но где ты тут видишь всех этих животных? — ядовито поинтересовался Зола.
Все разом осмотрелись, но взгляды наткнулись лишь на серый камень стен.
Оглядевшись, Мычка сдавленно произнес:
— Но… здесь нет животных! Мы все еще в глубине скалы и неизвестно когда выйдем.
Значит нужно найти, — сказал Дерн просто, — иначе ей не выжить.
Мычка сорвал лук, сказал решительно:
— Тогда выдвигаемся. Я понесу Себию столько, сколько понадобится. Пусть даже придется идти весь день…
— Она не выдержит, — тихо произнес болотник.
Увидев, как побледнел Мычка, Шестерня осторожно поинтересовался, глядя магу в глаза:
— А если вместо животного будет человек, или… пещерник?
Зола нахмурился, помолчав, сказал замедленно:
— Это очень, очень опасно. Магический удар может мгновенно лишить жертву жизни, процесс может пойти непредсказуемо… Она может просто не успеть остановиться!
Шестерня светло улыбнулся, произнес мягко:
— Что ж, знать такова судьба, — он развернулся, уверенно двинулся к подземнице.
Глядя товарищу вслед, маг покачал головой, сказал чуть слышно:
— Пещерник готов отдать жизнь за подземницу… Невероятно.
Мычка хмуро процедил:
— Я не позволю ему… умереть должен я.
Дерн перехватил вершинника за руку, стиснул с такой силой, что Мычка зашипел, сказал зло:
— Прекрати, не хватало нам тут красивых смертей. Не ты, ни он не подходите на роль донора, слишком слабы. И попробуй только возразить! — он глянул настолько люто, что Мычка отшатнулся.
Глаза мага расширились, когда Дерн в два прыжка нагнал Шестерню, и коротким точным ударом в голову оглушил товарища. Осторожно уложив тело, болотник произнес:
— Зола, подойди, если что, поможешь ей. Мычка, стой на страже, если вдруг, кто не вовремя появится и захочет вмешаться.
Несмотря на ровный голос болотника, никто не посмел ослушаться. Мычка подхватил лук, вытащил из заплечного мешка магическую сферу, и, угрюмо глядя под ноги, отошел в сторону, где и занял наблюдательную позицию.
Маг подошел ближе, осмотрев бледное лицо подземницы, спросил:
— Но ведь она не в сознании?
— Сейчас будет, — коротко бросил Дерн, — есть у меня средство…
Дерн открыл один из уцелевших горшочков, с величайшей осторожностью извлек из него маленький, с ноготь размером, пузырек, выточенный из цельного кристалла, откупорил плотно притертую пробку, и влил содержимое в полуоткрытые губы девушки.
Несколько мгновений ничего не происходило, затем длинные ресницы задрожали, веки замедленно поползли вверх, открывая замутненные болью глаза. Застонав, Себия удивленно осмотрелась, хрипло произнесла:
— Нас можно поздравить с успешной остановкой? — она сухо закашлялась, губы окрасились кровью.
Глядя подземнице в глаза, Дерн произнес:
— Себия, ты в сознании ненадолго, поэтому не задавай вопросов, и внимательной слушай. Я знаю, что ты владеешь некромагией, и можешь восстанавливать свое здоровье за счет других. Скажу честно, ты умираешь, и единственно, что я могу сделать, это отдать тебе свою жизненную силу. — Видя, что девушка собирается возразить, болотник нахмурился, сказал с нажимом: — Это не жертва, а насущная необходимость. Я лекарь и должен лечить, но тут я бессилен, поэтому используй свое знание, и постарайся помочь себе сама. Если посчитаешь нужным, сочтешься позже, — он бледно улыбнулся, — если, конечно, будет с кем.
Девушка перевела вопросительный взгляд на Золу, тот кивнул, сказал сурово:
— Слушай его. Дерн не пошел бы на риск, будь хоть малейшая возможность. Я же прослежу, чтобы никто не помешал.
Подземница некоторое время молчала, на ее лице отражалась мучительная борьба. Дерн напряженно следил за исходом, и лишь когда лицо Себии приняло сосредоточенное выражение, болотник расслабился, улыбнулся краешком губ. Устроившись удобнее, Дерн скрестил ноги, глубоко вдохнул и повелительно потребовал:
— Начинай.
Себия несколько мгновений смотрела на болотника, затем ее лицо исказилось, зрачки скачком расширились, заполнив глазные яблоки густой чернотой, воздух вокруг головы задрожал, а руки со скрюченными пальцами потянулись к Дерну. Затаив дыхание, Зола вновь наблюдал, как вокруг девушки сгустилась тень, а от ее рук к болотнику потянулись призрачные пасти.
Дерн не двигался, неотрывно глядя девушке в глаза, лишь когда незримые челюсти вонзились в его плоть, по телу болотника прошла судорога. Но и после того, как клубящийся туман порозовел, он продолжал сидеть все также ровно, лишь резко сузились зрачки, да по виску скатилась капля пота.
Зола с восхищением смотрел, как девушка на глазах наполнялась жизнью, кожа на лице посветлела, с губ исчезла кровь, а грудь заходила равномерно, но едва перевел взгляд на Дерна, лицо мага перекосилось, словно это из него выкачивали силы. В то время, как подземница расцветала, болотник увядал, глаза потухли и глубоко ввалились в глазницы, дряблыми мешками повисли щеки, Дерна шатало, будто вокруг бушевал ураган.
Глядя на друга, маг нервничал все больше, наконец, не выдержал воскликнул с болью:
— Себия, хватит. Прекрати. Ты убьешь его!
Последние слова Зола выкрикнул с такой яростью, что подземница вздрогнула, словно выныривая из глубокого сна. Руки девушки замедленно опустились, воздух перестал мерцать, а призрачные пасти истаяли, рассеявшись, словно утренний туман. Глаза болотника закрылись, покачнувшись, он мягко завалился на бок.
Замедленно открыв глаза, Дерн увидел озабоченные лица друзей. Себия, что смотрела внимательнее всех, радостно воскликнула:
— Он пришел в себя!
Тут же Дерн ощутил, что в рот вливается отвратительное пойло. Он с трудом сел, прокашлявшись, спросил недовольно:
— По вашему, мне недостаточно плохо, что решили напоить гнойной вытяжкой?
— Да уж что попалось, — широко улыбаясь, развел руками Шестерня. Спросил, потирая голову: — Только, секиру мне в печень, никак не пойму, зачем ты мне врезал?
