Eldar Morgot - Тень на Солнце
Три виртха прыгнуло, огласив воздух яростным шипением. Меч Вааджа сверкнул молнией, рубанул по крысиному телу. Зезва развернулся на месте, отпрянул, уклоняясь от второго крысолюда. Первый уже корчился на траве в предсмертных судорогах. Третий напоролся на выставленный кинжал Горемыки. Когти чудовища со скрежетом прошлись по лезвию, виртх по инерции пролетел дальше и встретился с мечом Зезвы. Ныряльщик повернул лезвие, рванул назад, чувствуя, как поднимается волной ярость, вытесняя страх без остатка. Виртх повалился, дергая ногами. Второй крысолюд развернулся, припал к земле четырьмя руками-лапами. Горемыка с истошным криком бросился вперед, вонзил кинжал в зеленую, слизистую руку. Он метил в грудь, но страховидл двигался и реагировал слишком быстро. Виртх зашипел, стремительно перегруппировался, и бросился на душевника, выставив когти. Другие виртхи, окружив свои жертвы, следили за боем, но не нападали все сразу. Три молодых должны сами справиться с едой. Если они потерпят неудачу, тогда старшие вмешаются. Еда не уйдет. Всему свое время.
Зезва атаковал с полуоборота. Крысолюд отбился, выставив когти-ножи. Горемыка попытался напасть, но был отброшен с располосанным плечом. Шипение усилилось. Зезва припал на колено, сделал выпад. Виртх перевернулся в воздухе, атаковал сразу, будто и не приземлялся на мягкую траву. Ныряльщик попятился, едва не опрокинулся навзничь, но выставил меч, отбился с трудом. Крысолюд заверещал, растопырил лапы-ножи и подпрыгнул на месте, раскрыв пасть. Крысиные глаза горели адским огнем. Остальные виртхи подступили уже так близко, что Зезва чувствовал невыносимый смрад, исходивший от них: жуткую вонь сгнившей рыбы и болота. Со стоном поднялся Горемыка, сжимая рваную рану на плече.
— Дуб мне в зад, — прошептал Зезва, затравленно оглядываясь. Выхода не было. Со всех сторон напирали крысолюды с горящими красными глазами. Даже если они прикончат третьего страховидла, что сейчас готовится к атаке, остальные прикончат их. Но почему они не нападают все вместе, сразу? Чего ждут?
Крупный виртх с жемчужным ожерельем на шее что-то прошипел, и молодой крысолюд, только что готовившийся к прыжку, нехотя отступил, не сводя глаз с Зезвы. Виртхи молча смотрели на людей немигающими глазами. Когти-ножи выходили и заходили снова. Зезва вдруг напрягся. Послышалось? Нет! Он схватил Горемыку за локоть. Кузнец поморщился: плечо адски болело.
Из-за покосившегося, полуразваленного склепа появились низкорослые фигуры, замерли за спинами виртхов. Ныряльщик поднял меч над головой. Это еще кто такие? Рядом вскрикнул от изумления Горемыка.
— Шлоф?!
Кривоногий вышел вперед. Крысолюды расступались, шипя и щелкая зубами. Белесые глаза Шлофа на мгновение задержались на виртхе с ожерельем, затем широко раскрылись, заметив кузнеца.
— Надо же, — рука с болезненно-белой кожей и странными, продолговатыми ногтями показалась из бесформенного балахона, указывая на людей, — кузнец Горемыка! Сосед моего приятеля Багша и дружбан Деяна! Какая встреча.
— Деян мне не друг, — тихо проговорил Горемыка, чувствуя, как немеет рука.
— Неважно, — засмеялся Шлоф. — Деяну уже все равно. Думаю, мои верные виртхи славно попировали, ха!
Прислушивавшийся к разговору Зезва вздрогнул и присмотрелся к Шлофу повнимательнее. Затем перевел взгляд на такие же низкорослые фигуры среди нервно переступавших с ноги на ногу виртхов.
— Но, послушай, как же ты… — начал было Горемыка, но осекся, глядя на Шлофа. — Ты…ты…
Шлоф откинул капюшон. Глаза цвета луны впились в кузнеца. Тонкие губы, бледные, без единой кровинки, искривились в улыбке. Усмешка белого квеша походила на оскал волка.
— Говори, человек, куда дел Цветок Эжвана!
— Какой еще цветок? — выкрикнул Горемыка. — О чем ты, Шлоф, я не понимаю…
Шлоф завизжал, взмахнул руками. Зезва заметил блеснувшее в руке кривоногого лезвие и еще выше поднял меч Вааджа.
— Еще один шаг, белый квеш, и пожалеешь, что родился на свет, курвова могила!
— Серьезно? — прошипел Шлоф, совсем как виртх. Лунные глаза прищурились, разглядывая Ныряльщика. Затем его внимание привлек сверкающий голубым сиянием меч. Квеш усмехнулся. — Судя по оружию, ты не простой человек, незнакомец! Я не знаю, как ты оказался здесь и что тебе надо, но одно могу сказать наверняка: зря ты пришел на старое кладбище Цума, зря, клянусь духами коридоров!
— Иди в жопу со своими вонючими коридорами, — посоветовал ему Зезва, выставляя вперед правую ногу. Эта нечисть дорого заплатит за его жизнь, дуб их дери! Ныряльщик покосился на бледного как мел Горемыку. Парня вот жалко. — Ну, чего стоите, уродцы? Вперед, атакуйте, едрит вашу жизнь!!
— Где Цветок?! — потряс белыми руками Шлоф. — Говорите, и ваша смерть будет быстрой и почти безболезненной!
— Пшел в зад, понял?
Шлоф склонил голову набок, улыбнулся, показав два ряда жемчужных зубов. Затем квеш оглянулся на виртха с ожерельем. Тот зашипел, зашевелился. Зезва сглотнул.
— Держись, кузнец, сейчас накинутся.
Что это? Лай? Виртхи забеспокоились. Шлоф припал к земле, прислушался.
— Не может быть, — прошептал Горемыка.
Все случилось так быстро, что впоследствии Зезва никак не мог вспомнить этот момент в подробностях. Черная тень ворвалась в ряды виртхов, рыча и клацая зубами. Заверещал какой-то квеш, опрокидываясь на землю. Тщетно. Зубы вырвали у него кусок горла. Взметнулась фонтаном кровь. Шлоф закричал, указывая на что-то виртху с ожерельем. Но тот ничего не смог ответить, потому что повалился на землю, схватившись за рукоятку метательного ножа, что торчал у него из горла. Засвистели новые ножи, и еще несколько виртхов рухнуло, корчась в судорогах. Черная зловонная кровь залила траву.
— А-а-а-а!! — заорал Зезва, бросаясь в атаку.
Мелькнула неясная фигура. Зезва широко раскрыл глаза и едва успел отбить атаку бросившегося на него квеша. Подземник отскочил, высоко закричал, размахивая кинжалом. И тут же упал, сраженный брошенным в него ножом. Много рук. И ножи. Много ножей. Ныряльщик побежал к Горемыке, сражавшемся с двумя крысолюдами. Рвахел, это же рвахел! Как, откуда, почему… Нет времени думать. Удар! Еще один. Горемыка!
Кузнец отбивался одной рукой. Пронесся призрак с множеством рук, опустошая ряды верещащих виртхов и квешей. Зезва с ужасом увидел, как поднимается виртх с ожерельем, как, шипя, вытаскивает из горла нож. И яростный высокий крик подскочившего к монстру рвахела. Удар, словно молот, вбивает полуизвлеченное лезвие обратно в зеленую шею виртха. Новое шипение, и предводитель крысолюдов снова падает, теперь уже навсегда. Зезва коротко завертел мечом, с криком полоснул по ногам виртха, уклонился от когтей, ткнул коротким ударом острием прямо в крысиную морду. Кровь, кровь. И вонь, непереносимый смрад. Тяжело дышать.
