Петр Верещагин - Игра Арканмирра
Фрейя промолчала, но Лис не отставал:
— Ты ведь знаешь, меня можно подкупить. К примеру, слезами…
— Моими слезами, — уточнила Фрейя. — Когда-то мои слезы действительно обращались в золото, однако это происходило до того, как цверги были уничтожены. Это же их магия, в конце концов. Ты перехитрил самого себя, Хитроумный.
Локи оскорбленно фыркнул:
— Зато твоя хитрость превыше всех остальных. Ну чего вы добивались, собравшись вчетвером в кучку на окраине поля Вигрид и бросая вызов Змее, Хель и мне?
— Змея ответила. Она нас не побоялась.
— Моя дочка не отличалась умом, — пожал плечами Лис.
— Естественно, — не преминула вставить Фрейя.
— Сама виновата, — продолжил Локи, пропуская мимо ушей этот выпад. — Торов сыночек также не блистал интеллектом, но ему хотя бы досталась сопротивляемость ядам в дополнение к его искусству лучника. Он, случаем, не из этих… Вольсунгов?
— Какая разница?
— Оно и верно, — хихикнул Лис, — теперь уже никакой. Хель с ним разделалась подчистую.
— Но и сама пала от меча моего брата. — На лице Фрейи проступила скорбь: ближе Фрейра у нее в Асгарде никого не было. — Можешь быть спокоен, я не забуду твоего удара в спину.
— Только сумасшедшие подходят спереди к Тору, Тиру, Ньорду или Фрейру, — произнес Локи. — А Хеймдалль? Жил самовлюбленным напыщенным дураком и умер таким же.
Здесь Фрейя ничего не смогла возразить: Вечно Бодрствующий действительно попался на одну из простейших уловок…
— Только этого твоего фокуса с летающим кораблем я не понял, — признался Лис. — Ну, валькирий твоих перебили, а лошади их остались. Ну, был у Фрейра этот его складной Скидбландир, который он всегда носил в кармане. Но зачем их было объединять?
— Ты бы это узнал, окажись на борту корабля хотя бы часть того снаряжения, которое подготовили альвы и цверги по завещанию Года, втайне от Скитальца и Громовержца, — вздохнула Фрейя. Теперь эта тайна уже не была важна.
Локи откинулся назад, вытирая внезапно вспотевшие ладони о волчью шкуру.
— Умно, — признал он. — Говорил я Сурту, что ты можешь оказаться опаснее самого Тора, — и не ошибся. Доверь Асы командование тебе, наш разговор мог бы не состояться ввиду моей неявки.
Фрейя коротко кивнула.
— Впрочем, — добавил Лис, — зачем говорить о том, чего не было? Есть более интересные темы. К примеру…
— Это мы уже обсуждали, — прервала Фрейя. — Мой ответ не изменился. Я не встану на твою сторону.
— А жаль. Мне бы очень не помешала помощь одной из истинных богинь. Твоя сила действует во всех мирах, ей подчиняются любые народы… Завидую, — вздохнул Локи. — Мне такого не достичь никогда. Придется, видимо, править Вселенной в одиночку.
Фрейя рассмеялась:
— Хитроумный Локи — Повелитель Вселенной! Шутка вполне в твоем стиле.
— Я рад, что тебе понравилось.
— Но будь честен хотя бы сам с собой: править ты будешь мертвым миром, населенным лишь тенями минувшего величия и остатками великанов Утгарда, Мусспельхейма и Йотунхейма.
Усмешка пропала с лица Лиса.
— Вот для этого ты мне и нужна. Верни миру жизнь! Не ради меня, ради него самого! Ради твоего прошлого, в конце концов!
— Так просто? — мягко переспросила Фрейя. — Подарить тебе жизнь всей Вселенной? — Ее голос стал громче. — Я готова была умереть, лишь бы ты и тебе подобные не завладели миром! Однако это случилось… Что мне до моего прошлого, если у меня нет будущего?!
Локи выложил на стол последнюю карту:
— У тебя имеется будущее. Твоя сила нужна мне, так что придется заключить сделку. Я дам тебе свободу.
Фрейя застыла каменной статуей. Несколько минут она лихорадочно размышляла над неожиданным предложением Лиса, прикидывая возможные варианты, — но планы Хитроумного все равно невозможно раскрыть до конца.
— Сними цепи, — потребовала Фрейя, — и верни мне соколиное оперение.
— Ты даешь слово?
— Я помогу тебе, — склонила голову дочь Ньорда, мысленно прося прощения у павших Асов.
Удаляясь по радужному мосту от возрождающегося мира, Фрейя испытывала смешанные чувства. С одной стороны, это была победа: Лис делал то же, что сделала бы она сама, оставшись последней из рода Асов; с другой стороны, что будет твориться во Вселенной, которой правит Хитроумный?..
Фрейя уходила. Но она знала, что когда-нибудь вернется обратно и рассчитается сполна. Это не было ненавистью, потому что ненавидеть богиня любви не может; это было то чувство, которое смертные называют долгом.
Она заставила себя забыть века безмятежности, покоя и наслаждений, проведенные в Ванахейме и Асгарде, выкинула из памяти и собственный божественный образ.
Рагнарок, называемый иногда Goetterdammerung'ом[36], свершился. И боги потерпели поражение, как и было предсказано Норнами. Теперь Фрейя знала: боги вполне могли выиграть, если бы Норны не провозгласили обратного!
Она всегда воспринимала Вирд[37] как некое абстрактное понятие, смутный образ из поэтической легенды, придуманной Асами для оправдания собственных (далеко не всегда лицеприятных) поступков. Однако сей образ неожиданно оказался обладателем реальной власти, настолько могущественной, что объединенная сила Асгарда ничего не смогла ей противопоставить…
Последняя из Асов, сдерживая боль и обиды, покорилась и приняла наказание за измену и помощь заклятому врагу. Она знала, что это — не навечно, что ее час придет!..
Преисподняя. Круг Седьмой. Блэкуолд. Дом Льда.
— Это опасно?
— Более чем опасно. Это перевернет Игру с ног на голову.
«Или наоборот», — не преминул подумать собеседник, однако вслух этого не произнес.
— Есть ли необходимость прямого вмешательства?
— Плохой прецедент.
— Я не спрашиваю о прецедентах.
— Необходимости — нет. Но не могу предложить иного рационального действия.
— Может ли ситуация стабилизироваться сама?
