Павел Клименко - Оплот и Пустота
Юс аккуратно вытер со щеки жены кровавую слезу, и они обнялись крепко-крепко:
- Зачем мне ваша суть Оплота? Я этого не просил. Я - не вы, мне это понимание не так и важно.
- Сынок, - в голосе старика сквозила горечь обиды, - я сделал это не для себя, а для вас. Когда ты поймёшь суть Оплота, всё для тебя станет другим. Ты будешь свободным и сможешь жить полной жизнью. Тебя нельзя будет сбить с твоего пути, нельзя будет украсть у тебя самое ценное. Это и есть всесилие, а не банальное бессмертие. Если я доживу до этого - поделись и со мной этим пониманием. Одинокому старику больше ничего не нужно.
Юс чуть успокоился и, по-прежнему обнимая жену, повернул голову к Вийолу.
- Я уйду из стражи, - глаза его блестели от слёз. - Возможно, мы вообще уедем. Я прошу вас, никому не говорите о ритуале. Нас здесь не было. У меня нет Оплота. Простого стражника отпустят со службы, а бойца с Оплотом - никогда. Прошу...
- Хорошо. Дела стражи для меня не так важны. Я им не подчиняюсь. Спросить с меня может только Хранитель. Это останется между нами.
Ладонь Мии легла на лоб мужа, и она мягко, но настойчиво, повернула его лицо к себе:
- Обещай мне, что не уйдёшь без меня. Когда наступит твой день - наступит и мой.
- Но...
- Обещай! - неожиданно твёрдо потребовала она.
Юс сглотнул комок в горле.
- Клянусь. Но если уйдёшь ты, я последую за тобой, - рука его взметнулась к её устам. - А теперь ты не спорь. Так будет. Только вместе.
Он взял жену за руку, и они неспешно побрели к выходу из ритуального зала, а постепенно затихающий голос шептал ему:
- Пойдём.
Глава 18
Если не вы выбираете место торговли, виды товаров
и посредников -то почему удивляетесь своей бедности?
(Выражение купцов Ассулта)Сумерки подкрадывались к портовому городу, затягивая тёмным полотном верфи и склады, пристани и сгрудившиеся там суда, харчевни и трактиры набережной, раскинувшиеся на огромных пространствах жилые кварталы. Жизнь замерла до наступления следующего утра, и вечернюю тишину разбавлял только мерный плеск волн Шаткого моря о столбы пирсов и редкие крики чаек.
Вынужденную поездку на юг разумно использовать, поэтому Еншая попросил триерарха высадить его как можно ближе к Брег-Слаю для улаживания одного насущного дела. И вот теперь он уже более получаса ходил по грязным улочкам с покосившимися халупами, встречая только бредущих домой пьянчуг и облезлых кошек. Здесь, в трущобных районах, непосредственно соседствующих с верфями, воняло страшно: тухлой рыбой, гниющими фруктами, застоявшейся солёной водой, конским навозом, смолой, дёгтем. Все эти запахи мешались в один нестерпимый сгусток, стократно усиливая друг друга. Почему ему постоянно приходится действовать в местах наибольшего сосредоточения миазмов?!
Обойдя очередную кучу зловонных отбросов, Еншая свернул в тёмный переулочек с ютящимися друг возле друга ветхими домишками. В сумерках слышался писк крыс, спешащих убраться с дороги; трое грызунов разбежались по углам, но большинство самых наглых остались копошиться среди объедков и мусора.
Из темноты выплыли силуэты людей, и дорогу Еншая преградила пятёрка оборванцев с небритыми рожами. Двое подошли сбоку, трое перекрыли проход спереди.
В такое время городская стража должна усиленно патрулировать опасные районы, но на деле всё происходило с точностью до наоборот. С наступлением сумерек вояки в островерхих шлемах выветривались из этих кварталов, а добропорядочные жители старались наглухо закрыться в домах и даже не выглядывали в окна. Любопытство наказуемо.
- Уважаемый, не могли бы вы... э-э-э... помочь, гы-ы, нам в одном деле? - хриплым басом проговорил здоровяк и скользнул взглядом по щербатым ухмылкам подельников.
- Ага, мы торговцы, - тут же вклинился стоящий рядом лысый приятель. - Хотим открыть новое дело. Нуждаемся в долге. Не, не в долге... В займе, во.
Здоровяк не мог предоставить лысому право всё время говорить за него, поэтому, не стирая ехидной улыбки с лица, быстро добавил:
- Но мы честные. Гы-ы. Сразу отдадим. Как только... э-э-э... прибыток, ага, прибыток пойдёт.
Молчавшая всё это время тройка громко заржала. Один из них попытался изобразить манеры достойного, делая учтивые жесты в адрес соседа.
Еншая безошибочно угадал в здоровяке главаря этой шайки "честных торговцев". Лысый же, скорее всего, выступал в роли ближайшего подручного. Трое других - рядовые "дельцы". Носы двоих из них были перебиты и, вероятно, не один раз. Кроме того, внешнее сходство позволяло предположить кровное родство двоицы. Братья, определённо братья.
Главарь, лысый и один из братьев вооружились короткими мечами, у другого брата - пара абордажных ножей, последний же молодчик баюкал в руке палицу. На вид она очень сильно смахивала на типичное оружие Дланей Ордена. Неужели слуги Равноединого нынче не брезгуют набирать себе новых членов и среди таких "честных торговцев"? Хотя вряд ли, шустрик просто раздобыл её где-то.
Неизменный кинжал пребывал в ножнах, и Еншая чувствовал в себе силы перебить их всех в течение минуты. В узкой улочке численное преимущество не так весомо. Всё же он решил пока не прибегать к помощи верного клинка врианской стали.
Добавив в голос как можно больше искреннего сожаления, он угодливо залепетал:
- Уважаемые, я... не уверен, что у меня с собой много.
Дрожащими пальцами он отцепил от пояса тугой кошель и протянул его главарю. Шагнув вперёд, здоровяк жадно сграбастал предложенное.
Всё с теми же нотками заискивания в голосе Еншая проблеял:
- Там точно не хватит на новое дело. Вам надо больше. Давайте пройдём в мою лавку. Это тут недалеко, семь кварталов всего.
Шайка немного опешила от такой добровольной щедрости, но главарь уже явно перешёл от удивления к обдумыванию возможности получить больше. Природная осторожность соперничала в нём с жадностью, и он никак не мог принять окончательное решение.
- Лады, - наконец пробасил он. - Мы с Чигом пойдём с уважаемым. Вы трое останетесь тут.
Еншая всё это время не только разглядывал "торговцев" и предлагал добавку, но и настраивался на внутренние порывы каждого из пятёрки. Самое интересное - тройка. Практически во всех бандах порядки одинаковы: главарь и ближайший подельник забирают большую часть награбленного, прочие довольствуются малой долей. Получая меньше, тяжело оставаться довольным.
