Ирина Якимова - Carere morte: Лишённые смерти
Итак, его грядущая судьба решена. Дона, Орден… Такие же рейды каждую ночь, но уже в компании весёлых безумцев. И будь он навсегда проклят, если он с его Даром не станет их лидером… — всё это были серые и тусклые, словно затянутые паутиной картинки. Сейчас ему было всё равно. Может быть, осенью он встряхнётся и станет прежним — беззаботным и лёгким как ветер, но душным летим вечером слишком черны тени в саду! Нити их взглядов весь мир оплели тускло-серой паутиной… Днём его терзала злость, жажда мести, а сейчас вся боль ушла, как после инъекции морфия. Равнодушный и усталый, Винсент чувствовал странное сродство со стражниками-Низшими. Биение его живого сердца отражалось в глазах лишённых жизни, их частица пустоты находила отклик в смертном. Винсент долго искал и нашёл слово: сопричастие. Теперь Бездне был открыт путь к его сердцу.
Солнце скрылось за домами Вастуса. Летний вечер угасал. Контуры домов, силуэты деревьев Некто очертил густым чёрным. Золотая взвесь в воздухе потускнела и обернулась простой пылью, а на дальней границе сада показался четвёртый Низший. Винсент сначала не придал этому значения. Наверное, вампир пришёл на замену кому-то из трёх тюремщиков. Carere morte прошёл сад насквозь и вышел из-под свода деревьев, и по лёгкой скользящей походке Избранный узнал эту девушку. Линда Флагро…
Линда поднялась на крыльцо и пропала из виду. Легонько скрипнула входная дверь. Винсент схватил кинжал с подоконника, но, раздумав, положил обратно. Потом вообще убрал оружие охотника в бюро, повернулся к двери. Вампирша стояла на пороге комнаты.
Линда была потусторонне бледна. Даже криво сидевшая, впопыхах приколотая шляпка имела крайне взволнованный вид.
— Не гони меня, — попросила она. — Послушай…
— Не могу тебя видеть. Уходи.
— Послушай. Мне очень жаль госпожу Линтер. Я, конечно, не могу представить, каково тебе сейчас, но…
— Тебе жаль?! Ты наверняка была среди Низших, которые убили маму!
— Как ты можешь говорить такое! Я рискнула своей вечностью, чтобы предупредить тебя…
— Слишком поздно!
Оба резко замолчали, первый поединок был окончен. Воспользовавшись паузой, Линда скользнула ближе, прошептала:
— Это было необходимо. Владыка объяснил мне. Этот дом, этот город — они туманят твой разум, удерживают тебя, высасывают твои силы. Дом-вампир и город-вампир! Избранному не место здесь. Сыновний долг более не держит тебя… Тебе пора уехать.
Винсент ничего не сказал, и вампирша, окончательно осмелев, схватила его за руку:
— Тебе пора уехать! Ты обратил внимание на тени, приходящие с запада, из-за гор? Это слуги Дэви! Они ищут тебя! Конор сдерживает их, но всё сложнее становится скрывать тебя от них. Уезжай сегодня, до ночи.
— Что, Конор всё ещё не согласен признать своё поражение?
Линда взглянула на него снизу вверх, прожгла зелёным огнём:
— Какое поражение?
Уверенность Избранного исчезла, словно её и не было, но он, отказавшись признать это, продолжал нападки:
— Значит, не признаёт… Значит, после всего, что он сделал, он ещё надеется получить мой Дар?! Что ж он сбежал от меня, как трус? Я приходил к нему наутро после смерти мамы… Дом Коноров был пуст!
— Ты приходил мстить? Убить? Глупый, какой глупый… Владыка Низших не враг тебе. Ты поймёшь, ты скоро это поймёшь! Поймёшь, когда придёшь в Первую Королевскую. Охотники — враги Избранному, мой владыка — нет.
— Сейчас путь охотников представляется мне более правильным, — взгляд Винсента непроизвольно остановился на бюро, где был спрятан арбалет. — Вы не заслуживаете жизни.
— Ты говоришь не от себя, — Линда грустно покачала головой. — Не от себя…
— Послушай! — Винсент больно схватил вампиршу за руку, потащил в холл к разбитому зеркалу. — Познакомившись с тобой, я подумал: вот Низшая. Её легко будет исцелить. Низшие не вполне carere morte и не погубили свою душу убийствами. Теперь я вижу: вы — зло более страшное, чем Высшие, — говорил он быстро, задыхаясь от злости. — Высшие больны и безумны от своей болезни, Бездна владеет ими. Всё, что они творят, они творят не по своей, а по Её воле. А Вы… Вы утверждаете, что не знаете Бездну, но всё же несёте частицу проклятия — и, значит, вы лжёте. Вы творите зло холодно, рассудочно. Вы сохранили больше связей с дневным миром, но более чужды ему, опасны для него, чем Высшие. Высшие сполна расплачиваются за своё бессмертие, а вы делаете вид, что вовсе не должны ничего и никому за свою вечность! Вы алчны, подлы и злы… на всех: на Высших, за то, что те презирают дневных паразитов, на смертных — за то, что вынуждены пресмыкаться перед ними, выпрашивая капли жизни… Смотри!
Он схватил вампиршу за плечи, поставил перед зеркалом. Линда не сопротивлялась. Вампирша словно была довольна, что Винсент привёл её сюда. С улыбкой она поглядела на своё оплетённое паутиной трещин отражение.
— Низшие не видят чудовища в зеркале, — зазвенел её смех. — Впрочем, многие Высшие также. Чары carere morte действуют и на нас самих, ведь в нас была и остаётся частичка прежнего человека, та самая, которую ты хотел пробудить, когда исцелял меня. Мы все, и смертные, и бессмертные, пребываем в плену собственных иллюзий, — она коснулась ладонью поверхности зеркала. — Это — то самое зеркало Регины Вако?
— Да.
— Тяжело жить в её доме… — заметила Линда. Винсент заглянул в бездонный колодец зеркала и, передёрнувшись, хотел было отвести девушку от него, но теперь не пожелала уходить сама вампирша.
— Смотри, — зашептала она. — Присмотрись! Смертные теряются в этом зеркале, они тонут в его глубине, а ты отражаешься ясно. Видишь? Как ты красив! Словно ты такой же, как и я, carere morte. Все Вако — прирождённые вампиры. Вы красивы, холодны, себялюбивы. Внутри вас дремлет зверь, вы крылаты от рождения. Ваша жестокость — жестокость стихии…
На мгновение шёпот бессмертной заворожил Избранного, и он залюбовался отражением в зеркале. Там стояли двое — юноша и девушка, прекрасные, как статуи древних богов. Тьма окружала их и, казалось, за спинами отражений вырастают крылья. Глаза вампирши в зеркале — изумруды, его — светло-серый халцедон…
Линда перевела глаза в сторону, блеснул яркий, будто фарфоровый белок, и Винсент стряхнул дурман вампирских чар:
— Моя фамилия — Линтер, — достаточно твёрдо сказал он. — Уйдём от зеркала.
Теперь Линда подчинилась. Они отступили в тёмный холл. Он всё не отпускал её руки, но едва ли это было дружеское пожатие.
— Я понял! — в голосе зазвенела триумфальная медь. — Убивать уважаемую госпожу Линтер ради того, чтобы её сын побыстрее покинул Карду? Нет-нет! Просто ослабленного болью от потери человека легче зачаровать. Он исполнит всё, что вы внушите ему… Отвечай, так это?! Ты пришла сейчас, чтобы зачаровать меня? Линда!
