Василий Доконт - Зимняя охота короля
— Животы! Животы подтянули! — барон вдоль ряда возниц прошёлся, по отвисшим брюшкам похлопал. — Бравый вид чтобы был! Бравый!
Конечно же, бравый. Как же без этого: чем больше грудь надуваешь, тем больше живот торчит. Ещё бы строем пройтись, печатая шаг, да так, чтобы земля гудела… Увы: дырявые подмётки, при одной только мысли о подобной ходьбе, от обувки откажутся, претендуя на независимость. Это у тех, у кого они есть. В чунях же да в лаптях нужного звука не дашь… По другим видам службы картина не лучше: учебных боёв, например, одёжка не выдержит. На посты или, скажем, в сражение сходить — так ведь не с чем идти: ни кольчуг, ни оружия. Помутнели глаза у возниц, обесцветились — от отчаянья, что прислала судьба командира в обозную вольницу. Важный да строгий, взгляд — что огонь. Не в чинах, да при должности — советник аж самого короля.
«Аж советник» тут же и речь сказал. Вдохновлял, призывал да надеялся. Соблюдая секретность, самым краешком зацепил о задачах обозников. Мужички оживились, не услышав для себя ничего опасного. В бой — не ходить! Вот и ладненько: ждать победы в тылу — задача не слишком сложная. Строевой муштре — не бывать! Тоже не грусть навеяло: знать, не помеха-то службе их животы. Инвентарь для охоты пересмотреть? Да запросто! Что капкан, что силки, что рогатины — дело знакомое. На охоту после битвы сходить? С радостью — хоть на медведя, хоть на сохатого. Подучиться немного, чтоб на охоте не оплошать? Так и это дело почти что не в тягость. Не подведём, господин, не волнуйтесь, не подкачаем!
Геймар то ли не понял этих молчаливых заверений, то ли не поверил в них. Во всяком случае, он не стал тратить время даром и сразу же занялся усиленной подготовкой группы захвата. Первым делом барон разделил возчиков на десятки и каждому десятку поручил одно и то же задание. Сначала он думал освоить рытьё ловчих ям, но не освоил. Мёрзлая земля дико сопротивлялась и, глядя на упревших возчиков — при нулевых глубинах ям, барон отступился от этой идеи.
Первое поражение не смутило советника. Не позволили природная предприимчивость, спаренная с многолетним опытом интригана. Лиха беда — начало, справедливо решил барон. Дальше, пожалуй, полегче будет. Дело, и впрямь, сдвинулось с места. Даже — пошло.
Сконфуженные неудачей обозные мужички отложили шанцевый инструмент и приступили к следующим испытаниям. Теперь задания у десятков были разные. Один десяток проверял капканы. Другой — осматривал сети, выискивая слабые места и порывы. Третий был занят рогатинами. Ну, и так далее — без дела никто не сидел. Сам же барон взялся обучать набрасыванию арканов на цель, то бишь — на объект охоты. Нельзя сказать, что сам он хорошо умел это делать. По правде, вовсе не умел. Ну, и что с того? Есть арканы, есть охотники, есть цель — поочерёдно один из ездовых. Бери — и набрасывай.
«Цель» становился на открытом пространстве, шагах в десяти от охотников, и терпеливо ждал летящие на него петли арканов. Сперва ожидание было долгим: арканы путались, не покидая неловких рук. Потом… Потом… Вода камень точит, что означает — неустанно трудись, и получишь преуспеяние. Петля аркана попала в «цель». В прямом смысле — попала: пеньковый канат хлестнул возчика по лицу, расцарапав ему нос. Пострадавшего тут же заменили, только новый «цель» стал к охотникам спиной — во избежание дальнейшего травматизма.
С улучшением качества бросков барон стал усложнять задачу. По его команде «цель» то поднимал обе руки, то поочерёдно, то разводил в стороны. Арканы всё легче находили объект своими петлями, и советник перешёл на обработку нижних конечностей. «Цель» оттопыривал одну ногу, чтобы быть пойманным за неё петлёй и поваленным на утрамбованный снег. В этот момент подключались бойцы с рогатинами — прижимали ими к земле руки-ноги, затем торжественно связывали пленника.
Как раз завершился военный совет в шатре у короля, и, только увидев выходящих из него командиров, Геймар вспомнил, что на совет-то он не пошёл. Нехорошо получилось. Впрочем, король ничем не показал своей досады на дерзость советника. Напротив, распустив командиров, он в прекрасном настроении — слышно было, что мурлыкал какую-то песню, неторопливо пошёл к дрессирующему мужиков барону. Тот подсуетился и выстроил своё неуклюжее войско ещё до подхода Василия. Мужики старательно ели глазами начальство.
— Тяжело в учении — легко в бою? А, советник? — вежливо полюбопытствовал король.
— Так точно, сир! — согласился обдуренный гномом барон. — Стараемся, сир!
— Вижу-вижу, что стараетесь. Только учтите, Геймар, если в учении будет уж слишком тяжело, никакого боя потом не получится. Измотанный и избитый на учениях, боец вряд ли окажет врагу достойное сопротивление, — король позволил себе мягко пожурить зарвавшегося карьериста. Чем ещё больше уверил барона в правильности его действий.
— Учтём и исправим, сир! — радостно известил короля о своих планах советник. — В нужный момент все бойцы будут в надлежащем виде!
Король оглядел нестроевое войско Геймара и усомнился в его возможности быть в надлежащем виде хоть когда-нибудь. Но о сомнениях своих барону не рассказал, решив не портить праздничный день ни советнику, ни себе. Пока Геймар играл в охотников на Безликого, Василию дышалось полной грудью: ни дурацких советов, ни навязчивой помощи в чём либо, ни постоянного преследования при любых передвижениях по расположению войск. Прелесть, а не жизнь, как весело щебетнула королю Капа.
А, и то — чем не прелесть?
ГЛАВА ВТОРАЯ
— Как Вы себя чувствуете, Ваше Величество? — Апсала склонилась над королевой, пристально вглядываясь в её глаза. Магда встретилась с ней растерянным, непонимающим взглядом. Слова королевы подтвердили сомнения жрицы: королева ничего не помнила.
— Что… что… случилось, Апсала? — вопросом на вопрос ответила Магда.
— Вы опять упали в обморок, Ваше Величество. Мягкие ковры защитили Вас от сильных ударов. Но, не дай боги, Вы упадёте на живот! Вам тогда и ковры не помогут. Я больше не разрешаю Вам ходить по комнатам одной. Будьте же благоразумны, Ваше Величество — Вы можете потерять ребёнка! Скажите, неужели уступка Вашей стеснительности стоит подобной жертвы?
Магда уронила набежавшую в глаз слезу:
— Что со мной, Апсала? Почему мне всё хуже и хуже? Неужели — яд?… Доношу ли?…
— Ваш яд — это возраст, Ваше Величество. Извините, что я напоминаю, но Вам уже…
— Да-да, я помню, Апсала…
— А ребёнок растёт, ему кушать надо. Он питается Вами, Ваше Величество, и все Ваши обмороки — от слабости. Дальше только хуже будет, если мы не примем срочных мер…
