Джулия Смит - Мудрец острова Саре
— Саттер Дубай, не так ли? — спросил он, рассматривая кровавую одежду, спутанные каштановые волосы и заостренные черты лица. — Мы давно вас ищем.
Саттер посмотрел на него одним карим глазом, другой заплыл от синяка. Он молчал, поэтому Люкин продолжил:
— У меня есть вести от вашего отца-барона.
— Вы его тоже арестовали? — с трудом выговорил бунтарь.
В присутствии одного корбала речь становится невнятной, а если учесть выпитое накануне спиртное и потрескавшиеся кровоточащие губы, то его было почти невозможно понимать.
— Отнюдь нет, — ответил епископ, чей слух давно привык к нечленораздельным звукам, издаваемым измученными узниками. — Ведь это он сообщил нам, что вы отказываетесь выполнить свой священный долг — исповедаться перед отпущением грехов. Барон Дубай — верный сын церкви, — подчеркнул он. — В отличие от его отпрыска.
Люкин протянул руку к человеку с пером, молча требуя пергамент.
— Он сознался? — спросил он, проглядывая записи.
— Его почти все время рвало, — ответил священник с ухмылкой, указав на дурно пахнущее ведро в углу. — Это когда он был в сознании. Перепил эля, должно быть.
— Краденого эля, несомненно, — презрительно фыркнул епископ.
— Слушайте, я уже говорил ему и теперь повторяю вам, — вмешался Саттер, снова съежившись от корбалового кристалла. — Я ушел от нее. Вы не понимаете? Я больше не один из них!
Люкин сердито на него посмотрел: его это не убедило.
— Конечно же, нет. Вы научились всему, чему хотели, для использования своих дьявольских сил, а затем ушли. Так и бывает. А жили вы изгнанником, потому что семья отреклась от вас, и вам некуда было пойти. Почти любой, имевший дело с принцессой, скажет то же самое.
— Вы неправильно поняли.
— Нет, это вы ничего не понимаете, колдун, — пресек его речь верховный судья, склонившись над страдальцем. — Вы не понимаете масштаб ваших преступлений. Но скоро поймете.
Он сделал резкий жест, и Джайлз достал короткую веревку с двумя большими узлами — четыре дюйма друг от друга. Подойдя к пленному сзади, он завязал ее вокруг головы на уровне глаз, а концы прикрепил к деревянному рычагу в форме креста. Когда устройство было готово, он повернул его, словно капитан корабля — штурвал. Веревка натянулась, вдавив узлы в плоть. Саттер вздрогнул, издав от боли поросячий визг.
— Без зрения вам мало толку будет от визуальной сферы, мой друг, — отметил Люкин. — И зачем тогда вам магия?
— Пожалуйста… скажите, что вам от меня нужно.
— Информация. Содействие. Простые вещи.
— Но я же сказал вам, что ушел от нее…
— Однако вы еще не попросили отпустить вам грехи. Значит, не до конца раскаиваетесь. — Джайлз сдвинул рычаг еще на один оборот. — Вам есть что рассказать, помимо заклинаний, мой друг, продолжил Люкин низким голосом. — За одно воровство следует отрубить руки, а за убийство судьи, назначенного королем, — повесить прямо сейчас.
Саттер сглотнул слюну в страхе, что веревка натянется еще сильней.
— Вам есть что сказать, чтобы я смягчился и сохранил вам конечности или вашу жизнь… а лучше даже и то, и другое? — спросил епископ. — Вообще хоть что-либо?
Саттер тотчас захлебнулся в потоке слов, и писчий схватил пергамент, чтобы занести все, что он скажет.
— Я могу отвести вас туда, — выпалил узник, хватая ртом воздух. — Прямо в лагерь принцессы. Мне все равно, что с ней будет… с ними всеми. Я им был не нужен. С самого начала. Есть путеводные следы — руны… их видят только колдуны. Пожалуйста, не трогайте мои глаза, — взмолился он, слизывая струйку крови с губ. — Иначе я не увижу путь и не смогу пройти через защитные заклинания.
У епископа от любопытства поднялись брови, но голос остался спокойным и ровным.
— Что за защитные заклинания?
— Стены отражения. Иллюзии. Приспособления, чтобы никто не набрел на лагерь.
— Ах да. Вот почему мои люди не смогли найти это место, — догадался Люкин.
Благодаря недавнему знакомству с отцом Алдусом он знал о существовании разных способов обмана зрения и ощущений, но не нашел метода справиться с ними.
— Скажите мне, сколько человек живет в лагере?
— Около пяти сотен…
Брат Джайлз зашипел от изумления.
— Боже, защити нас! — произнес он в ужасе.
— Но они не все колдуны, — поспешил добавить Саттер. — Чуть больше половины — лорнгельды, а остальные — их мужья, жены, дети. Они голодны и слабы… Они не ждут вас. Несколько десятков человек с кристаллами смогут взять их всех в плен, если я покажу вам дорогу…
Епископ сделал шаг назад, задумчиво потирая лоб.
— Интересное предложение, надо признать. Такого не поступало ни от одного из ваших друзей.
Воодушевленный согласием судьи бунтарь продолжил:
— И вы заполучите не только колдунов. Я знаю, кто украл корбаловую корону. Это мальчишка, которого вы поймали с нами в овчарне. Он похвастался как-то Трулу. Под часовней хранится сундук. Обитый кожей, с тремя медными замками…
У Люкина сверкнули глаза, и если б Саттер мог видеть, то понял бы, что его план сработал. Точное описание сундука, украденного у короля, вызвало доверие. Глава Трибунала знал, как будет благодарен Дарэк, если он вернет ему корону. Не исключено, что его величество даже назовет его имя в день назначения архиепископа Делфархама.
Он взял у писчего пергамент и указал ему на дверь.
— Мальчишка… выбейте из него одно признание, а потом повесьте, как заурядного вора, коим он и является. Позаботьтесь, чтобы повешение произошло прилюдно. Я хочу, чтобы люди в Кайбурне увидели, что будет с теми, кто посмеет позариться на собственность короля.
— Что делать с остальными?
— Мне достаточно этого, — небрежно ответил епископ. — Их должна ждать та же участь, что и юношу.
Кивнув, священник в черном шмыгнул из камеры словно крыса. Люкин повернулся к Саттеру.
— Вы рассказали любопытные вещи, — отметил он с улыбкой, которую не видел заключенный. — Я предлагаю отправиться на охоту завтра утром. Вы поведете меня и моих людей прямо в лагерь колдунов. Если я буду доволен тем, что найду там, то, возможно, мы продолжим сотрудничество. Если нет… — поднял он палец, и брат Джайлз повернул рычаг, вдавливая распухший глаз бунтаря в череп. — Впрочем, вам об этом лучше не думать.
* * *Атайя стояла в часовне перед продолговатой панелью, разговаривая с Домом Де Пьером в Килфарнане, за много миль отсюда. Она боялась, что случай с Саттером будет не единственным мятежом, и решила предупредить союзников о подобной опасности среди последователей.
