Мерседес Лэки - Сломанная стрела
— Очень не хочется просить об этом тебя и Тэлию, Деван, — сказала Селенэй с виноватым видом, — Но у нас нет выбора. Можете ли вы, Целители, все вместе поддерживать ее достаточно долго, чтобы она рассказала нам все, что нам нужно знать?
Дирк хотел запротестовать… но его возмущение тут же погасло. Он знал, как поступил бы на месте Тэлии: даже испуская последний вздох, старался бы передать сведения, которые узнал. С какой стати Тэлии вести себя иначе?
— Ваше величество, — сказал Деван покорно, склонив голову, — Скажу, что не одобряю этого и что мы не позволим ей угробить себя, доведя до полного истощения сил.
— Но вы сделаете то, о чем я прошу?
— Как и у Тэлии, у нас нет выбора. — Целители окружили пациентку; каждый слегка дотронулся до нее и вошел в Целительский транс. Тэлия вздохнула; ее искаженное от боли лицо разгладилось, и она открыла глаза, вновь ставшие ясными и живыми.
— Спрашивайте, скорее.
— Анкар — что нам ждать от него? — первым заговорил лорд-маршал. — Насколько велика его личная армия? Что в ней за люди?
— Подонки, тюремный сброд, около трех тысяч. О наемниках я не слышала. Но они обучены, хорошо обучены.
— Как насчет постоянной армии? Анкар привлечет ее?
— Думаю, пока нет. Он убил Алессандара; вряд ли он уже контролирует офицеров регулярной армии. Сначала ему придется очистить части от мятежников, а потом уж их использовать. Ему нужно заменить всех командиров своими марионетками.
— Как вы думаете, мы можем рассчитывать на случаи дезертирства?
— Думаю, да. Вся Пограничная Стража может перейти на нашу сторону, когда узнает, что произошло. Встретьте их приветливо, но проверьте Заклятьем Правды.
— Где в последнее время стояла его личная армия?
— Под самой столицей.
— Анкар знает, что вам известно об этих трех тысячах человек?
— Нет. — Глаза Тэлии казались почти неестественно блестящими. — Он вообще ни о чем меня не спрашивал.
— Тем больший он болван. Немножко чересчур самоуверен, вам не кажется, Альберих? Значит, — подытожил лорд-маршал, поглаживая бороду и хмуря в раздумье черные брови, — Он может оказаться здесь через двенадцать-четырнадцать дней форсированного марша. Конницы много?
— Не думаю: его солдаты ведь были каторжниками до того, как их завербовали. Но их обучили действовать слаженно, обучали как минимум три года. И еще у Анкара есть колдуны. Старая магия, настоящая магия, как в сказках. Если он решит, что столкнется с Герольдами, то использует их.
— Насколько они сильны? — спросил Кирилл.
— Не знаю. Один из них не давал мне пользоваться мысленной речью, прощупать Анкара, защищаться, не позволил, чтобы вы узнали о кончине Криса — но эмпатического контакта с Роланом заблокировать не смог. Боги, вот важная подробность — они могут блокировать нас, но читать наши мысли не могут. Анкар проговорился — сказал что-то насчет «проклятых Герольдов и их барьеров».
— Что означает, что они никак не смогут использовать свою магию, чтобы узнать наши планы, особенно если мы будем держать щиты поднятыми? — уточнил Кирилл с надеждой в глазах.
— Наверно. Они не стали даже пытаться прочесть мои мысли, а ведь Хулда тоже чародейка, и она учила Анкара. Не знаю, насколько они сильны. Их магия не ментальной природы; не представляю, как она действует.
— Орталлен, — сказал сенешаль. — Как долго он работал против королевы?
— Несколько десятилетий: именно он подослал к королю убийцу во время битвы.
— На кого он работал?
— Тогда ни на кого. Он сам хотел сесть на трон; просто воспользовался Тедрельскими Войнами.
— И когда положение изменилось?
— Когда с ним связалась Хулда. Орталлен думал, что использует ее.
— Это же было много лет назад!
— Верно. Она приехала, чтобы воспитать Элспет под пару Анкару. Нашла Орталлена и стала сотрудничать с ним. Он вовремя предупредил ее, что нужно бежать. Позже Анкар предложил ему трон в обмен на сведения и внутреннюю помощь.
— А маги? — беспокойно спросил Кирилл.
— Я мало что могу о них сказать. О блокировании я уже говорила. Тот же маг держал щиты вокруг Анкара. Думаю, Хулда блокировалась сама. Физически она выглядела лет на двадцать пять. Возможно, то была иллюзия, но не думаю. Она действительно успела побыть няней Анкара — это значит, ей не меньше сорока. Я видела, как она сотворила колдовской свет… — Тэлия на минуту отняла забинтованную руку, которую держал Дирк, и оттянула ворот своей просторной рубашки, высвободив плечо.
Селенэй и Элспет ахнули, а сенешаль подавил восклицание при виде отпечатка ладони, выжженного на груди Тэлии словно раскаленным железом. — Это она сделала, когда они… забавлялись со мной. Просто небрежно приложила руку. С таким видом, будто тут нет ничего особенного — так, пустячок. Ходили слухи, что маги могут делать вещи и похуже. Много хуже.
Четверо Целителей начинали выглядеть утомленными; даже несмотря на их помощь, Тэлия сникала на глазах.
— Устала… — сказала она, взглядом моля об отдыхе.
— Мы узнали достаточно, чтобы начать действовать, — Селенэй поочередно посмотрела на всех присутствующих, и они кивнули в знак согласия. — По крайней мере, сможем организовать оборону. Отдыхай, моя храбрая.
Она первой вышла из комнаты, за ней остальные; Целители один за другим разорвали контакт с пациенткой. Лишившись поддержки, Тэлия явно ослабела, и очень заметно. Деван взял Дирка за плечо прежде, чем тот успел запаниковать.
— Она будет жить. Ей просто нужно дать отдых и возможность исцелиться, — сказал Целитель устало. — И хоть немного того и другого она получит прямо сейчас, хотя бы мне пришлось поставить часовых, чтобы никого сюда не пускать!
Дирк кивнул и вернулся к постели Тэлии. Она с трудом приоткрыла глаза.
— Люблю… тебя… — прошептала она.
— Родная… — у Дирка на миг перехватило горло, и ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы не заплакать снова. — Я ненадолго уйду: Деван говорит, тебе нужен отдых. Но я вернусь, как только он позволит!
— Постарайся… поскорее…
Дирк вышел, пятясь. Тэлия провожала его глазами, пока он не скрылся за дверью.
Как и подозревал Альберих, к рассвету как в лагере на Границе, так и среди небольшой группы советников и чиновников, расположившихся в укрепленной резиденции наместника, царило волнение.
Ежечасно прибывали отряды Стражи — душераздирающе маленькие. В большей или меньшей степени перевранные рассказы о том, что случилось ночью, растекались, словно постное масло из разбитого кувшина, и были так же потенциально огнеопасны. Тэлия спала, погруженная в наведенный Целителями транс, пребывая в блаженном неведении относительно общей суматохи.
