Ирина Бондарь - Светлая сторона тьмы
— Повторите, — как можно уверенней произнесла она.
— Вы узурпировали власть, из-за вашей политики мы теряем доходы, из-за недостатка финансирования пришлось закрыть больницу, и многие шесы, которым вы обещали защиту, умерли. И вы еще после этого можете спокойно спать?
— Я могу выделить вам лекарей и магов, — неуверенно произнесла правительница, соображая, к чему клонит выдуманный эрлом злодей. — Если в казне в данный момент и впрямь нет достаточного количества средств, я постараюсь помочь по-другому.
— Мы это уже слышали в прошлый раз, а потом вся наша помощь ушла в другое княжество. Наше терпение лопнуло! — мужчина зло сплюнул прямо себе под ноги. — Сегодня жертв будет не слишком много, но и их смерти на вашей совести! Если вы не откажетесь от принятия новых законов, мы развяжем войну, в которой погибнут все до единого ваши сторонники, выступавшие за них. Лучше уйдите в сторону добровольно!
С этими словами мужчина подал знак кому-то, чтобы в круг вынесли плачущих детей. Одному мальчику было лет пять, второму около трех. Оба были одеты в богато расшитые камзольчики аристократов, светлые кудряшки и слезы, размазанные по щекам, придавали им жалкий и трогательный вид.
— Это наследники ваших прихвостней. Мы намерены выжечь заразу с корнем!
Взметнулись в воздух клинки, закричала Соланж, вскакивая со своего трона, брызнула кровь. Иллюзия рассеялась, снова вокруг был только каминный зал, а девушка все еще тяжело дышала после происшедшего. Ее сердце билось о ребра, угрожая выпрыгнуть из груди.
— Что вы себе позволяете? — угрожающе спросила она, наступая на Моргана.
Впрочем, его не впечатлил маневр, а остальные деймины не торопились вмешиваться в учебный процесс. Зигмунд вспоминал юность, Найт — собственный жизненный опыт и кое-какие примеры из практики управления государством. Тсаревна же задыхалась, пытаясь забыть страшную картину убийства маленьких шейсов.
— Они будут убивать и дальше! — девушка будто забыла, что все увиденное было мороком. — И все из-за меня! Я должна что-то сделать!
— Что? — вкрадчиво произнес Морган.
— Они требовали отказаться от каких-то принятых мной законов, значит, мы их отменим! — решительно произнесла она, сжимая кулачки. — Нельзя, чтобы из-за этого гибли дети!
Эрл обменялся долгим взглядом с отцом и братом, зачем-то потер переносицу. Соланж снова уловила его смешанные чувства, хотя в очередной раз не знала, почему это произошло. Насмешка, сожаление, немного раздражения.
— А теперь, как и положено правительнице, взгляните на проблему комплексно. С одной стороны, — он изобразил ладонью чашу и чуть опустил ее, будто на весах. — Здесь у нас погибшие дети, несколько больных дейминов и закрытая больница в какой-то деревне. А с другой — ваши законы, составленные при помощи советников, правителей княжеств, умнейших шейсов в государстве. Законы, дающие возможность избавить миллионы рабов от обязательного оброка, снижающие сумму при выкупе. Разумеется, какая-то часть налогов при этом уменьшилась, какие-то обязательные выплаты увеличились. Там, где распределение прибыли было неверным, наступил упадок и разорение, но большая часть населения вздохнула спокойней. И казна, а вместе с ней и корона, выиграли. Вот что на второй чаше, ваше высочество! Миллионы. Так какой же путь вы выберете?
От необходимости сделать ужасный выбор девушку бросило в дрожь. Как обычно с примерами Моргана все было просто наглядно и жестоко. Разумеется, нельзя было недооценивать комплексный подход, но детский плач все еще стоял в ушах испуганной тсаревны. С каждым новым днем она понимала, насколько глубоко увязла в грязи по имени политика. Огромный жернов равнодушно перемалывал ее чувства, желания и страхи, вынуждая думать рационально, идти на осознанные жертвы. Но Соланж все еще не могла привыкнуть, да и вряд ли когда-нибудь сможет.
— Я готова пожертвовать своей жизнью ради подданных, — твердо сказала она.
— Ты действительно не поняла? Ты — это надежда и поддержка государства, тех самых подданных, о которых так печешься, — печально улыбнулся Найт, который, как всегда, снял корону и теперь задумчиво водил пальцами по гладким серебристым изгибам. — Здесь наибольший вес имеют именно твои решения, каждое слово меняет тысячи судеб. Дашь слабину, и уж тогда точно погибнут невинные. Их просто затопчут шантажисты и преступники, желающие урвать кусок побольше.
— Если не станет вас, ваше будущее величество, все рассыплется, словно карточный домик, — продолжил поучения Морган. — Грызня за власть поглотит Алайю, и это будет пострашнее любой катастрофы. Пока троном управляет сильный решительный лидер, способный твердо отстаивать верные решения и принимать разумные компромиссы, такие дети остаются в безопасности. Самое простое — пожертвовать собой. Уйти, не быть, не чувствовать боли, не нести бремя ответственности и не слышать голоса совести, который, порой, убивает. Но это трусость!
— Отдать жизнь, чтобы жили остальные, это трусость? — скептически воскликнула тсаревна, складывая руки перед грудью. — Это же смешно!
— Это вы смешны в своей детской уверенности в том, что бывает только черное или белое, в необходимости такой жертвы. Да будьте же, наконец, разумнее! Настоящая жертва — быть здесь, каждый день заставлять себя вновь дышать под гнетом всего происходящего, терпеть, беспристрастно судить и спасать тех, кто стоит спасения!
Тсаревна в негодовании мерила шагами комнату, пытаясь придумать новые аргументы в этом споре. Найт и Зигмунд тихонько переговаривались, сдержанно улыбались, видимо, не сомневаясь в победе Моргана. Девушка с тоской думала о том, через что пришлось пройти темному рею, что пережил наполовину седой мужчина, так похожий на своего сурового упрямого сына. Да, принимать решения было тяжело, а ведь сейчас все происходило только во сне.
И еще она как-то слышала, что отец писал Найту угрожающие письма с требованиями вернуть дочь, в то время как он сам упрятал ее в темницу. И бедному темному правителю пришлось выдерживать натиск еще и с этой стороны, хотя у него и своих проблем хватало. Как ужасно…
— Значит, вы не стали бы спасать Найта и закрывать его собой в бою, приносить себя в жертву? — выдала она, пытаясь определить границы самоконтроля Моргана. — Если бы это теоретически потребовалось. Пожертвовать собой ради пары дорогих вам дейминов или что-то в этом роде. Как мы убедились, в моем случае вы бы охотнее добили меня, чем спасали.
— Как вы убедились, упрямая девчонка, я уже не один раз спасал вас, хоть и не обязан был! — холодно произнес эрл. — Небо, за что драконы подкинули мне такую упрямую ученицу. Вы — будущее Алайи, Найт — сердце сумрачного Эйда. Вы оба должны жить любой ценой! Я ценю свою жизнь, но она по сравнению с вашими — разменная монета.
