Антон Белозеров - Бегущий За Ветром
Соглядатаи-кайвайцы должны были успокоиться. Казалось, что это обычный визит вежливости, за которым генерал мог скрывать лишь желание получше узнать потенциального противника. Собственно, именно так и объяснял Фалфай императору Лайтэю причину своих посещений резиденции посольства ханства Степного Ветра. До вчерашнего дня он и сам себе не мог толком объяснить, почему его так тянет к молодым жизнерадостным степнякам. Только ли потому, что они напоминали его самого в юности? Или он и в самом деле ощущал исходившую от них опасность? И только вчера вечером Фалфай понял, в чем заключалась причина его повышенного интереса к посольству ханства Степного Ветра.
Закончив трапезу, гость и хозяева поднялись и вышли для прогулки во дворцовый сад. Слуги находились неподалеку, но тихо произнесенные слова не долетели бы до их ушей. Кроме того, внезапно налетевший легкий ветерок шевелил ветви, играл листьями и цветами, что еще более затрудняло подслушивание.
Кублан-хан вопросительно посмотрел на Бегущего За Ветром. Тот едва заметно кивнул головой, предоставляя своему ученику полную свободу действий.
Кублан-хан обратился к Фалфаю:
— Уважаемый генерал, здесь, в этом саду, мы можем говорить более свободно, чем во дворце… Если, конечно, вы не желаете продолжить беседу о совершенной форме вазочки для варенья из лепестков жасмина.
Последние слова были произнесены с оттенком легкого пренебрежения, что должно было продемонстрировать истинное отношение степняков к этому вопросу.
Фалфай наклонился, чтобы понюхать цветок розы, и в это время незаметно огляделся, удостоверяясь в правдивости слов Кублан-хана. Потом внимательный, оценивающий взгляд он бросил на Бегущего За Ветром.
Выпрямившись, генерал произнес:
— Я уже третий раз посещаю ваш дом, но никогда еще не приходил сюда с таким тяжелым сердцем.
Степняки поняли, что пришло время долгожданного серьезного разговора, и обратились в слух.
Фалфай продолжил:
— Вчера произошло несколько событий, которые, как мне думается, должны изменить будущее Кайвая. К сожалению, мало кто в нашей стране понимает значимость произошедшего.
— И поэтому вы решили обратиться к нам? — спросил Кублан-хан.
— Я уверен, что вы можете сыграть весьма значительную роль в судьбе Кайвая… Если уже ее не играете.
— При всем моем уважении, генерал Фалфай, но упоминание о «роли» и косвенное сравнение нас с актерами не вполне соответствует нашим представлениям о наших целях и делах, — произнес Кублан-хан.
Бегущий За Ветром сделал шаг вперед:
— Если позволите, я тоже хотел бы внести одно уточнение: вы, генерал Фалфай, сказали, что некие события могут изменить будущее Кайвая. Но будущее нельзя изменить, его можно только создавать своим трудом.
Генерал внимательно оглядел молодых степняков:
— Кто вы на самом деле?
— Вы знаете наши имена, — сказал Бегущий За Ветром. — Разве этого не достаточно?
— У меня есть все основания полагать, что по крайней мере один из вас на самом деле носит другое имя.
— Тогда у меня есть предложение: откровенность за откровенность. Ведь вы столь неожиданно посетили нас не для того, чтобы играть в загадки? Вы хотите поделиться с нами некоторой важной информацией, а взамен услышать от нас правдивые ответы на ваши вопросы.
Генерал кивнул:
— Раньше я был уверен, что всегда действовал в интересах Кайвая. Но в последнее время моя вера оказалась поколеблена. Дошло до того, что вчера я усомнился в словах императора Лайтэя. Он отдал мне приказ, который идет вразрез с моими представлениями о справедливости.
— Он приказал вам отправиться в Низовое ханство за данью? — спросил Кублан-хан и покосился на Бегущего За Ветром, ожидая оценки такой осведомленности.
Волшебник одобрительно кивнул, и этот жест не укрылся от глаз Фалфая:
— Я не сомневался, что вам уже известно о готовящейся военной экспедиции. Поэтому я явился к вам, чтобы сказать: я категорически против этого решения. Более того, я считаю его опасным для Кайвая. Я знаю о том, что степные ханства уже не так разрознены, как раньше. Уже пять лет они не растрачивают силы в войне друг с другом, а копят их для какого-то общего дела.
— Вы говорили об этом с императором Лайтэем или с другими генералами?
— Говорил, и неоднократно, — Фалфай пожал плечами. — Но они и слушать не хотят о том, что величию и мощи древнего Кайвая может что-то угрожать. Моя недавняя победа над степными разбойниками лишь утвердила их в этом заблуждении. Собственно, именно моя удача и привела к тому, что Кайвай решил подчинить себе Низовое ханство. Теперь я почти жалею о том, что одержал верх. Маленькая победа может привести к большому поражению.
— Возглавить поход на Низовое ханство поручено вам? — спросил Бегущий За Ветром.
— Нет. Должно быть, император Лайтэй, несмотря на мои заслуги, сомневается в моей решимости. Экспедиционный корпус возглавят генералы Йайсай и Дунчан. Мне же поручено командовать резервными силами.
— Вы позволите дать вам один совет? — обезоруживающе улыбнулся Бегущий За Ветром.
Пожилой генерал испытующе посмотрел на молодого степняка, каким выглядел великий волшебник:
— У меня есть все основания полагать, что отказываться от ваших советов — значит навлекать на себя несчастья. Я с благодарностью и интересом выслушаю вас.
— Не спешите покидать пределы Кайвая. Йайсай и Дунчан будут так торопиться исполнить повеление императора, что не заметят вашего отставания. А вы тем временем вместе со своей кавалерией останетесь неподалеку от Шанжэя. Вполне возможно, что для охраны столицы и императорского двора потребуется значительно больше воинов, чем служит в дворцовой страже.
На волшебника с удивление посмотрели и генерал Фалфай, и степняки.
— Я говорю о возможности народного восстания, — пояснил Бегущий За Ветром. — Люди Кайвая недовольны увеличением налогов и чиновничьим беззаконием. У них появились лидеры, которые готовы повести народных бойцов против власти чиновников и генералов.
— Это невозможно! — воскликнул Фалфай.
— Типичная ошибка тех, кто обличен государственной властью и отгородился от народа стенами дворцов и щитами охранников, — наставительно проговорил Бегущий За Ветром.
Генерал сделал протестующий жест, но волшебник, не обращая на него внимания, продолжил:
— Повстанцы — это не преступники, какими хотят представить их правители. Просто, когда отец видит протянутые к нему руки голодных детей, когда он глядит в их просящие глаза, а сам не может прокормить семью из-за того, что императорский чиновник забрал у него половину урожая, то в сердце даже самого смиренного и законопослушного человека загораются искры гнева. Год от года искры тлеют, пока сердца многих людей не начинают стучать в такт. И тогда пламя восстания взвивается и обрушивается на угнетателей.
