Екатерина Бобровенко - Путешествие по Долине Надежды (СИ)
Девочка выглядела странно — тонкая хрупкая фигурка словно ссохлась, сгорбилась, делаясь непохожей на себя. Не заметив Лину, она воровато огляделась по сторонам, словно проверяя, не увидел ли ее кто, и, ступая тяжело и грузно, двинулась по направлению к дверям, прижимая к груди что-то большое, прямоугольное и явно тяжелое для нее. Толстую книгу в светлом переплете.
Лина почувствовала, как внезапно бешено заколотилось сердце, как кровь застучала в висках, разнося по телу ритмичное и слишком громкое для этой неживой, немой тишины — тук, тук, тук… И ощутила вдруг, как со звоном разбивается в дребезги вся ее уверенность.
Чувствуя, что начинает задыхаться от вскипевшей внутри ярости и досады, она резким движением оттолкнулась руками от стены и одним коротким прыжком оказалась внутри Библиотеки, загораживая собой проход.
— Не с места, Новикова! — зло прошипела Хранительница, разом теряя свое обычное холодное спокойствие. — Стой на месте!..
Кэрен вздрогнула, но скорее от неожиданности, чем от испуга, и, остановившись, подняла голову и взглянула на девушку, словно ее появление было чем-то обычным, запланированным заранее.
Серебристо-синее ночное сияние, льющееся в зал сквозь витражные стекла двух высоких стрельчатых окон, светило ей в спину, делая фигуру девочки темной и мрачной, словно сотканной из черных нитей самой Тьмы.
— Лина Пэтлоу… — тихо произнесла Кэрен. Голос ее звучал глухо и низко и был похожим скорее на приглушенное свистящее шипение. — Зачем ты пришла сюда?
В темноте вспыхнули на миг два сверкающих желто-зеленых огонька-глаза с тонкими прорезями зрачков и в упор уставились на Хранительницу сквозь спутанные длинные волосы, спадающими на лицо. Наклонив голову и напрягая полусогнутые ноги, как зверь, готовящийся к могучему прыжку, существо сделало несколько шагов вперед, огибая Лину по дуге и неотрывно глядя ей в глаза.
— Не с места, Новикова!.. — пытаясь придать дрожащему от волнения голосу твердость, выкрикнула Хранительница, отступая на шаг назад, ближе к двери и стараясь не поворачиваться к девочке спиной. — Не с места, а то… — огненный шар в руке Лины вспыхнул ярким пламенем, отражающимся в ее карих глазах сверкающими дикими искрами.
Существо остановилось на миг, глядя на нее неподвижными, остекленевшими глазами, горящими в темноте подобно двум фонарям, и вдруг начало стремительно меняться… Сгорбилось, ссутулилось, выгибаясь дугой, и упало на пол, извиваясь и пронзительно шипя. Лицо заострилось, вытянулось, приобретая типично звериные черты плоской, будто крокодильей, морды. Длинное и узкое, как у ящерицы, тело покрылось зеленовато-черной блестящей чешуей, бывшие когда-то руками толстые короткие лапы задрожали, судорожно скребя когтями пол. С надрывным скрежетом разрывая ткань бывшей на девочке одежды, на спине существа прорезались узкие сложенные крылья с острыми подобиями когтя на сгибе. Длинные чешуйчатый хвост с глухим стуком ударился об пол.
— Кэрен… — глухо произнесла Хранительница и схватилась за дверную ручку, чувствуя, как подкашиваются и немеют ноги. Она все еще не могла поверить в реальность всего происходящего и, словно зачарованная, неотрывно смотрела в желтые немигающие глаза гигантской плоской ящерицы, затаившейся на полу почти возле самых ее ног.
Ящерица шевельнулась, шаркнув лапами о полированный паркет, и издала какой-то странный, булькающий звук, в котором Лина с ужасом различила слова:
— Это… больше… не Кэрен… — шелестящим шепотом прошипела тварь, облизывая раздвоенным языком кончик чешуйчатой морды. Она шумно дышала, раздувая широкие черные ноздри, и весь ее вид — от острого носа, до увенчанного шипами изогнувшегося хвоста — внушал Хранительнице ужас. — А теперь… прочь… с дороги!..
Мощный толстый хвост изогнулся, поднимаясь над головой чудовища, и, со свистом рассекая воздух, обрушился на Лину, сбивая с ног.
Падая, Хранительница не успела сгруппироваться, и поэтому приземление получилось особенно жестким. Острая боль вступила в спину и левое плечо, несколько мгновений не давая даже пошевельнуться, и, наверное, только инстинкт самосохранения заставил девушку в самый последний момент перекатиться на другой бок, уворачиваясь от острых когтей ящера, просвистевших возле самого уха.
Все еще продолжая лежать на полу, Лина послала в шипящую тварь сияющий огненный шар — не целясь, не глядя, наугад, — но, судя по разорвавшему немую тишину грозному рыку, полному ярости и боли, девушка поняла, что все-таки попала. Приподнимаясь на локтях и отползая к стене, подальше от гигантского ящера, Лина успела заметить опаленное огнем чешуйчатый бок существа.
— Зря… — хрипя от боли и негодования прошипело оно, сверкая в темноте изумрудно-янтарными искрами глаз. — Qui… gladio ferit..
Тварь снова зашипела, поднимаясь на лапы и делая шаг в сторону замершей от ужаса Лины. Над спиной ящера с тихим, едва уловимым шелестом поднялись, расправляясь, два красных перепончатых крыла с острыми когтями на сгибе.
— Поднимающий меч… — Существо наклонило голову почти к самому полу, наблюдая за Хранительницей исподлобья, и вдруг резкой взмахнула распахнутыми крыльями и, поднимая в воздух облака пыли, взмыло вверх. — …от меча и погибнет…
Лина едва успела увернуться от кислотно-зеленого клубка огня, вырвавшегося из пасти чудовища и метнувшегося в ее сторону. Шар вспыхнул, с рассерженным шипением опаляя паркетный пол в том месте, где всего пару мгновений назад сидела Хранительница, но не погас, не достигнув своей цели, а, наоборот, разгорелся еще сильнее, поднимаясь ввысь выжигающим огненным столпом.
Девушка попятилась, завороженно наблюдая за пляшущими языками огня, как наблюдает ночной мотылек за прорезавшим темноту светом мощного фонаря. Пламя так и тянулось к ней, норовя окутать Лину с головой, плясало вокруг нее, огибая по дуге, пытаясь заключить в свой смертоносный круг.
— Тот самый момент… — сложив крылья, ящерица спикировала на ближайший к Лине книжный стеллаж и, цепляясь когтями за стоящие на полках книги, повисла вниз головой, неистово шипя, клацая острыми зубами и забрызгивая полки ядовитой желтой слюной. — …когда охотник… становится жертвой…
Лина вздрогнула и попятилась, когда новый сноп огня обдал ее горячим воздухом, опалив пол возле ее ног.
Внутри, клокоча и перехватывая дыхание, начинала подниматься волна нестерпимого страха. Это был не обычный огонь, с которым она справлялась без особого труда и даже считала своим заступником и защитником, готовым прийти на помощь, стоит ей только позвать. В пламени, желтовато-зеленом, сверкающим яркими всполохами, было что-то противоестественное, отталкивающее и злое, не похожее по природе на ЕЕ огонь. Оно словно было живым существом, со своим разумом и манерой поведения, и это существо, это воплощение Тьмы, желало сейчас только одного — раздавить ее, сжечь дотла.
