Скотт Линч - Обманы Локки Ламоры
— На сей раз все обстоит именно так. Честное слово! Но сначала мне нужны имена.
— Ну коли так, я достану тебе их сегодня же ночью, — старик откинулся назад и с наслаждением потянулся. В спине у него что-то хрустнуло, и Цепп довольно крякнул.
— И еще мне понадобится немного денег.
— Никаких проблем. Отметь в гроссбухе и бери, сколько требуется. Но смотри, будь осторожен…
— Помню-помню, — перебил Локки. — Свинцовая болванка, крик в ночи и смерть.
— Примерно так. Ты, конечно, не потянешь на полноценный труп, но, полагаю, даже из тебя Джиссалина сможет извлечь что-нибудь полезное.
4В Каморре традиционно вешали по Дням Раскаяния. Еженедельно перед Дворцом Терпения собиралась угрюмая толпа заключенных в сопровождении стражи и священников. Они мрачно дожидались полудня: в это время начиналась экзекуция.
Рано поутру, когда судейские чиновники только приходили на работу — распахивали деревянные ставни, усаживались на привычные места и ворчали на первых посетителей: «Валили бы вы все к черту… именем герцога», — в этот самый час перед Дворцом Терпения появились трое служителей Переландро с узкой деревянной тележкой. Один из них, совсем мальчик на вид, бесстрашно направился к конторке, за которой сидела незанятая женщина-чиновница. Его худенькая физиономия едва возвышалась над краем конторки.
— Интересно, — удивилась чиновница, женщина средних лет, весьма смахивающая по очертаниям на мешок картошки, но еще менее теплая и сочувственная. — Тебе чего-то надо?
Локки кивнул.
— Сегодня в полдень должны повесить одного человека.
— Да что ты говоришь? — усмехнулась тетка. — А я и не подозревала…
— Его имя Антрим… Антрим Однорукий, так его называют. У него…
— …одна рука? И что из того? Ну да, сегодня его вздернут. За поджог, воровство и какие-то делишки с рабами. Милейший человек.
— Я собирался сказать, что у него есть жена, — продолжал Локки. — И она хотела попросить… по поводу Антрима.
— Послушай, малыш, время всех просьб и ходатайств миновало. Сарис, Фестал и Татрис утвердили смертный приговор. Теперь Антрим Однорукий принадлежит не жене, не тебе или мне, даже не герцогу. Он во власти Моргайте… пока, но совсем скоро перейдет к Азе Гуилле. И ни один жрец вашего Бога-Попрошайки не в силах помочь ему. Особенно такой, как ты.
— Я знаю это и не собираюсь просить о помиловании, — спокойно ответил мальчик. — На самом деле его жена не против, чтобы его повесили. Ее волнует тело.
— Вот как? — в глазах женщины впервые промелькнуло искреннее любопытство. — Действительно интересно. И зачем оно ей нужно?
— Его жена понимает, что он заслужил казнь… но она желает ему лучшего посмертия, чтобы Госпожа Долгого Молчания хорошо приняла его. И она заплатила за то, чтобы мы забрали тело в наш храм. Там мы будем три дня и три ночи жечь свечи и молиться о заступничестве перед Переландро, а после этого захороним его.
— Обычно мы где-то через час просто обрезаем веревки и оттаскиваем тела в ямы на Мелочевке. Честно говоря, наши клиенты не заслуживают и того, но порядок есть порядок. Как правило, мы не выдаем тела кому попало.
— Понятно. Но видите ли, мой хозяин слепой и не может покинуть храм. Иначе он сам пришел бы и объяснил вам все. А так это приходится делать нам… Так вот, он просил передать, что понимает, какие проблемы мы вам создаем, — с этими словами маленькая рука Локки легла на дерево конторки. Когда она исчезла, там остался лежать небольшой кожаный кошелек.
— Что ж, это меняет дело. Мы все наслышаны о святости отца Цеппа, — чиновница сгребла кошелек с прилавка и встряхнула его. Прислушалась к жиденькому звону и вздохнула: — Все это, конечно, непросто…
— Мой господин будет признателен за любую помощь, какую вы сможете оказать, — еще один кошелек появился на прилавке, и женщина наконец улыбнулась.
— …Но, в принципе, возможно. Однако я не могу обещать наверняка.
Локки достал третий кошелек, и это решило дело.
— Отлично, малыш, — кивнула чиновница. — Я поговорю с Мастером Веревок.
— Мы даже привезли свою тележку, чтобы не создавать вам лишних проблем, — прибавил Локки.
— Никаких проблем, — на какое-то мгновение смягчилась женщина. — И не сердись. Я не хотела обидеть вас, когда говорила насчет попрошаек.
— Я и не сержусь, мадам. В конце концов, вы правы, — мальчик одарил ее своей самой обворожительной улыбкой. — Я же действительно УПРАШИВАЛ вас. Вот вы и пошли мне навстречу — просто по доброте сердечной, а не из-за денег, ведь так?
— Именно так все и было, — согласилась чиновница, подмигнув Локки.
— Двадцать лет благополучия вам и вашим детям, — пожелал Локки и, низко склонившись, скрылся из ее поля зрения. — Благослови вас Господин всех сирых и беспризорных!
5Все прошло быстро и аккуратно. Герцогские Мастера Веревок знали свое дело. Локки спокойно наблюдал за казнью — это была не первая и не последняя смерть, которую ему довелось видеть. Они с братьями Санца даже помолились за одного из осужденных, который попросил последнего благословения Переландро.
На время казни движение через Черный мост прекращалось, поэтому перед Дворцом Терпения собралась небольшая толпа, состоящая из стражей, жрецов Азы Гуиллы и зрителей. Мертвецы раскачивались под мостом на поскрипывающих веревках, а Локки и близнецы скромно ждали в стороне со своей тележкой.
Наконец под бдительным присмотром жрецов «желтые куртки» начали по одному втаскивать трупы на мост и укладывать на подводу, запряженную парой лошадей в черно-серебряных попонах. Дальше покойники поступали в руки жрецов Богини Смерти. Последний из них был худым мужчиной с бритой головой и длинной бородой; его левая рука оканчивалась красной культей. Четыре «желтых куртки» понесли тело к поджидавшей тележке. Их сопровождала жрица Азы Гуиллы. При виде таинственной серебряной маски Локки почувствовал, как по спине его побежали мурашки.
— Маленькие братцы Господина Переландро, — заговорила жрица. — И что же вы будете просить у своего бога для этого несчастного?
Судя по голосу, жрица была совсем юной девушкой — наверное, не старше пятнадцати-шестнадцати лет. Но это лишь усилило ее таинственность в глазах взволнованного Локки. Горло у мальчика пересохло от испуга, так что вместо него пришлось ответить Кало:
— Мы просим о том, что будет дано, — произнес он положенную фразу.
— Не нам предсказывать волю Двенадцати, — закончил Гальдо.
Жрица медленно, едва заметно кивнула.
