Татьяна Устименко - Сумасшедшая принцесса
Это Пампур де Кардиньяк, слегка подслеповато щуривший глаза с высоты стены, опознал в грозной воительнице свою утерянную и неоднократно оплаканную дочь.
– Папа! – восторженно взвизгнула девушка, заливаясь слезами радости. Скалка выпала из ослабевших рук, баронесса покинула лапу дракона и, подобрав юбки, бегом устремилась к воротам замка.
– Немедленно спрячь кошмарное орудие. – Орк под шумок подобрал знаменитую скалку и незаметно подсовывал мне. – Это же ужас какой-то! Даже удар дубинки горного тролля не сравнится с замахом драконьей подружки! Вот чем надо армию вооружать. Жаль, что она не пожаловала в разгар битвы, – может, тогда нам бы не потребовалась помощь дракона.
– Где кровь? – На этот раз над стенами раздавался скрипучий вопль Сугуты. Кажется, сегодня никто не разговаривал спокойно. – Ланс умирает!
– О, великая богиня Аола, накажи меня за мой гнусный язык! – Орк резво вскочил. – Я умудрился поссориться с последним в мире драконом, и теперь мой друг останется без исцеляющей крови…
– Да ладно, чего уж там… – Эткин подхватил нас передними лапами и величественно взмыл в воздух. – Показывайте, кому здесь понадобилась моя помощь.
Сугута расширенными глазами наблюдал за драконом, плавно приземлившимся на крепостную стену. Остатки седых волос старого мага встали дыбом, приподняв вытертую шапочку. Затем взор остекленевших глаз переместился на нас двоих, вежливо водруженных драконом на дорожку для дозорных. Я обеими руками отряхивала прокоптившийся и запылившийся камзол, а Огвур невозмутимо устраивал Симхеллу в заплечный футляр.
– И где кровь дракона? – Язык у Сугуты с испугу немного заплетался.
– Во мне. – Эткин гордо стукнул себя по широкой груди, внутри которой немедленно родилось гулкое эхо. – Пары фляжек для друзей мне не жалко.
– Он еще и разговаривает? – Маг лязгнул зубами от страха, неосмотрительно отступая к самому краю стены.
– Не упади. – Дракон заботливо подцепил когтем мантию Сугуты, оттаскивая его от опасного места. – Да, причем на многих языках.
Старик ничего не ответил, он лишь побледнел, закрыл глаза и обреченно обвис в драконьей лапе. Эткин повернулся ко мне, демонстрируя белозубую улыбку:
– Я думаю, пара капель моей крови пойдет на пользу и этому пациенту!
Когда на небе зажглись первые звезды, мы все сидели на замковой стене, беззаботно болтая опущенными наружу ногами. Анабель, в подражание мне сменившая пышные юбки на удобные кожаные штаны, вновь воссоединилась со своей грозной скалкой, которую Ланс, попавший под обаяние голубых глаз чаровницы, выкрал из моей сумки. Огвур, периодически искоса поглядывающий на любимое оружие девушки, предпочел сесть поближе к дракону. Эткин, добрая душа, тут же втянул недавнего недруга в увлекательный разговор о храме Розы. Кажется, найдя общую тему, они тут же позабыли о чуть не возникшей между ними неприязни. Лансанариэль, еще немного слабый и рассеянный, но, тем не менее, живой и здоровый, – с радостью слушал щебетание юной баронессы. Даже владелец замка, счастливый и умиротворенный, вместе со своим советником присоединился к нашей дружной компании, гармонично дополняя вечернюю тишину звуками разливаемого по бокалам вина. Я тихонько мурлыкала себе под нос, бесцельно перебирая струны гитары. Внезапно дракон повернул ко мне массивную голову и блеснул глазами, в которых явно разгорался какой-то личный интерес:
– Ульрика, а бывают баллады про драконов?
– Про драконов? – Вопрос Эткина вывел меня из расслабленно-дремотного состояния. Я словно грезила о чем-то далеком и прекрасном под напев гитары.
– Ну да. – Теперь слова дракона привлекли внимание всех присутствующих. – Я читал легенды, читал страшные истории и магические трактаты о своих собратьях, но ни разу не слышал ни одной баллады, воспевающей драконов. Разве это справедливо?
– Да, да, – подхватил полуэльф, – и о живительной силе драконьей крови.
– Глупый. – Орк шутливо стукнул друга по плечу. – Вот о таких вещах как раз и надо молчать. Ты же не хочешь, чтобы какие-нибудь глупцы убили Эткина?
– В этом случае им сначала придется убить меня, – грозно вскинула скалку Анабель.
– И меня, – немедленно поддержал ее Ланс.
Дракон растроганно шмыгнул носом. Я улыбнулась, залюбовавшись лицами друзей, такими прекрасными в лунном свете, и запела:
Никто не назовет, в каких краях,
В реальности или в объятьях сна,
В тумане, что родится на морях,
Стоит гора. А на горе – сосна.
Янтарь смолы там отливает льдом,
И на ветру как знамя реет крона,
А средь корней была пещера-дом
Последнего великого дракона.
И был он стар, он повидал века,
Хранил он время, как хранят богатство,
И времени бескрайняя река
С ним заключила благостное братство.
Он никогда алмазы не берег,
И в сундуки он не ссыпал монеты, —
Он знание сокровищем нарек,
И лишь его он собирал по свету.
Чтил солнца свет, как будто талисман,
И в небе танцевал со звездой пылью,
А то, что кровь его – людей спасет от ран, —
Не думаю, чтоб это было былью.
Он жизнь ценил – как нам не оценить,
Умел любить – как ныне не умеют,
И верил мир: великого убить —
Ни люди и ни звери не посмеют.
Но грубые, с оружием в руках
Пришли к горе. Сосны поникла крона…..
Они мир сказки обратили в прах,
Убив того последнего дракона.
Искали жемчуга – но не нашли,
Испили крови – но сильней не стали,
И поняли, что зря сюда пришли,
Надеясь на жестокость мертвой стали.
А в мире стало чуточку темней…
Порядка стало меньше, и закона,
И той любви – что средь унылых дней
Жила в крови последнего дракона.
– Да, – прочувствованно сказал Огвур в наступившей тишине, – недаром поэзию эльфов Поющего острова причисляют к магии. Я слышал о случае, когда с помощью подобной песни удалось остановить начинавшуюся войну…
– Спасибо, принцесса. – Дракон даже не пытался скрыть слез, катившихся из сапфировых глаз. – Эта баллада – настоящее посвящение памяти всех ушедших драконов.
– А я не верю, что они погибли. – Орк бесцеремонно перебил сентиментальные излияния Эткина. – Сложив воедино всю информацию, известную мне, а также полученную от дракона и Ульрики, я прихожу к выводу, что драконы не погибли.
– Почему? – Ланс в очередной раз выказывал полную неспособность к логическим умозаключениям.
– Магия, – тихонько подсказала я.
– При чем тут магия? – Ланс упорно продолжал тупить.
– Эх, красивая твоя голова! – Орк ласково постучал согнутым пальцем по загорелому лбу полукровки. – Ведь Ульрика только что дала точный и полный ответ на твой вопрос. Каким-то не известным нам способом – драконы являются хранителями магии. Исчезнут они – и магия уйдет из нашего мира. Поэтому ни один маг – а кто еще, кроме мага, способен истребить драконов? – не совершит такого преступления.
