Павел Стретович - Вернуться в осень. Книга вторая
– Вот так сразу? – даже опешил Сергей. – Вы сможете собрать на Совет весь Шеол?
– Это все равно придется делать, пойми, не тот уровень…
Сергею опять показалось, что в постели забегали вши: кажется, властитель Нагорта опять оправдывается? Елки, я же сейчас сквозь кровать провалюсь…
– Ваше величество, – сказал он, поднимая руку, как на уроке. – Это же замечательно! Просто, я и не надеялся, что возможно собрать всех правителей! И решать проблему сообща.
– Скорее, не решать, – с сарказмом усмехнулся тот. – А спорить. И выяснять между собой свои личные отношения. Но все же, это наиболее рентабельный вариант.
– Замечательно… Ваше величество, – Сергей немного помолчал и погрустнел. – Скажите, а там обычно все присутствуют? Я имею ввиду принцессу Энию, например…
– Это не ко мне, – вздохнул король. – Это тебе надо к Ангурду Ассанскому. Кого он решит взять с собой.
– Мне бы поговорить с ней немного…
– Я понимаю. Я тоже, уже много лет, мечтаю кое с кем поговорить…
Из-за двери донеслись торопливые шаги, потом раздался тихий и осторожный стук – Сергей вместе с правителем одновременно повернули головы.
– Ваше величество? – в щель просунулась довольная физиономия капитана Ратника. – Готово.
– Хорошо, давай сюда, – Эгивар Трой поднялся и обернулся к Сергею. – Ну что, земляк, лорд Ант… Кстати, а как твое настоящее имя?
– Сергей…
На пороге возник Аника. С синяками вокруг вытаращенных глаз, и белым-пребелым лицом. Увидев короля, лицо начало покрываться бурыми пятнами – Сергей всерьез забеспокоился, что он сейчас грохнется лбом.
– Вот и твой друг, – сказал Эгивар Трой, оглядел его с ног до головы, удовлетворительно хмыкнул и повернулся к Сергею. – Значит, договорились? Дай весть с Нипорога, как там все у тебя сложилось. Если приедешь и расскажешь сам – будет еще лучше. Я буду ждать.
Он повернулся и вышел – перепуганный Аника грохнулся в поклон уже в спину. По дому опять прогремели кованые сапоги, громко захлопала входная дверь, потом в комнату быстро заглянул Ивар Ратник, удивленно посмотрел на Анику, дружески подмигнул Сергею и побежал догонять своих.
Аника наконец поднялся с пола и обернулся, потом кисло улыбнулся и виновато развел руками – ужасно довольный Сергей не выдержал и расхохотался, парень вместе с ним. В комнату сразу заглянула Лара, тут же хлюпнула носом и бросилась на шею Анике. В глубине коридора осторожно замаячили сверкающие лица остальных… В комнате надолго застряло дружное причмокивание, довольное уханье и повизгивание – семья Аники, за исключением естественно Лары, почему-то стеснялась при Сергее проявлять более слышимые звуки.
Сергей подтянулся повыше, устраиваясь поудобнее – не каждый день удавалось увидеть подобные искренние картины. Лара натолкнулась на его довольный вид и, уперев руки в бока, ехидно заметила, что совсем не обязательно было вызывать к себе короля. Можно иногда быть и поскромнее… Сергей приложил руки к груди и клятвенно пообещал ей хорошего ремня – как только встанет на ноги. Лара тут же объявила, что хоть сейчас, надо только принести лавку. Пожалуйста, лично от него самого – всегда готовы, как только ему вздумается, потом будет что рассказывать внукам… Сергей замолчал и закатил глаза кверху, мысленно пожелав всяческих успехов Анике. С этой бестией лучше всего – молчать…
Часть 2
…Мир чужой, под Луною иной,
Но зачем удивляют города высотой?
Когда грустно воют ветра, над «железной» землей -
Над «железной» травой, и «железной» душой…
Из «дорог» Дух ТабыГлава 1
– Это что, патроны? – Листок в сердцах швырнул горсть под ноги – по полу зазвенели новенькие зеленые гильзы. – Это называется «патроны»? – он набрал в грудь побольше воздуха. – Это дерьмо собачье, а не патроны! Дерьмо, сделанное специально, чтобы угробить самих себя! Лигва! Ты мне только что докладывал, что полностью наладил производство…
– Я дознаюсь до причины… – один из шеренги людей округлил глаза.
– Пока ты будешь дознаваться – половина города будет лежать в развалинах! – зло прошипел командир, и вдруг закричал: – семнадцать!!! Семнадцать человек, ты слышишь, да? Были ранены только сегодня утром, на тренировочных стрельбах! Я что, говорил что разрешаю гробить людей?
– Из-за моих патронов только трое… – опять начал человек.
– Молчи, Лигва, лучше помолчи, – махнул рукой Листок и повернулся к остальным – длинная шеренга людей сразу прекратила тихий гомон. – Я предупреждал насчет погромов? Маута?
– Какие погромы, командир… – опешил смуглолицый парень. – Вы насчет Хвостика, да? Так в Хвостике сто лет никто не живет! Вы же сами сколько раз говорили – не спи, давай, укрепляй север…
– Ты туда хоть иногда смотришь? – старший «крот» махнул головой за окно, где за пределами города лентой изгибалась «живая» дорога. – Смотришь? Скоро людей нужно будет в подвалах селить, и на чердаках… – он скривился, как от зубной боли: – сто лет никто не живет… Я вот подселю в твой дом еще две или семьи…
– Да нет у меня никакого дома! И люди мои никогда… – начал было обиженно парень, но на него сразу зацыкали со всех сторон, и он угрюмо замолчал.
– Доктор? А где, интересно, доктор? – командир удивленно огляделся по сторонам. – Его что, как всегда, не касается совещание? Я не пойму, у меня есть заместитель, или у меня нет заместителя?
– Доктор в лазарете, – отозвался кто-то из шеренги. – У тех троих, раненных на стрельбе…
– У него что, нет помощников? – сразу обернулся Листок. – Там целый штат помощников, гантибас ему в зубы, на то и лазарет! Аль нет, как всегда, надо все самому – другие дела его не касаются… – он сокрушенно вздохнул и махнул рукой: – ладно, все свободны! Дочер, Арма… – двое из засуетившихся приостановились. – Что с техническими чертежами, и со сталью? Получается?
– Есть наметки, – радостно осклабился первый.
– Чертежи давно готовы, я же докладывал… – добавил второй.
– Живей, времени нет! – отрезал старший «крот». – Первый же пулемет – на водонапорную башню! У ворот. Остальные – дальше, по периметру…
– Да знаем мы…
– Знаете, а пушку смастерить не можете! Ладно, все знаю… Вперед! И вызовете сюда доктора! В конце-концов…
Оба одновременно кивнули головами, и следом за остальными исчезли за дверью – Листок проводил их взглядом. Потом опять вздохнул, подошел к окну и сложил руки на груди, мрачно теребя подбородок…
Жизнь вступала в совершенно неожиданную фазу. В совершенно неожиданную… В неизведанную, непонятную, радикально отличающуюся и абсолютно непредсказуемую – с любых сторон. Что же теперь будет, гантибас, что? Что их ждет? Такого бунта Империя не знала, наверное, со времен своего основания…
