Юлия Латынина - Дело о лазоревом письме
– Пусти! Я подберу конфеты.
«Ой, что сейчас будет», – подумал Шаваш.
Но куда там! Господин секретарь уже ничего не говорил и не слушал, а только урчал.
Когда они заснули, Шаваш тихонечко выбрался из-под кровати, нашарил несколько конфет, положил их за пазуху и был таков.
Проходя мимо лавки ключаря, Шаваш вздохнул и смял в кармане кусочек мастики с отпечатком ключа, – потому что, по правде говоря, этим ключиком отпирался совсем не тот замок, который интересовал Шаваша.
Утром, распростившись с Андарзом, король Аннар Сорочье Гнездо вернулся в свой лагерь. Он приказал рабам отнести все подарки в дальнее помещение шатра, вошел вслед за ними и занялся чтением списка подарков.
Вдруг угол шатра распахнулся, и в помещение въехал на мышастом коне князь Росомаха в сопровождении Ашены и еще пятерых.
– Это что такое? – сказал король, – мой ковер не лужайка, чтобы топтать его копытами!
– С каких это пор командиры не имеют права сидеть на коне перед избранным ими начальником? – сказал Росомаха, – или тебе жалко этого поганого ковра?
Королю было и вправду жалко ковра, но, стыдясь такого чувства, он вытащил меч и сказал:
– Мне жалко твоей поганой головы, Росомаха, если ты сейчас же не слезешь со своей кобылы.
От этаких слов Росомаха поспешно слез с кобылы, тоже вынул меч и сказал:
– Сдается мне, король Аннар Сорочье Гнездо, что тебе в этом городе дарят много подарков, и что не все подарки ты раздаешь твоей дружине!
– Ах ты дрянь, – изумился король, – в этакой подлости меня еще никто не упрекал! А если ты, Росомаха, уже пропил все, что я тебе подарил, ты можешь выбрать в этом шатре любую вещь тебе по вкусу, не считая моей головы.
– Что ж, – говорит Росомаха, – в этаком случае я попрошу у тебя тот подарок, который ты выпрашиваешь у государя, и который не принадлежит ни ему, ни тебе – свободу нашего народа! И сдается мне, что этот подарок ты не отдашь никому, а, напротив, засунешь поглубже в зоб!
– Ах ты дрянь, – возмутился Аннар, – сын раба и наемник Хамавна, – тебе ли чирикать о свободе! Это службу в чужом гарнизоне ты называешь свободой, а власть над целой провинцией – рабством?
– Великое дело, – сказал Росомаха, – завоевать Аракку! Раньше мы были вольными людьми, делали, что хотели, получали от наместника Хамавна дань, продавали ее осуйским купцам: А теперь ты зарезал овцу, которую мы доили, и готов признать себя рабом императора, если тот поможет сделать нас твоими рабами!
– Слушай, ты, Росомаха! – сказал король – тебя послушать, так нет беды больше хорошей добычи и несчастья хуже великой победы! Сдается мне, что это говоришь не ты, а золото, которым тебя угостили чиновники, чтобы ты сеял раздор!
– Чиновники, – сказал Росомаха, меня не угощали, а вот ты выплатил мне лишь четверть того, что обещал под Иннехом!
– Я и не выплачу, – отвечал король, – когда я сговаривался с тобой, ты был честным воином, а когда ты изменил наместнику Хамавну, ты показал себя, как тряпка и трус, и цена тебе стала вчетверо дешевле.
Росомахе нечего было на это ответить, он затопал ногами и убрался из шатра вместе с конем.
А король оседлал коня и поехал к осуйскому консулу Айр-Незиму, который, как мы помним, было должен ему девяносто тысяч ишевиков за оборону квартала. Он ехал в самом скверном расположении духа, ругая Росомаху и присматриваясь к городской жизни, кипящей вокруг. Человек нерешительный в такой ситуации постарался бы загладить случившееся, одарив и обласкав мятежника. Но король терпеть не мог мягкотелости. «Очень мне нужно задабривать того, кого я могу зарезать! – подумал он. – Беда только в том, что, если я сделаю это сам, между нашими родами ляжет кровь. Лучше бы поручить это дело кому-нибудь другому. Быть не может, чтобы во всем этом городе не нашлось человека, который не мог бы зарезать Росомаху!»
В этаком-то настроении король явился во двор к осуйскому консулу Айр-Незиму. Его провели в приемную комнату, расположенную в глубине резиденции. Широкие окна выходили во дворик, засаженный желтыми и красными розами, вдоль стен тянулись резные, запертые на ключ шкафы и лари, в которых посланник держал образцы осуйских товаров. Айр-Незим, в черном платье и с черной же книгой подмышкой поспешно вышел навстречу гостю. Король заявил, что его войско ждет денег, обещанных за охрану квартала: девяноста тысяч ишевиков.
– Девяносто тысяч ишевиков? – сказал Айр-Незим, – но у нас нет стольких денег.
– Да что ты врешь? – вознегодовал король. – По докладу господина Нарая вы одолжили империи двадцать миллионов и нажили по сорок золотых на каждый данный в долг, а теперь отказываетесь выплатить какой-то пустяк моему народу!
Этакая ссылка на доклад Нарая Айр-Незиму пришлась ужасно не по душе. Ведь его известили, что Нарай советует королю напасть на Осую.
– Мы нажили даже больше, – сказал Айр-Незим, – но у нас нет этих денег.
Король разинул от изумления рот, а консул продолжал:
– Скажите, Аннар, что бы вы сделали, получив эти деньги?
– Ну, – изумился король, – раньше я бы роздал половину дружине, а остальное зарыл в землю. А теперь я, пожалуй, не буду зарывать деньги в землю. Я думаю, что мне придется потратить их на восстановление каналов в южной части провинции, и на всякие другие дела, без которых нельзя получать налоги.
Консул кивнул, как бы про себя.
– Да, – сказал он, – вы замечательно умный человек, король. Вы поняли, что есть государства, которые добывают богатство с помощью воинов, и есть государства, которые добывают богатства с помощью налогов. Но есть и третий вид государств, богатство которых состоит в их кредитной системе.
– В чем, – спросил король.
– В кредитной системе, – повторил консул. Главное наше богатство – это торговля и билеты осуйского банка. Все, что идет из империи к варварам, и от варваров к империи, и даже от варваров к варварам, останавливается в Осуе, и там перегружается и перепродается: это называется транзитная торговля. От покупки до продажи проходит уйма времени, и нам очень важно, чтобы купец мог покупать и продавать в кредит. Поэтому, хотя у нас и очень хорошая монета, кредитных билетов и векселей у нас в двадцать раз больше, чем монеты. Так что главное наше имущество – это доверие к банку. Поэтому Осую нельзя ограбить, ее можно только разорить.
Если вы захватите наш город, поднимется паника. Все билеты банка будут предъявлены к оплате, и банк лопнет. А что вы сможете захватить? Только вот эти самые билеты лопнувшего банка!
Этого-то и добивается господин Нарай! Если вы нападете на Осую, господин Нарай зажарит двух кабанов на одном вертеле: во-первых, он разорит наш банк, во-вторых, он погубит вас, потому что ваши воины, захватив город, в котором золота и побрякушек меньше, чем в одном квартале столицы, прирежут вас на другой день после штурма.
