Сергей Житомирский - Будь проклята Атлантида!
Птицы прилетали в дворцовую голубятню. Пришли вести о падении Умизана и Керба, о том, что Эстипог ведет из Анжиера полтораста кораблей. Новые слухи, путаясь и раздуваясь, летели по Атле: «Молниеносец знает такое слово: из одного корабля делается два!» «Боевые мамонты пришли и пали на колени перед Севзом!» Слава Потрясающего ширилась.
О Промеате говорили реже. Он задержался по пути в Атлу, чтобы овладеть Баадом. Город славился изготовлением кораблей. Если даже готовые успели уйти в океан, можно захватить недостроенные, наладить постройку новых. Это было нужно для общего дела. Только… не пропустил ли он тот миг, когда дело перестало быть общим?
- Мне так не хватало тебя, о Бык Быков! – шептала Майя. Впервые за много лет она не лгала на ложе.
Гехра махнула рукой на примирение Севза с атлантской колдуньей. Прежде всего она – мать борейцев. И у нее теперь тысячи новых детей. Они перезабыли обычаи предков, искали родичей, заново учились жить.
Рождались семьи. Но хорошо ли, что каждая мать может выбрать два, а то и три десятка лучших охотников? И какому племени принадлежат те, что родились в Срединной, смешав в себе кровь разных племен? Все это требовало крепкой женской руки, ласкового или строгого материнского слова.
Гезд тоже целыми днями разъезжала между отрядами, разрешая споры, охлаждая нетерпеливых. Вот приедет Приносящий свет, и все станет ясно: где еще добивать врагов, когда пойдут корабли домой, можно ли усыновлять мужчин-узкоглазых или только женщин и детей.
Ор тоже с нетерпением ждал Промеата. Ведь если Канал не завершить до холодов, он погибнет.
Отряды Промеата вошли в столицу через десяток дней после Севза. Воины шумно приветствовали друг друга, хвалились победами, добычей, новостями. Вожди встретились на дворцовой площади, посреди которой стояли два шатра: красный с молниями и синий со звездами.
Громовержец и Приносящий свет обнялись. Потом все пошли к большому шатру.
- Говорите новости! – Промеат, улыбаясь, оглядывал веселые лица.
- Новости говорит пришедший, - возразила Хамма, устраиваясь поудобнее.
- Хорошо, слушайте! Мы взяли три города и много селений. В городе Баад мы захватили тридцать готовых кораблей и почти семь десятков незаконченных. Часть наших осталась там – следить за работой корабельных умельцев.
Весть о кораблях встретили радостными возгласами.
- Чтобы они охотнее работали, - продолжал Промеат, - я повесил в воротах города защитный знак.
- Это неправильно! – нахмурился Севз. – Один знак защищает один дом. Так мы решили.
- Но, братья, - Промеат оглядел недовольные лица, - нам нужно очень много мореходов и кораблей, чтобы уплыть домой. Знаков не хватит.
- Все равно неправильно! – проворчал Пстал из Оолы.
- Разве Приносящий когда-нибудь делал неправильно? – приподнялась Гезд.
- Значит, ты думаешь, что не прав Потрясающий? – ехидно спросил Посдеон.
- Ну чего вы ссоритесь! – пожал плечами Айд. – Сотней узкоглазых больше или меньше – какая разница?
- Я всегда склонялся перед мудростью моего соратника, - заговорил Севз раздраженно, - но в одном мы не согласны, и я не хочу тайных раздоров. Вот здесь вожди и Матери племен: они знают, как надо жить людям. Пусть они решат, кто прав!
- Я соглашусь с их решением, - кивнул Промеат, пряча улыбку.
Севз говорил яростно, помогая себе широкими жестами. Он клял противные природе хитрости, которыми атланты привели на край гибели племена Земли. А самая гнусная из этих хитростей – бронза! Ею слабый побеждал сильного, ею рыли канавы, связывали руки рабам. И вот ее и все другие мерзости Промеат хочет не уничтожить, а раздать племенам.
- Скажите, мудрые Матери и вожди: правильно ли это?
- Бронзу убить, канавы убить! Зверей тоже! – яростно выкрикнул Пстал. – А каменный дом – хорошо. У оолов нет леса.
- Атлантские тайны гнусны и бесчеловечны! – сказала настрадавшаяся в рабстве Хамма. – Но, - деловито добавила она, - я научу своих делать крепкие ткани. Только у либов этим займутся мужчины.
- Ха, ткани! – сплюнул Посдеон. – Одежда из кожи лучше! Но ладьи мы теперь тоже будем делать с палубами.
Чем яростнее вожди кляли атлантские хитрости, тем мрачнее становилось лицо Молниеносного.
- Что же получилось? – Промеат подмигнул Севзу. – Каждый взял то, что ему нравится – и вот уже почти нечего убивать?
Вожди засмеялись. Севз тоже улыбнулся, прикрыв тяжелыми веками глаза.
Через два дня Ор и Гезд поехали к Промеату, который поставил шатер возле гавани, чтобы следить за подготовкой кораблей. (Кое-кто шипел: «Чтобы быть поближе к краснолицым, которых отовсюду стаскивает туда Зогд!»)
- Не верю, что Севз так легко согласился с Приносящим! – говорила Мать. – И духи в огне дают тревожные знаки.
Когда Промеат поднял глаза на Гезд, его лицо осветилось, и Ор увидел, как этот свет отразился на лице огневолосой.
- Будьте сыты, Мать гиев и ты, охотник. Хороши ли вести?
- Вот сын Куропатки, о котором я тебе говорила. – Гезд подтолкнула Ора. – Он обучался у ваших хитроумцев. У него есть какая-то тайна. Выслушай его. Может быть, это и вправду важно.
- Это о Канале, - начал Ор, запинаясь. – Его все ненавидят. Но он должен поразить силы холода и при этом затопить Срединную.
- Погоди! – Промеат откинулся, потирая лоб. – Я помню: была весть с Канала…. Так это ты писал? – Приносящий посмотрел на гия с новым интересом. – Я тогда дивился: что за странная сказка?
- Это не сказка, - ответил Ор и стал рассказывать Промеату об открытии Эрама, расчетах Феруса и тайне Канала, известной только троим.
- Значит, ты считаешь, Канал надо завершать? – Лицо Промеата помрачнело в предвидении новой ноши.
- Там совсем мало осталось! – заспешил Ор. – Две перемычки по четверть стадии, а потом стены поджечь…
- Ферус – дикарь, - покачал головой Промеат и пояснил: - Давно в одном племени я встретил колдунью, которая каждое утро вызывала Солнце и утверждала, что может сделать это хоть среди ночи. Таковы были ее наивность и невежество. Атланты давно уже поняли могущество богов и не приказывают им, а обращаются с мольбами. Этцар даже имеет учение о едином божестве, устанавливающем гармонию между борющимися духами.
И вот появляется человек, который решает вмешаться в войну богов! С помощью неких действий дать победу силам тепла. Меня не удивляла затея с Каналом – Хроан хотел поразить всех грандиозностью работ, это в духе правителей. Но я думал, речь идет о небольшом потеплении на севере Срединной. А выходит, Ферус замахнулся на изменение судеб мира! Может быть, он безумен?
