Николай Воронков - Реалити - шоу
На этот раз смеющихся лиц вокруг нас не было. Мы снова неторопливо ехали по улице, на обочинах стояли люди с мрачными лицами, но мешать нам никто не пытался.
Когда проезжали через то место, где раньше стояла центральная башня, я даже удивился результатам своей работы. Огромный пролом уже пытались перекрыть, наскоро соорудив из обломков некое подобие каменной стенки в человеческий рост, но в сравнении с возвышающейся рядом основной стеной это выглядело откровенно жалко. След от моего шара был в виде огромного жёлоба с каменными стенками. Это ж какая у него была сила, что вот так утрамбовать в землю целую каменную башню?!
Всё так же неспешно, провожаемые мрачными взглядами, добрались и до местной администрации. Там нас уже ждали. Проводили на второй этаж небольшого здания и в в большой комнате уже знакомый мужчина, который приезжал на переговоры, сразу встал передо мной на колено.
— Я, глава города Тирик, и горожане Сундура присягаем тебе, милорд Гордан, и клянёмся в верности, пока смерть не разорвёт эту клятву.
Я постарался поточнее вспомнить текст, который говорила Верона. Положив руку Тирику на плечо, постарался говорить торжественно:
— Я, милорд Гордан, от имени леди Вероны принимаю верность твою, Тирик, и горожан Сундура. Клянусь заботиться о вас, пока я жив и имею для этого силы.
Может мне показалось, но по комнате пронёсся облегчённый вздох. Чему они радуются? Хомуту на шею? Или мне не всё рассказали и есть ещё какие-то причины?
В комнате стояла тишина. Я подошёл к столу, на котором стояли три довольно объёмных мешка. Раскрыл один — серебро. В том, что поменьше — золото.
— Пеко, отсчитай сколько нужно для отряда. За прошедшее время и на месяц вперёд. На еду, амуницию, зарплату и прочее. Ну, сам знаешь.
Пока Пеко сноровисто считал, я прошёлся перед строем мальчишек, которые жались у стенки. Чистенькие, аккуратно подстриженные и напуганные. Только у троих в глазах плещется ненависть. С этими почти ясно — скорее всего, погиб кто-то из близких. Нужны ли такие Вероне? Ладно, если будут жить мечтой отомстить мне, а если Вероне? Она здесь ни при чём, однако все будут считать, что это она послала меня.
Я снова прошёлся перед строем, пытаясь разобраться в своих ощущениях, потом жестом показал этой троице отойти в сторону. Напряжение в комнате резко возросло.
— Эти ребята поедут на учёбу, а эти… только если сами очень захотят.
— А… почему? — Тирик стоял рядом и очень напряжённый.
— Потому что там будут хорошие учителя, придётся много заниматься, стараться и слушаться старших. Со временем это окупится сторицей, они займут высокое положение. А если человек сразу настроен на подлости, то это пустая трата времени.
Я повернулся к главе.
— Можете отправлять.
— А разве вы не…
— Я вам что, носильщик для денег или нянька для детей? Соберёте обоз, отвезёте детей, деньги, обговорите все вопросы с леди Вероной. Товары отвезёте, в конце концов. А у меня своих дел ещё много.
Отказавшись от «праздничного» обеда, мы всё так же неторопливо вернулись в свой лагерь, и только там, оказавшись в своей палатке, я понял, чего мне стоила эта поездка. Рубашка была мокрой насквозь, как будто я побывал под дождём. Читал где-то, что когда человек чувствует или подозревает опасность, нервная система требует или драться или бежать. А если это делать нельзя, то вспышка внутренней энергии ищет выход хотя бы в таком виде, как пот. Судя по количеству, понервничал я сегодня много. А чего добился? Нескольких слов от человека, назвавшегося главой города? Документы я не видел, и если это проходимец, то от всего этого представления толку — ноль. Никаких договоров не подписал, денег не взял, дети тоже поедут сами (если поедут). Короче, развели как лоха. На мгновение вспыхнула ярость, но я постарался успокоиться. Бумажка — это просто бумажка, тем более, что я ничего не смыслю в местной экономике. А если обманут, я даже усмехнулся, я ведь могу и вернуться. И тогда точно от городских стен ничего не останется.
Мы с Пеко немного обмыли удачные переговоры, солдатам тоже выдали усиленную «норму» (кроме часовых). Присяга присягой, но и бдительность терять не стоило. Но ночь прошла спокойно, и утром, убрав ежи с дороги, убедилившись, что со стороны Сундура проехало несколько обозов, сами тронулись в обратный путь. Забрали десяток, который страховал нас, и неспешно поехали домой. Вернее, солдаты думали, что домой. На одном из перекрёстков, сверившись с картой, увидел, что теперь только два направления. Направо к замку Вероны. Налево к границе со степью. К Вероне я точно не поеду. Верности от Сундура я нечаянно добился, но что Верона захочет сказать по поводу моих методов? Что я послан ей богами и всё делаю правильно? Я сам в этом не уверен, и выслушивать восхваления, что я сделал правильно, потому что не могу сделать по-другому, не намерен. Пусть уж потомки разбираются что, и как.
Я решительно повернул налево, и колонна тут же послушно потянулась за мной. Я тут же остановился.
— Пеко, я съезжу проверю заставы на границе, а вы возвращайтесь в замок.
Пеко сделал удивлённые глаза.
— Один?!
— Один.
— У меня приказ капитана Хенрика сопровождать вас.
— А я тебе приказываю ехать назад!
— А ещё у меня приказ леди Вероны. И тоже сопровождать вас везде. Так что у меня два приказа против одного. И если вы, милорд, будете настаивать, мне проще самому повеситься на первом суку, так как ничего другого меня не ждёт!
До чужих приказов мне не было дела, но и подставлять Пеко на ровном месте было некрасиво. Ни я, ни он не старались понравиться друг другу, но когда этот цыганистого вида солдат стоял у меня за спиной, было как-то спокойней. С трудом подавив раздражение от неожиданно возникшей проблемы, был вынужден сделать себе выговор — к побегу надо готовиться. Или хотя бы придумать очень веский повод уехать одному.
— Ладно, съездим вместе. Хотя вы могли бы просто подождать здесь и не беспокоить раненых — Пеко чуть усмехнулся моим словам, и я рявкнул — Чего стоим? Вперёд!
На следующий день пересекли небольшую речушку со странным названием Курла, и местность стала быстро меняться, становясь похожей на лесостепь. На следующий день добрались до реки Глубокой. Странное название объяснялось не глубиной самой речки, а скорее высотой её берегов. Наверное, когда-то воды здесь было гораздо больше, а может породы оказались слишком мягкими. Но в результате получилась узкая щель шириной метров двести и глубиной в двадцать. Вроде немного, но переправиться на лошадях было просто невозможно. Пришлось отклониться в сторону и искать указанный на карте мост.
