Кирилл Довыдовский - Каятан
– Ты слышал? – вновь спросил я Мика. Кажется, мое поведение тревожило его больше, чем окружающие нас двадцать три противника.
– Нет, – ответил он.
– Я почувствовала, – вдруг сказала Алиса.
– Что? – мгновенно спросил я, от излишнего волнения хватая ее за руку.
– Давит, – прошептала она в ответ.
Мик сразу спал с лица. Они моим предчувствиям верил всегда, а теперь еще и Алиса.
– Нам всем кранты, да? – спросил он.
Ответить я не успел – меня перебил Айра: видимо, все мелкие нюансы, касающиеся сделки по передаче меня и Мика в руки справедливого степного правосудия были улажены.
– Бросьте оружие – и останетесь непокалеченными, – сказал он.
Ага, так я и бросил.
– Был бы у меня кинжал, я бы тебе его бросил, – ответил я ему
– Да что с ними церемониться? – нетерпеливо воскликнул тот, которого я принял за Алисиного отчима и, судя по всему, не ошибся. – Отобрать железки, и дело с концом. И предупреждаю вас, уроды, – о, это он уже нам: – тронете мою девочку – я вам не завидую.
– Подонок, – сказала на это Алиса – негромко, но я услышал.
– Если ты такой умный, – крикнул Алан, – то сам и отбери железки. Заодно и время сэкономим.
Несколько секунд «отчим» сверлил кочевников взглядом. Как будто решая, оскорбили его или нет. Видимо, до конца так и не определившись, он решил выместить злость на нас.
Сняв роскошный плащ, он передал его одному из своих охранников. Вытащив из длинных притороченных к седлу ножен красивый полуторный меч, он направился в мою сторону. Большим специалистом я себя назвать не могу, но меч у него действительно был отличный.
– Мик, держи лошадей, – сказал я. Раньше они стояли тихо, но теперь немного забеспокоились.
Лошади нам были еще нужны – если не для того, чтобы сбежать с их помощью, что пока было сложноосуществимо, – то хотя бы ради того, чтобы закрыть нас от стрел кочевников.
– Осторожно! – неожиданно крикнула мне Алиса. – Он очень хорошо фехтует.
– Значит, у него будет шанс.
Сократив расстояния до пяти метров, мой противник сделал грозное лицо и поучительным тоном, который должен был казаться отеческим, проговорил:
– Мой тебе совет парень, сдавайся. У меня четвертый ранг в келото. Ты хоть знаешь, что это такое?
Четвертый ранг, полученный в главной фехтовальной школе Туалона, означал, что его обладатель должен легко справляться с четырьмя-пятью опытными бойцами среднего уровня. Но вот в том, что он действительно получил его в стоящей школе келото, а не купил где-нибудь татуировку за полсотни золотых, – трудно быть до конца уверенным.
Хотя татуировка у него действительно была – четыре тонких черных полоски на запястье, тускло мерцавших в темноте. Это мерцание и было универсальным знаком качества, показывающим, что татуировка нанесена с точным соблюдением всех требований ритуала. А еще это означало, что господин граф любит покрасоваться перед окружающими.
Насколько я знал, татуировку можно было нанести на выбор в пяти разных местах: на запястье, плече, затылке, шее и бедре, а он выбрал именно запястье. До этого раза я видел подобную татуировку только один раз. У лейтенанта нашей роты на запястье было три черных линии. Правда, линии выглядели по-другому – чуть короче и волнистее. Хотя так же, попадая в тень, издавали легкое свечение. Кажется, различие между формой линий было в порядке вещей. Хотя что это означало, я не знал.
– И что? – спросил я, вытаскивая меч из ножен.
Сейчас у меня был короткий клинок, немного шире обычного и с лишней, на мой взгляд, гардой. За неимением возможности выбрать лучшее, отнятое у одного из стражников оружие казалось мне вполне удобным. Особенно в бою против нескольких противников. Сейчас противник был один, но если бы он мне предложил, я бы с ним мечами меняться не стал, хотя от него все равно не дождешься.
– Сейчас поймешь, – пообещал он, стремительно бросаясь в атаку. Самое удивительное, что я чуть было не пропустил простого колющего удара, направленного в плечо. И это произошло вовсе не из-за того, что граф оказался настолько быстр – он был, конечно, хорош, но все-таки заметно хуже того кочевника, который охранял ворота города кочевников.
В то самое мгновение я вновь почувствовал странное шипение. Теперь я абсолютно точно осознал, что это было именно ощущение, а не звук. Но гораздо хуже было осознание того, что это не шипение, как мне показалось сначала, а вдох… Даже не вдох, а – ВДОХ.
Уже без особых сложностей отбив второй удар, я вновь стал оглядываться по сторонам, но ничего необычного заметно не было, разве что… Ночь ведь не может быть слишком темной. Звезды могли закрыть облака, огней в городе и так было немного, но, как ни крути, а простым природным явлением образовавшуюся вокруг нашей пестрой компании стену непроглядной тьмы объяснить не получалось.
Когда я отразил третий удар, граф задумал провести какую-то хитрую атакующую комбинацию с использованием нескольких ложных ударов. Я решил избавить окружающих от излишнего беспокойства и, поднырнув под четвертый, настоящий замах, сильно ударил противника в подбородок – благо, по столь выдающемуся предмету промахнуться было мудрено. Граф отправился отдыхать. Я хотел сказать что-нибудь вроде: «Кто следующий, гады?» или «Держите меня семеро!», но не успел.
Мне на глаза попался Мик – теперь он тоже судорожно оглядывался по сторонам. Я вновь услышал… ВДОХ… и на этот раз одновременно со всех сторон. Внезапно заржали и забрыкались лошади. Мик постарался удержать наших, но они все равно сумели вырваться. Привязанные к древесным стволам скакуны кочевников вовсе порвали уздечки, – темнота поглотила их всех.
В очерченном мраком круге, который теперь был виден необычайно точно, остались одни люди.
– Какого демона… – было самое мягкое из раздавшихся вокруг ругательств.
Кто-то из кочевников кинулся было вдогонку… Тут меня оглушило. Высокий, на одной ноте, мощный звук, лившийся, казалось, из самой подкорки, или это было что-то другое… меня сдавило со всех сторон… Земля потерялась, и я упал.
С каждым мигом становилось все больнее, меня растягивало и сдавливало одновременно, уже переставая понимать, что происходит, я постарался сосредоточиться на хотя бы одном реальном ощущении, не связанном с болью. Рука сильнее сжала рукоять меча. Вопреки моим планам, боль стала только сильнее, но зато теперь я, по крайней мере, знал, что у меня болит. Наконец-то я смог сделать глубокий вдох!
Отпустило. Сумев открыть глаза, я сразу почувствовал на лице что-то липкое. Кровь? Нос, уши и левый глаз ничего не видит, а правый как будто заплыл. Я моргнул – отдалось болью, еще раз – то же самое. После четвертой попытки правый глаз видел почти нормально. Несколько мгновений я набирался сил. Потом резко вскочил. Секунду я отчаянно цеплялся за воздух и все-таки устоял.
