Кэтрин Куртц - Святой Камбер
Когда Камбер не был в разъездах, он разбирал епархиальные бумаги, придумывал собственную систему управления, наставлял своих служащих. Декана удалось найти без труда. Выбор пал на скромного, опытного священника по имени Вилловин, который все пять лет безвластия без посторонней помощи поддерживал порядок в епархии.
Беспорядок в архивах и библиотеке, конечно, не мог быть вменен в вину отцу Вилловину, но это было просто ужасно. Камбер не терпел небрежения к слову, доверенному пергаменту, особенно когда дело касалось истории и религии. Скоро выяснилось, что неразбериха продолжается многие годы.
Полтора века назад произошло разделение Варнаритской школы и соборного капитула. Вольнолюбивые варнариты перебрались в здание на другом конце города, перевезли туда свою библиотеку и, по-видимому, прихватили немалую часть епархиальных рукописей. Подтверждалась эта догадка характером пробелов в архиве. После разделения с варнаритами соборные бумаги так и не были как следует разобраны, денежные расписки валялись вперемешку со священными текстами и мирскими посланиями. Иногда во всем этом беспорядке угадывался тайный умысел.
Камбер велел Вилловину подобрать монахов и заняться архивом — епархия начала помаленьку выбираться из хаоса бумаг. Вилловин оказался придирчив и неукоснительно требовал с братьев самой тщательной и скорой работы. Никто не воспротивился неожиданной строгости всегда кроткого священника, вероятно, понимая важность епископского поручения, и дело успешно продвигалось.
Камбер взял себе за правило проводить время в библиотеке в обществе старых рукописей. Его знание древнего языка очень пригодилось для расшифровки малоизвестных и забытых документов, похороненных на дальних полках. Ценной находкой, о которой он не рассказал Вилловину и монахам, овевался тайник со свитками, написанными задолго до отделения варнаритов. Их даже Камбер понимал с трудом. У него не находилось времени заняться текстами всерьез, но довольно было некоторых слов и фраз, которые удалось разобрать, чтобы понять: ни один представитель расы людей не должен видеть этого. Один из манускриптов, помеченный более поздней датой, чем остальные, был связан с древними записями, которые они с Ивейн изучали еще в Кайрори. В другой рукописи он наткнулся на упоминание о Протоколе Орина!
Епископ Грекотский не решился слишком глубоко погружаться в эти проблемы. Очень скоро пришла зима, а с ней приказ от Синхила отправляться в столицу. Все изыскания приходилось откладывать и исполнять монаршую волю, правда, Ивейн о своей находке Камбер поторопился известить.
Связь с детьми была его единственным личным делом в последнее время. С первой недели в Грекоте два раза в месяц приходили послания Джорема из столицы. Сын писал о новостях в Ордене святого Михаила. К его письмам присоединялись вести от Синхила, который предпочитал такие сношения с Элистером, полностью доверяя Джорему. Все знали близость этого михайлинца к бывшему настоятелю Ордена, он лучше всего подходил к роли посыльного.
Разумеется, Синхилу не было известно, что Джорем присылал записки Энскома и через него архиепископ получал ответы Камбера. Ивейн и Райс тоже участвовали в переписке. Синхилу было известно только, что дела в епархии идут на лад, стало быть, Келлен проявляет себя и на новом месте таким же ревностным руководителем, как и во главе михайлинцев. Это означало, что с наступлением зимы отец Элистер сможет проявить свои таланты и добродетели в делах королевства, а по осени Синхила ожидало множество иных забот, да и Келлен должен был как следует освоиться в Грекоте.
В этом городе Камбер учился повелевать и изведал одиночество властителя. Он почти все время был на людях, порой его даже чересчур донимали, но не было во всей Грекоте никого, с кем можно было хотя бы поговорить по душам.
Ближе всех из валоретской свиты он знал Гвейра, а тот все еще не мог обрести душевного равновесия. Осенью за хлопотами по сбору урожая юноша отдалился от Камбера, чаще бывал в обществе священников и братии. Охотно общался с приезжими, особенно с лицами духовного звания, и не делал исключения для Дерини.
О растущей привязанности Гвейра к чужой расе Камбер узнал в конце октября. В тот день он гулял в саду, разбитом вокруг епископской резиденции, больше похожей на крепость, и в отдаленном уголке увидел среди деревьев своего секретаря в обществе члена Ордена святого Гавриила. Собеседник Гвейра был худощав и невелик ростом, на спину свешивалась косица длиной до пояса, толщиной в мужское запястье. Зеленый плащ Целителя, нечастый среди гавриилитов, не помог Камберу угадать его владельца.
Он, движимый любопытством, направился в сторону необычной пары и вдруг узнал в стоящем спиной гавриилите давно знакомого ему отца Кверона Киневана. Священник этот был одним из самых искусных Дерини, слыл Целителем тела и души и ловким дипломатом. В очень странной компании оказался Гвейр: юноша, далеко не глупый и приятный в общении, он, конечно, никак не ровня Киневану. А они, судя по всему, беседовали не впервые.
Остановившись под кроной, теряющей листья, Камбер раскрыл требник и притворился, что читает, раздумывая о возможных причинах появления Кверона в Грекоте. Подойти и спросить напрямик, о чем говорят эти двое, что привело Кверона в епископский сад? С какой стати. Более того, в присутствии Кверона было безрассудством искать ответ в сознании Гвейра, слишком велик риск того, что Кверон по прикосновению узнает в нем Камбера.
Со вздохом захлопнув книгу, епископ Грекотский поспешно удалился. Возможно, он все преувеличивал, и это была просто учтивая беседа. Вероятно, Кверона заинтересовали каноны Варнаритской школы, а Гвейр, пылко устремившись в духовную жизнь, хотел найти в этом гавриилите наставника. Скорее всего, он был знаком с Квероном прежде.
Глупо беспокоиться о том, что, скорее всего, столь же невинно, как и новообретенная религиозность Гвейра.
ГЛАВА XVIII
Тайну, сокрытую от веков и родов, ныне же открытую святым Его.[19]
Камберу так и не выпал случай расспросить Гвейра о его госте, ибо через пару дней наконец пришло послание от Синхила.
Камбер, в поношенном михайлинском одеянии для верховой езды, стоял у ворот конюшни, наблюдая за кузнецов, который подковывал его любимую гнедую. Звон молотка заглушил все прочие звуки, и он не сразу заметил двоих новоприбывших, — пока кузнец Эндрю не прервал работу, с любопытством глядя куда-то ему за спину. Обернувшись, Камбер увидел Гвейра и знакомую светловолосую фигуру в синем михайлинском облачении. Он двинулся им навстречу, и Джорем коснулся губами епископского перстня.
