Дмитрий Казаков - Ночь судьбы
Мбома лег, раскинув руки и ноги наподобие морской звезды, и, чуть шевеля телом, принялся сползать по склону. Снег сразу набился под одежду, камушки больно царапали тело, но он полз, цепляясь за все бугорки, до которых мог дотянуться.
Но не удержался. В один миг пальцы соскользнули, и Мбома поехал вниз, все быстрее и быстрее. Закрыл глаза, готовясь к неминуемой смерти, но тут в зад уперлось, точнее, ударилось, нечто твердое.
Осмелился поднять голову, оглядеться. Он упирался в округлый валун, первый из целого ряда, что лежали, образуя довольно пологую лестницу. Дальнейший спуск обещал быть легким.
Когда склон сошел на нет, и Мбома ощутил, что идет по ровному, вокруг стояла глубокая ночь. Солнце давно скатилось за горы, и звезды смотрели на путника сердито и пронзительно. Ободранный и уставший, он все же достиг Внутреннего Леса.
ФаворитМежамир шагал бодро и целеустремленно. Мешок, как влитой, висел за плечами, короткое копье, что маг использовал вместо посоха, помогало преодолевать препятствия. Путь по степи прошел спокойно, лишь один раз пришлось уничтожить группу глупых Красноглазых, что осмелились загородить дорогу. Четыре дня назад Межамир расстался с провожатыми и двинулся в горы. Первый хребет Драконьих гор остался позади, предстояло штурмовать второй.
Движение среди камней привлекло внимание мага. Из-за остроконечной скалы появилось и направилось прямо к человеку существо, более всего похожее на обычного медведя. Но шерсть у горного жителя оказалась черного цвета, а затылок украшала грива, что подошла бы лошади. Выставив острые зубы, существо зарычало еще издали.
Межамир пожал плечами, небрежно тряхнул кистью. Мерцающее веселыми огоньками розовое облачко сорвалось с пальцев мага и помчалось к зверю. Тот замер, удивленно распахнув пасть. Облачко тут же окутало его, огоньки забегали чаще, налились алым.
Злой рев прорвался сквозь мерцание, но вскоре стих – сердце зверя не выдержало. Маг подошел, равнодушно пнул труп и отправился дальше.
Паривший высоко-высоко гриф начал снижаться, завидев падаль, и вскоре с радостным клекотом опустился на тушу. Со всех сторон слетались его собратья.
ГосударьМешок с продуктами полегчал более чем наполовину, а Брану предстояло еще идти и идти. Что поделаешь, путь тяжел, и тело требует насыщения. А охотиться здесь, на безводной равнине, что занимает пространство между Драконьим хребтом и Кольцевыми горами, ограниченное с юга пустыней, не так просто. Бран знал, что ситуация с продовольствием изменится к лучшему лишь за Кольцевым хребтом, но привыкший к разносолам живот протестовал, требуя разнообразия, и возражать ему становилось все труднее.
Один раз удача улыбнулась властелину Эрина. Огромный коричнево-желтый варан был захвачен за поеданием какого-то зверя, более всего похожего на суслика.
Ящерица зашипела, оторвавшись от трапезы. Раздвоенный язык заметался в пасти. Бран поспешно ухватился за лук. Тварь наблюдала за действиями альва холодным, немигающим взором и не спешила убегать.
Первый выстрел Бран смазал. Сказалось отсутствие практики. Стрела чиркнула по прочной чешуе и отскочила. Варан недовольно зашипел, дернул хвостом. Второй раз Бран целился тщательнее, но варан, вместо того, чтобы послушно пасть, неожиданно прыгнул вперед. Мощные челюсти сомкнулись на сапоге Брана.
Альв поспешно отложил лук и вытащил меч. Лезвие вошло в глаз варана легко, почти без сопротивления. Запоздалый рывок рептилии ничего не дал и лишь перешел в предсмертную судорогу. Бран с удовольствием втянул запах крови, и принялся за свежевание.
Около полутора десятков фунтов мяса удалось нарезать с вараньей туши. Ради их сохранения Бран остановился на ночевку ранее обычного, у первого хорошего кустарника. Сюда, в самый угол полупустыни, весна еще не добралась, и ветви ломались легко. Сгорали они, правда, быстро, так что пришлось натаскать огромную кучу.
Пламя занялось споро, и вскоре аромат жареного мяса щекотал ноздри благородного альва. Бран сидел, вспоминал дом, глядя в огонь, и мысли его отдавали печалью. От дома он оказался ой как далеко.
ПутешественникВыйдя в предгорья, Луций вздохнул с облегчением, а когда добрался до настоящих гор, повеселел. Ведь цверг в горах как дома. Все здесь знакомо и привычно, пусть даже горы чужие.
Чем дальше шел Луций, тем чаще останавливался. Столь богатых рудных жил он доселе не видел. Судя по цвету скал и прочим признаком, в этих далеких местах под землей залегают такие богатства, что и не снились на севере. Железо —наиболее нужный металл, без него нет ни войн, ни труда. Но некому разработать жилы, добыть руду, и Луций, досадливо вздыхая, шел дальше.
Обходил огромные трещины, что, словно морщины, полосовали древние лики гор, лавировал среди скал, ловко взбирался на неприступные, с точки зрения кого угодно, кроме цверга, откосы.
Перевал, чуть прикрытый снежным покрывалом, виднелся недалеко. Кусты и деревья остались позади, вокруг остались голые камни. Птицы и звери здесь не живут, а если и живут, то молчат. Тишину нарушали лишь стенания ветра.
В один миг показалось, что он слышит голоса. Забывшись, Луций встал в полный рост на довольно крутом склоне. Камень под ногой соскользнул, и стопа поехала в сторону. Провалилась в узкую щель средь камней. Луций неловко повернулся, пытаясь избежать падения, ногу дернуло, что-то в ней хрустнуло, и тут же огненным бичом ударила боль.
Луций зарычал и осел на камни. Боль ослабела, сконцентрировавшись пульсирующим кольцом на колене. Цверг закусил губу и осторожно извлек пострадавшую конечность. Ощупал колено и зашипел разъяренным котом. От малейшего прикосновения боль усиливалась, впивалась зубами в голень.
Снял топорище с топора, соорудил примитивный лубок. На бинты извел запасную рубаху. После изрядного количества проклятий удалось встать. О том, чтобы пойти назад, он даже не подумал. Преодолеть сотни верст, чтобы прийти в Лонгу и сказать, что задача провалена – такого позора не переживет ни один цверг. Осторожно ковыляя, Луций двинулся вверх по склону.
Идти быстро не было никакой возможности, но горы, словно пораженные упорством путника, сами стелили под ноги пологие, удобные тропинки. Колено при каждом шаге отзывалось болью, но Луций вскоре привык и не обращал на нее особого внимания. Перевал медленно, но верно приближался.
Глава 17
Он шел, почти не ощущая голода и жажды, шел быстро, и усталость в испуге шарахалась прочь. Ему было все равно, холодно вокруг или жарко, ведь одежда его, рваная и дырявая, равно хорошо пропускала и холод и жару. Шел, не оглядываясь и не таясь, но звери, ведомые инстинктом, сами убирались с дороги странного, наполовину мертвого существа. Живые так не пахнут, а мертвецы не ходят, и отступали хищники, пряча страх за рычанием, отползали змеи, спасались травоядные. Истарх не задумывался о том, что происходит с существом, взявшим Смертную Силу другого, особенно, если этот другой – маг. Он просто шел, а Смертная Сила меняла его.
