Андрей Мартьянов - Наследник
— Нет, — искренне ответил Славик. — Гончаров намекал на крупные аферы Грау с вывозимыми оттуда историческими раритетами и ценностями, но про конкретную акцию речи не шло. Вы, наконец, расскажете в чем дело? Хватит ходить вокруг да около — надоела пустая болтовня и грозные словеса.
— Жаждете подробностей? В настоящий момент проект находится на той стадии, когда заканчивается теоретическая разработка и анализ имеющихся данных и начинается практическая подготовка. Первые шаги. Предупреждаю сразу, проект очень непростой, он рассчитан на длительный срок — от десяти месяцев до полутора лет в объективном времени, и до четырех лет во времени субъективном, то есть по счету той стороны.
— Давайте пока не будем упоминать технические аспекты. Что в итоге? Цель? Полагаю, вы не станете утешать меня байками о сугубой научности и развлекательности проекта? Предположу: вы собираетесь вытащить оттуда исчезнувшие в крайне отдаленные времена сокровища?
— Это лишь часть плана, — согласился господин Перек. — Первостепенная задача в другом. Простите, но я не могу объяснить всё до времени, пока вы не встретитесь с непосредственными руководителями грядущей экспедиции туда и не заключите договор. В мои полномочия входит лишь достижение предварительной договоренности. Если вы согласны, обсудим финансовые условия...
Тут Славик уперся рогом в стену и начал требовать десятую часть. Он сообразил, что предполагаемая добыча может оцениваться шести или семизначными суммами, ради нескольких слитков золота ацтеков или мумии забытого фараона предприятия такого масштаба не устраиваются — подумать только, акция будет длиться месяцами, а то и годами! Грау задумали что-то очень серьезное, им кровь из носу требуется доступ к одной или нескольким новым Дверям... Значит, они вынуждены будут пойти на уступки.
...Господин Перек и Славик расстались с чувством резкой взаимной неприязни, но коммерция есть коммерция, эмоциями в таких делах не руководствуются, это аксиома. Вторая встреча состоится обязательно.
Славик немедленно позвонил Алаверу и попросил зайти в гости — есть новости. Майор пообещал заскочить на полчасика вечером и сразу спросил:
— Они? Неужели так быстро? Завидная оперативность, видать сильно их прижало... Ждите меня дома.
Дома тем временем царила сущая идиллия: даны оккупировали кухню и что-то наперебой рассказывали Алёне, пытавшейся вносить полученные сведения в ноутбук — вчера пришлось скачать исландские шрифты для WORD, с умляутами, ангстремами и диграфами относительно точно передающими сверхархаичное произношение Трюггви с Кетилем. Алёна, как филолог, быстро усвоила, какое невероятное сокровище попало к ней в руки — живые носители древней культуры и вымерших диалектов, да с их помощью можно десяток диссертаций защитить!..
— Чем занимаемся, — осведомился Славик, устроившись за столом. — Как погляжу, вы тут не скучаете?
— У меня цивилизационный шок, — пожаловалась Алёна. — Они рассказывают совершенно неизвестные, не сохранившиеся саги. Снорри Стурлусон по сравнению с Трюггви — жалкий подражатель и бездарность!
— Это какой Снорри? Из Рёриковой дружины, что ли? Ты откуда его знаешь?
— Книжки читай, тупица! Это исландский поэт тринадцатого века, благодаря его книгам мы получили представление о мифологии и истории северных народов! Однако Снорри сумел записать лишь малую часть саг и преданий — я решила проверить, как даны отреагируют на уже известные в их времена стихи, к примеру висы знаменитого скальда Эгиля Скаллагримсона, а они в ответ начали потчевать меня уникальными сагами, о которых теперь никто не помнит, даже упоминаний в литературе нет! Третий час сижу записываю... Какой материал! Мечта любого медиевиста и филолога! Песня!
— Они сказали, зачем приперлись? Двое суток в городе, а по делу — ни слова! Может просто решили навестить?
— Просто так в их мире ничего не делается, всякое действие имеет смысл, разве что даны не торопятся, полагая спешку неэтичной. Спроси их сам — долг гостеприимства мы выполнили, гости оценили наше радушие, теперь можно объясниться.
— Вот и переведи, то, что сейчас сказала.
— Начинай всерьез учиться языку, я толмачом к тебе не нанималась...
Даниры выслушали, покивали, стали серьезными. Осведомились у Слейфа-гасти, можно ли увидеть старого Вигольва Сигурдсона, бонда? Он мудрый человек, это Трюггви известно, кроме того Вигольв близок к богам и слышит их волю. Мы пришли в Петерсборг говорить с ним.
Та-ак. Новости одна интереснее другой. Оказывается, Гончаров близок к богам Асгарда, в которых никто всерьез не верит последние восемьсот лет. Опять иносказания, обожаемые скандинавами? Видимо, Трюггви подразумевает особые способности аргуса? Допустим.
— Скажи им, что Вигольв-бонд погиб в бою и сейчас пирует с богами в Вальхалле. Я его наследник, пусть говорят со мной.
У Трюггви вытянулось лицо. Он кашлянул, сдвинул брови, высказался в том смысле, что велений всемогущей Судьбы смертным не исправить, и если Вигольв пал доблестно и с оружием в руках, значит так было предначертано. Справили ли по Вигольву тризну? Как погребли?
— Ответь, что сожгли. Кремация у них в ходу.
...От Альдейгьюборга до устья Невы и по современным-то меркам путь неблизкий — по воде, с учетом изгибов рек и обхода полуостровов Ладоги, получается километров сто семьдесят или немногим больше. В девятом веке люди пускай и легки на подъем, а для викингов путешествие длиной в полторы тысячи километров от Даннмёрка до Гардарики не является чем-то экстраординарным, отправляться в дорогу без серьезной цели никто не станет — тем более, что Трюггви догадывается о «колдовской» или «божественной» сущности Дверей. Кроме того, жрец уверен что Петерсборг находится в «настоящем» (для него) времени, лишь где-то «очень далеко», будто Рим или Константинополь.
Алена объяснила, что в связи с отсутствием у скандинавов самой доктрины исторического времени, идею о переходе из прошлого в будущее и обратно даны не воспримут органически: есть «сейчас», «вчера» и пока не наступившее «завтра», но фраза «через тысячу лет» — выше их понимания. А раз так, заглянуть на огонек к Слейфу-гасти вполне возможно, особенно если появилось серьезное дело.
Трюггви не стал вилять и говорить намеками, в отличие от ХХ века тогда предпочитали объясняться с предельной точностью и доходчивостью. В твоей стране, друг Слейф, все иначе, чем у нас. Обычаи, одежда, речь, пускай ты и уверяешь, будто Петерсборг стоит в Гардарики — я верю тебе, но даниры, нордмадры или свеи в этой части земель за Восточным морем прежде не бывали.
