Любовь Колесник - Витязь. Содружество невозможных
Четверо молодых людей соответствующего вида поволокли из лифта нечто двухметровой высоты, обернутое слоями дутого пластика и убранное в дощатую рамку.
Ирма беспомощно выдохнула:
— Что… это?
— Ваза, — коротко ответил инопланетный воитель.
И Вася поспешил объяснить, заикаясь, что ваза китайская, дореволюционная, антикварная — самая дорогущая ваза в Москве. Для нее. Для матушки. Благодетельницы.
— Вы-ы… — простонала Ирма, схватившись за щеки. — Вы-ы…
Она стояла в окружении мужчин, из которых человеком был только один, и тот Вася. Стояла растерянная, запыхавшаяся после пробежки, потная. С огромным букетом в руках, в бриллиантах, и черный оптимистически настроенный ком шерсти, уже сейчас в холке ростом ей под коленочку, терся о ноги и вилял хвостом.
— Вы-ы-ы…
Слов не было.
— Ирма, можно я возьму утюг? — робко спросил Котов.
— Кто? — спросил голос из-за двери.
Мастер Войны молча достал пистолет.
— Не нужно, — сказал Тайтингиль. — Мы пришли с миром.
— Ты — да. А я хочу свою корабль. И мстить.
Пальцы эльфа легли на сокрытое в ткани запястье.
— Нет.
Котов наклонился к замочной скважине массивной двери.
— Мы от Ники, — сообщил он. — Мы — с утюгом.
Дверь открылась, обнаружился мужчина средних лет, в камуфляже. Он посторонился, и за ним оказалась полка, на которой в изобилии стояли подряд электрочайники, валенки, сковороды, кастрюли, ведра и прочий пестрейший скарб.
— Вот же девка беспокойная, — сказал открывший, забирая утюг и помещая к прочему имуществу. — Ты что, тоже кадрил ее?
Котов запыхтел что-то непонятное, вдруг рассердившись. Мастер Войны злорадно пропустил по узким губам змеиную ухмылку. Тайтингиль тем временем шагнул вперед, изучая помещение. В просторном зале с кирпичными стенами, уставленном этюдниками и мольбертами с работами разной степени законченности, царило оживление. Тут в углу были стопкой сложены ортопедические матрацы, здесь на электроплитке в сковороде шкворчало что-то пряно-душистое и бурлил закопченный чайник. Разные, очень разные люди, мужчины и женщины, жили тут своей, не ведомой никому иному жизнью.
Камуфляжный человек захлопал в ладоши:
— Уважаемые! Внимание! Очередное заседание Арбатского клуба анонимных уфологов объявляю открытым!
Все притихли и разместились кружком, сидя кто на чем. Тайтингилю Котов заботливо принес скрипучий деревянный стул и предварительно щепетильно пошатал его — не подвела бы мебель.
Мебель не подвела, и оруженосец запросто сел на пол рядом с витязем, скрестив ноги. Мастер Войны стоял алой тенью за плечом. К нему подошла густо татуированная неформалка, похвалила линзы и начала было выспрашивать, не пойдет ли он на концерт «крэдлов». Но как-то быстро поняла, что не пойдет, и отошла, гадая, отчего трушная готка в красном так дико косится на ее простенький кулончик с пауком.
— Итак, сегодня у нас новые участники, — объявил председатель. — С хорошими рекомендациями. — Он подмигнул Котову и заулыбался.
— Приходько, — выговорил Тайтингиль. — Игорь Борисович.
— Котов. Дима. Девушка с нами, — заявил он, видя адресованный инопланетному воителю вопросительный взгляд, — и в полной мере насладился изошедшим из бледных уст злобным шипением.
— Ну-с, традиционно мы обсуждаем новый проект, который наш клуб возьмет в разработку на предстоящий отчетный период. Пожалуйста, предлагаем.
Поднялся невысокий седовласый пенсионер в костюмчике, заботливо прошитом замшей на локтях.
— Моя версия такая. Известная в Москве семья портных… мнэээ… семитской национальности, занимающаяся индивидуальным пошивом… на самом деле — гномы! Да-да — гномы! И вообще — поговаривают, что в столице обитает немало существ… — Он понизил голос до интимного шепота: — Иной природы!
Котов икнул.
— Следует подумать о том, — сказал Тайтингиль. — Хотят ли дверги, чтобы их секрет был раскрыт?
— Дверги… что?
Орк полыхнул.
— Дверки! Вы понимаете — дверки! Игорь Борисович говорит, мол, хотят ли гномы, чтобы дверки их тайны оказались открыты? А гномы, может быть, и не хотят. Может, у них с регистрацией проблемы будут. Паспортно-визовый контроль, мм?
Оратор закивал, слова новоявленных уфологов заставили его задуматься.
— Пожалуй, да. Пожалуй, стоит уважать чужую тайну. Регистрация, ишь ты…
Следующей слово взяла тургеневская барышня в нежном цветастом платьишке и с буйной гривой каштановых волос. Она поднялась, нервно ломая руки, и заговорила:
— В одном из сильнейших энергетических мест столицы, у берегов Неглинки, стали часто видеть странных белых тараканов. Они… выстраиваются ровными геометрическими фигурами. В основном пентаграммами. Знающие люди говорят, что такое было в год смерти Ельцина.
— Знающие люди, — бесцеремонно заявила готка, — говорят, что помойка твоя Неглинка, а не энергетическая точка. Некрофилия, Марьинорощинское кладбище. Тараканы от срача заводятся, который там бомжи развели. А Ельцин бухал, как Вилле Вало, оттого и кони двинул.
— Дура ты, Ира! — взвизгнула барышня.
— От дуры слышу, — хладнокровно ответила готка. — Давайте лучше вот что: конец света близится! Я тут тарошки раскинула: выпадает императрица, смерть и звезда, херня полная…
Но слушать ее не стали. В помещении поднялся гвалт, каждый твердил наперебой, излагал свою версию. Камуфляжный председатель бегал от одного участника собрания к другому, умоляя успокоиться; выходило не очень.
И тут Тайтингиль встал.
Он вставал как-то особенно плавно и долго, и наконец златая макушка едва ли не уперлась в потолок. Поднял ладонь. И людское копошение подле него улеглось, будто само собой.
— Скажите, а не видел ли кто из вас упавшего звездного корабля?
— Я видел, — с достоинством кивнул борец за гномский каминг-аут. — Было это, как сейчас помню, в 1986-м в Пеновском районе…
— А сейчас? Недавно? — терпеливо выговорил витязь.
Пенсионер пожевал губами.
— В прошлом году в Бирюлеве инопланетянина видели. Оказалось, цирковой карлик выпил неликвидной водки, кожа и посинела у него. А корабль… корабль — нет.
— Бесполезные, — выдохнул Мастер Войны. — Пытать — всех. Они что-то знают, кто-то знает…
— Нет, никакого насилия не будет здесь. Но черная дева права. Она видит закат мира… и я стал видеть его тоже. Мощь сбежавшей паучихи растет, растет стремительно. Гроза разлита повсюду. Нужно торопиться. У нас остался драконий камень, мы пойдем к нему. Мы пойдем…
