Юрий Иванович - Жестокое притяжение
Несколько тормозили, не давали ожидаемых результатов поиски личного характера. Александре удалось приблизительно отыскать только одну подругу по детдому, но и с той, по найденному адресу до сих пор выйти на контакт не удалось. Имелись некоторые ссылки, что она отдыхает где-то дикарём на побережье Крыма.
Почти не было результатов и с подсадной уткой в виде бывшего миллионера, Бориса Королюхова. Взятый под арест агент, в плане здоровья пошёл на поправку, хотя всё ещё содержался в тюремном госпитале строгого режима. Но вот никто из гостей к нему не наведывался, слежки за госпиталём не устанавливали и дополнительные справки не наводили. Вполне возможно, что явно перепуганный свалившимися на его голову провалами Павел Павлович, попросту проигнорировал сведения о своём обидчике, или решил с ним не связываться ни в коем случае по причине собственного шаткого положения. Ведь умудрившись сбежать от германских властей, он мог в данный момент прятаться в таком немыслимом месте, что любое неверное движение или попытка выйти на связь привела бы к провалу. А там уже и удача может отвернуться окончательно.
Тогда графиня Светозарова решила пойти иным путём. Через побочную информацию, поступающую прямо в палату в виде простого кинофильма, передала Каралюху легко расшифровываемую угрозу: "Вот ты, Тараканище, и попался! С этой твоей больничной койки тебя сразу в морг и отвезут! Хотя..., жалко. Слишком лёгкая смерть тебе достанется, предатель!"
Удалось! Удар достиг цели: Борюсик заметался в панике и от страха. Попытался вначале доказать госпитальному начальству, что его с часу на час готовятся убить. Те охрану показательно несколько усилили, но бредням старого чекистского агента так до конца и не поверили. Тогда Королюхов стал делать самостоятельные попытки к спасению. Проверял пищу, принюхиваясь к ней и пробуя внимательно каждый кусочек. Требовал вскрывать ампулы с лекарствами и вводить уколы только после его просмотра и тщательного изучения всех надписей и наклеек. Будто сам не знал из собственной практики, что подобные предосторожности бывают бессильны: наклейки можно подменить, а то и сам яд запаковать прямо на фармацевтической фабрике. Пытался сползти с кровати, уложить вместо себя одеяла с подушками в виде тела, а сам спал под столом или в дальнем углу палаты.
В общем, струхнул по полной программе, и собственное существование испортил окончательно. Теперь он вздрагивал после каждого стука за стенкой, или громкого голоса в коридоре; бледнел при виде открытого, пусть и зарешёченного окна; звал во весь голос санитара, когда кто-то незнакомый из медперсонала заглядывал в его палату. Дошло до того, что его всёрьёз стали исследовать на психическую вменяемость.
И тут весьма грамотно подсуетился главный следователь. После нескольких часов вливаний и убеждений, он сумел доказать страшно нервничающему русскому, что его песня будет и в самом деле спета, стоит только уменьшить персональную охрану. По правде говоря, её и так никто не увеличивал, но самовнушение великая сила.
Единственный выход, который следователь предоставил много знающему агенту - рассказать всё. Причём не просто всё, а нечто такое, за что его поселят отдельно, вдали от суеты и предоставят возможность прятаться от своего бывшего начальства в полное и пожизненное удовольствие.
Вот тогда Борюсик и начал раскрывать некоторые, невероятно важные секреты.
Вначале дал ссылки на некоторые секретные счеты Павла Павловича и его покровителя из Москвы. Вокруг счетов началась странная возня, завершившаяся полной пропажей денег, несколькими громкими отравлениями и парочкой скандальных самоубийств. Ну, тут уже аппаратура с Ситулгайна себя показала во всей красе: цепочки заказных убийств удалось проследить до заказчика. И им оказался всё тот же "москвич". Но его положение оставалось до сих пор настолько сильным, незыблемым, что даже прямое и показное разоблачение не сковырнуло бы его с насиженного места. То сеть бить его в лоб и методом справедливого ареста не получилось бы.
К тому же и местонахождение, или участие во всех этих делах Пыл Пылыча никак не фиксировалось. Упал на дно, растворился... А может и в самом деле погиб? Чего не случается в этой жизни даже с подобными зубрами агентурной работы?..
Только и оставалось, что и на москвича поискать тех обиженных или им ущемлённых, которые собственной жизни не пожалеют, но отомстят гаду за смерть своих близких или за собственное обнищание. И чем больше Александра "копала" под москвича, тем больше его личных врагов отыскивала. Причём некоторые из них даже не подозревали, под как кой именно личиной скрывается, их личный и лютый враг. Как всегда в жизни бывает, тот действовал чужими руками и тщательно затирал все следы преступлений, могущие разоблачить его лично, или Павла Павловича и его контору. Да в принципе и сама контора в своё время была создана для прикрытия, а то и свершения скрытных преступлений любого толка.
Но машина возмездия закрутилась. Не все в неё приложили свои усилия, далеко не все. Некоторые испугались и не стали мстить. Слишком уж страшная, неодиозная фигура маячила по ту сторону фронта. Некоторые не поверили. Ещё и своему врагу все данные о якобы "наклёпе" выложили. Что сильно помогло "москвичу" перестраховаться, приготовится и уйти в глухую оборону.
Но нашлись и те, кто поверил в собранную информацию сразу и полностью. На какое-то время затаился, проводя нужные перестановки у себя в тылу, а потом пошёл в атаку. Результатами этой атаки стала резня сразу в трёх конторах, двух весьма важных силовых структурах, нежданные смерти нескольких министров, да парочка убийств в среде высшей политической верхушки России. И, наконец, как логических финал всего деяния - безжалостное устранение ядом, пулей и кинжалом как самого "москвича" так и всех его сильных сподвижников.
Скандал поднялся на весь мир! Уничтожение стольких, и таких видных политических фигур в правительстве, средства массовой информации сравнили с большевистским переворотом тысяча девятьсот семнадцатого года. И уже в который раз повели оголтелую пропаганду полной изоляции "русского медведя". Другой вопрос, что этот медведь не лапой орудовал, а размахивал громадной ядерной дубинкой, так что уже на следующий день президент выступил с должным обращением, как к своему народу, так и к мировому сообществу. То ли его заставили, то ли он сам сообразил, что нужно делать, но уничтожение тёмных лошадок было освещено правильно: "Собаке - собачья смерть!" А заморским шавкам было приказано заткнуться и не совать свои носы в дела суверенного государства. Сами, мол, разберёмся.
