Елизавета Дворецкая - Огненный волк. Книга 2: Князь волков
– Здравствуй, князь Неизмир Чуроборский! – как из тумана услышал он чей-то голос.
Но губы Дивия были плотно сжаты, это сказал кто-то другой. С трудом оторвав взгляд от оборотня, Неизмир увидел возле его плеча знакомое лицо князя Скородума, его высокую шапку, седые усы и красный нос.
– Здравствуй, князь Скородум Глиногорский! – привычно ответил он на приветствие и тут же заговорил, опомнившись: – Но не лгут ли мне мои глаза? Кого я вижу рядом с тобой?
– Разве память твоя стала так плоха? – с грустным участием ответил Скородум. – Ведь это твой пасынок, двадцать лет проживший с тобой под одной кровлей. Это сын твоей жены, княгини Добровзоры, – Огнеяр, внук Гордеслава.
Неизмир молча смотрел на Дивия, и красный тяжелый взгляд жег его огнем, рубил топором, заставлял дрожать. Слишком давно он не видел оборотня – забыл, какая страшная Бездна[93] глядит из его глаз.
– Войди в мой дом, князь Неизмир! – тем временем позвал его Скородум. – Нам всем есть о чем поговорить.
– Нет! – вдруг выкрикнул Неизмир, словно очнувшись, и в бешеной ярости затряс головой. И этот красноносый скоморох, обещавший дружбу и помощь, пошел против него! – Я не войду в твой дом, пока в нем оборотень! Он отвергнут богами и людьми! Душа его черна! Он – зверь, нечисть в человеческом обличье! Он – гибель для всех живых!
Огнеяр сильнее сжимал пальцы, лежащие на резных перилах – еще немного, и по резьбе побежали бы трещины. Этого он ждал. Ему было тяжело слушать отчима, но это было то, чего он хотел. Пусть Неизмир наконец обвинит его перед людьми в том, в чем он действительно виноват.
– Так ты обвиняешь меня в том, что я оборотень, князь Неизмир? – наконец заговорил он сам. Широкий двор был полон людей, но стояла такая тишина, что слышно было только позвякивание упряжи переминавшихся коней и голос Огнеяра. – Это правда, но от этого я никогда не отказывался. Никогда в моей жизни. Ты говоришь, что я отвергнут богами и людьми. Но боги дали мне победу в поединке перед их ликами. Скажи, какое зло я причинил тебе, – и я отвечу тебе за него.
Неизмир молчал, задыхался, грудь его словно стиснули раскаленные клещи, голова кружилась, перед глазами повис какой-то горячий туман. Земля плыла под ногами его коня. Казалось, не один, а сотни оборотней окружили его со всех сторон, все они тянут к нему когтистые лапы, разевают жадные клыкастые пасти, красные взоры их жгут, как угли.
– Дарована! – вдруг услышал он возглас Светела и немного опомнился. – Княжна, ты вернулась!
– Да, моя дочь вернулась, – вместо княжны ответил Скородум. – Ей не причинили вреда. Более того – Огнеяр избавил меня от ошибки. Я обещал отдать тебе мою дочь в жены, Светел, сын Державца. Я не отказываюсь от моего обещания, ты получишь мою дочь, если сама она не откажет тебе. – В подтверждение своих слов Скородум поднял безвольную руку дочери, показывая блестящий янтарно-золотой браслет на ее запястье, знак того, что она свободна выбирать жениха. – Но теперь я буду знать, что отдаю ее не наследнику чуроборского стола.
Светел вздрогнул, как от удара плетью. Значит, Скородум на стороне оборотня.
– А раз мне не причинено вреда и не нанесено обид, я не собираюсь идти войной на личивинского князя, – окончил Скородум и кивнул на Огнеяра. – И я буду рад, если вы здесь, в моем доме, помиритесь с ним и признаете его права на чуроборский стол.
Скородум и сам не верил, что примирение возможно, но долг хозяина обязывал его сказать эти слова.
– Никогда! – прохрипел Неизмир, с трудом разжав зубы. Судорога сводила ему челюсти, он едва сдерживал дрожь. – Никогда я не помирюсь с оборотнем, сыном Подземной Тьмы! Ему нет места на земле, пока я жив!
– Одному из нас нет места на земле, – ровным голосом подхватил Огнеяр, но именно после его слов Дароване стало по-настоящему страшно. Теперь она полностью осознала, что они означают. – Если моя жизнь мешает тебе, князь Неизмир, – попробуй взять ее. Мы не будем напрасно проливать кровь личивинов и дебричей. Тебе нужна только моя жизнь. Мне не нужна твоя. Но ты не можешь ходить по земле одновременно со мной, и я вызываю тебя на поединок. Пусть останется один из нас, и земля вздохнет спокойно.
Светел при этих словах подался вперед вместе с конем. Огнеяр бросил взгляд в его сторону, и Светел замер, будто наткнулся на железную стену.
– А ты стой! – коротко и грубо бросил ему Огнеяр. – С тобой я уже бился.
Светел покраснел от гнева и стыда, вспомнил холод лезвия возле своего горла.
– Нет чести в таком поединке! – выкрикнул он. – Тебя не берет оружие! Тебя нельзя убить!
– Да, меня нельзя убить простым оружием, – согласился Огнеяр. – И вы оба это хорошо знаете. И я обещаю при всех этих людях, смолятичах и дебричах. – Огнеяр обвел взглядом широкий двор, где стояли его Стая, ближние дружины Неизмира и Скородума, а в воротах толпились велишинцы, раскрыв рты от удивления. – Я буду драться тупым оружием. И признаю себя побежденным, если князь Неизмир сумеет опрокинуть или обезоружить меня. Тогда я уйду, и пусть меня сожжет в пепел Пресветлый Хорс, если я еще когда-нибудь появлюсь в пределах дебрических земель!
Огнеяр поднял руку к небу, призывая светлого бога в свидетели. Неизмир молчал – ему было нечего возразить. От такого поединка он не мог отказаться, не мог и выставить другого бойца вместо себя. Он не ранен, не болен. А если князь настолько стар и немощен, что не может предстать перед божьим судом поля, – значит, он не по праву занимает свой стол. А Неизмир не стар – ему только сорок семь лет. Даже в дружины до пятидесяти пяти берут.
– Ты согласен? – не дождавшись ответа, спросил Огнеяр.
Не в силах разжать судорожно сведенных челюстей, Неизмир молча нагнул голову.
Сойдя с коня, он стал готовиться к бою. Князя била дрожь, неудержимый страх выл и рвался в его душе, как голодный волк на цепи. Но отказаться от поединка, отложить его было нельзя. Неизмир знал, что не выдержит ожидания. Дорога его судьбы уперлась в неодолимое препятствие; идти дальше можно было, только опрокинув его. Или кончится сама дорога. Все прошлое сейчас казалось Неизмиру сплошным блеском красных глаз, все будущее уместилось в несколько мгновений, что остались ему до поединка – пока Огнеяру искали в оружейных и кузницах незаточенный меч. Его собственный боевой топор был слишком острым, слишком хорошо готовым к бою.
Наконец подходящий меч нашелся. Светел с чуроборскими боярами осмотрели его и убедились, что им не разрежешь не только шелковый платок на лету – так проверяются обычные, не зачарованные мечи, – но, пожалуй, и кочан капусты с размаху сомнешь, а не разрубишь. Правда, ударом такого меча в сильной руке можно было сломать кости, но на голову князю надели прочный шлем с кольчужной сеткой, защищавшей шею, а остальные переломы не смертельны.
