Ник Перумов - Алмазный меч, деревянный меч (Том 1)
— Не прощу-у-у!!!
Руки заскребли по камню, из-под ногтей полетели искры; твердейший гранит крошился, словно ломоть сыра. Однако Сила Гор одолевала; каменные плиты сошлись, раздался треск костей, какое-то шипение и бульканье — лопалась плоть, медленно, словно нехотя, выдавливалась из жил густая коричневая кровь. Скала закрылась, разрезав ходячий труп надвое.
— Все, — выдохнул Сидри. Трясущейся рукой вытер пот со лба.
Пещеру окутал мрак; лишь светился кристалл в ладони гнома. Половина туловища священника валялась на полу; из лохмотьев плоти торчало охвостье позвоночника.
— Надо добить, — Кан-Торог деловито шагнул вперед.
— Нет! — Сидри вцепился ему в рукав. — Не оскорбляй Силы Гор недоверием. Она защитила нас. Никакое железо не справится лучше. Пойдем. Дорога дальняя, а припасов у нас мало.
— На сколько взяли, на столько и хватит, — пожал плечами Кан. Меч, однако, он спрятал. Казалось, ему тоже не терпится скорее уйти отсюда — с места едва ли не первого своего поражения. Испытывать меч на голове и плечах мертвеца он уже не рвался.
— Факелы доставайте, я вам тут не подряжался вечно светить, — сварливо пробурчал Сидри, стараясь не смотреть на замершие останки у входа. — Сил у меня и так нету. Еле на ногах стою. Давайте, давайте, пошевеливайтесь!
Оказавшись под землей, Сидри тотчас же начал покрикивать.
«На поверхности-то небось молчком молчал, — подумала Тави. Она все еще не могла унять колотившую ее дрожь. — Они ушли плохо, очень плохо. Перед каменной дверью осталось слишком много следов. Можно было только надеяться, что Смертный Ливень смоет остатки ее неудачной ворожбы… хотя, почему ж неудачной? Обладателя призрачного хобота она, судя по всему, прикончила. Правда, окажись там, в ореховой долинке, сейчас хоть один мало-мальски грамотный волшебник — и ей, Тави, лучше из подземелий уже не выходить. Никогда. Там ведь ее магический контур, чашки, огарки свечей… след заклятья… слишком много, чтобы можно было со спокойной душой отсюда уйти».
— С-сидри… а… открыть нельзя? — было донельзя противно слышать робость в собственном голосе. — Мне там надо…
— Нельзя! — ядовито прошипел гном. — Сама не видишь, что ли, волшебница?
— Ты как разговаривать стал, недомерок подземный?! — возмутился Кан-Торог. — Из того, что Каменный Престол платит…
— А я ваши глупости терпеть не намерен! — огрызнулся Сидри. — Дверь обратно открыть, видите ли! Да я, если хотите знать, и в первый-то раз еле-еле уговорил их нам дорогу дать, а вы сразу ж — «обратно»! Тьфу, словно дети малые!.. — он и в самом деле сплюнул.
— Кан! Успокойся, — Тави положила ладонь на локоть Вольному, заглянула в сузившиеся от гнева глаза. — Сидри прав. Я чувствую… камни и так недовольны, что мы здесь. Они могли и вовсе не послушаться заклятья. Открывать обратно нельзя. Да и вообще… не стала бы я возвращаться этой же дорогой.
— Разумные слова, — проворчал Сидри. — Ну, я, эта, значит, прощения прошу. Погорячился слегка. Не серчайте.
— Нет, это ты меня прости, Сидри, — Тави церемонно поклонилась, точно герцогу или даже королю. — Я виновата… сперва с этим священником-бедолагой, потом — с ворожбой… Все, помиритесь с Каном, и пошли! Не могу больше стоять возле этого…
Под ее пристальным взглядом Сидри и Кан-Торог молча пожали друг другу руки, обменявшись кислыми полуулыбками. Засветив факелы и взяв лошадей под уздцы, двинулись вперед и вниз по широкому, вымощенному гладкими плитами коридору…
* * *Далеко-далеко на юго-востоке от коронованной Царь-Горы, в престольном Мельине, на стене небольшого, но весьма почитаемого завсегдатаями трактира «Полосатый Кот», что на углу Купеческой и Тележной, между третьим и четвертым окнами, появилась бранная надпись. Содержатель «Кота», Тощий Хэм, как его звали, долго ругался и плевался, но отчего-то лишь к вечеру наладился послать дворового мальчишку затереть похабщину. И в тот же вечер в общую залу трактира вошел молодой, скромно одетый парень с пепельными волосами и незапоминающимся лицом, в куртке-дождевике ворсом наружу с дозволенным к ношению черными сословиями недлинным кинжалом в потертых ножнах. Снял куртку, стряхивая воду — мелкий и нудный дождь моросил с самого утра. Осмотрелся. Едва заметно кивнул кому-то и двинулся к дальнему столику, где мирно дремал над тарелкой маринованных «угольков» с картошкой низенький старичок в поношенном коричнево-черно-серо-… еще невесть каком плаще.
— Здравствуй, дядюшка Паа, — поклонился юноша. Старик что-то неразборчиво фыркнул.
— Твоя кружка пуста, как я погляжу, дядюшка. Не позволишь ли мне ее наполнить? Гей, малышка, темного мельинского нам, да побыстрее!
Старик покивал.
— Я должен кое-что рассказать, — новоприбывший нагнулся к уху старика. — Значит, дело было так… Старик вновь кивнул — мол, продолжай.
— Илмет получил от Онфима-первого, хозяина бродячего цирка «Онфим и Онфим», некий магический артефакт, найденный в остатках Друнгекого Леса. Артефакт вытянутой формы, напоминает классический меч Дану. Илмет отвез сей предмет в Хвалинскую башню своего Ордена. Там и остался. Артефакт невероятно мощный. У меня аж дыхание сперло.
И вновь в ответ лишь молчаливый кивок.
— Не знаю, как такая штука могла пролежать в лесу столько времени никем не замеченной, — продолжал между тем гость. — Но… теперь она у Арка. У меня не было приказа попытаться перехватить, а то бы я этого надутого придурка…
Старик задумчиво потер подбородок. К принесенному ему темному мельинскому он даже и не притронулся. Потом вяло махнул рукой — мол, иди, человече. Юноша тотчас поднялся — без торопливой угодливости, словно ему и в самом деле пора.
— До свидания, дядюшка…
Вежливо поклонился и двинулся к дверям.
Старик лишь коротко дернул головой вместо прощания. И остался сидеть, с отвращением глядя на кружку с пивом.
За пепельноволосым юношей закрылась дверь. Несколько мгновений ничего не происходило, однако затем дверь приоткрылась, человек с порога оглядел зал и дважды кивнул. После чего повернулся, и дверь за ним захлопнулась. Старик вздохнул, брезгливо отодвинул кружку, поднялся и заковылял в глубь трактира, к ведущей на второй этаж лестнице. Возле нее вертелся юркий трактирный мальчишка, вощеной тряпицей натирал резные балясины перил.
— Скачи к брату, — прохрипел старик. — Скажи — мы его взяли.
Мальчишка молнией метнулся к кухне.
— Ну и дрянь же это темное мельинское, — проворчал ему вслед старик. И тотчас потребовал себе иного — светлого, собственной Тощего Хэма пивоварни.
