Королевская охота (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович

Модвин хохотнул и с довольным видом поспешил покинуть столовую, а Тюлень с Зефорой направились в другую сторону.

— Твоя основная работа — вне гостевых апартаментов, — поучала женщина, пока они шагали по коридору с многочисленными закрытыми дверями. — В комнаты не заходить, с господами не разговаривать. Если сама дурочку сваляешь и позволишь себе вольности, пеняй на себя. Защищать не стану.

— А в чём заключается вольность? — невинно спросил Тюлень.

— Глазки строить не надо, только в пол. Смирение и вежливость — вот твоя защита, — проворчала Зефора, распахивая одну из дверей. Комната, в которую они попали, представляла собой что-то вроде склада с многочисленными полками, забитыми разнообразными хозяйственными вещами. — Будут приставать, сразу доложишь мне.

— Второй этаж господский, значит, там же апартаменты герцога? — поинтересовался Тюлень.

— Да. В одном крыле живёт семья милорда, там же его кабинет и библиотека. Два других — гостевые, — Зефора подала Тюленю свёрток. — Держи, это платье и башмаки, твоя рабочая одежда. Примеришь. Если обувка не подойдёт, скажешь. Подберём другую. А теперь пошли, покажу твою каморку. Жить будешь с другими девушками. Их там сейчас пятеро, вот туда и подселю.

Идя следом за домоправительницей, Тюлень с тоской думал, как ему обмануть девушек. Если Зефора не разобралась, что он мужчина, то надеяться на то, что и дальше ему будет вести, слишком самоуверенно. Удружил командор, ничего не скажешь! Значит, надо как можно скорее выяснить, в каком именно крыле особняка живёт герцог и где спит. На всё у него самое большее три дня. Вздохнув, Тюлень постарался взбодриться. Разве не о жизни актёра он мечтал? Ну вот, судьба подкинула ему самый сложный экзамен. Так что вперёд, штурмовик!

После хельма мы решили в море не выходить. Наби-Син предложил провести последние тренировки на городских улицах. Но только для тех, кому предстояло проникнуть в сам дворец через открытую террасу. Низарит уверил меня, что это самый удобный маршрут, где нас не будут ждать стражники. Единственная проблема — прыжок с крыши соседнего дома, также играющего роль естественной крепости. Поэтому в город должны были пойти только я, Наби-Син, Рич и Гусь. Тюлень присоединится к нам на конечном этапе операции. Он должен встретить нас возле балкона (об этом мы договорились заранее) и провести к герцогу. И вот тут наступает самый опасный и труднопредсказуемый момент. С Тенгроузом мы не сможем так легко прыгать с крыши на крышу. Уходить придётся через внутренний двор, потом прорываться наружу через западные ворота. Поэтому и нужна очень сильная шумиха где только можно. Побольше паники, огня, выстрелов, взрывов.

— Нам нужны лошади, — решительно произнёс я на завтраке в кают-компании. — Пять лошадей. Герцога, так и быть, возьму с собой. Стукну его по темечку, чтобы не мешал мне, и взвалю на седло.

— Лошадей можно взять только в конюшне герцога, — тут же ответил виконт, терзая свой бекон. — Мы не сможем подготовить их не привлекая внимания стражи.

— Дополнительный риск, — возразил дон Ардио. — Видели внутренний двор? Пока добежишь до ворот, постреляют всех. А перед этим ещё и конюшню штурмовать. Очень большая вероятность, что никто не выйдет оттуда.

— А я говорил: нужно подгонять «Тиру», — проворчал Пегий. — Вытащите своего герцога на крышу и по штормтрапу подниметесь на палубу. На гравитонах быстро уйдём, только не в море. До Грёз можно добраться и над сушей. Главное — оторваться от преследования.

— Нет, я против, — тут же возразил Ритольф. — Нельзя нам раскрывать возможности «Тиры» раньше времени. Иначе возникнут подозрения, что именно мы причастны к похищению гравитонов патрульного корвета.

— Положим парней, пока будем прорываться из Герцогского квартала, — хмуро бросил дон Ардио.

— Как вам идея с каретой? — обвёл нас взглядом виконт. — Чёрт с ними, с лошадьми. Это действительно потеря времени. В карете мы можем покинуть квартал гораздо быстрее. Надеюсь, командор, вам удастся прорваться через внутренний двор?

— Дружище Ним, помнишь, какой мы трюк провернули в Невермуте? — я повертел в руках вилку, разглядывая притупленные зубцы.

— Когда вы меня вытаскивали из здания магистрата? — усмехнулся Агосто.

— Да. Мы купим лошадей и к назначенному времени Леон подведёт их к западным воротам. Уходить будем через них. Почему верхом? Ну, сами посудите: здесь много узких улочек, где карете проехать невозможно. А ночью тем более опасно. На лошади возрастает манёвренность, скрыться легче.

— Согласен, — поддержал меня Рич. — Дадим командору уйти с герцогом, отвлекая на себя внимание.

Подумав, все согласились. Только Пегий проворчал, что такого фитиля в заднице он давненько не ощущал.

— Рич, тогда после завтрака вместе с Гусем ступайте в город, — приказал я. — Поспрашивайте, где продают лошадей.

— А где их держать до нужного времени? Купить-то не проблема, — развёл руками Рич. — И когда начинаем?

— Послезавтра. Нет у нас больше времени. Я за Тюленя беспокоюсь. Как бы его не раскрыли. Одно дело женским голосом разговаривать, а другое — постоянно находиться в компании горничных. Как пить дать, кто-нибудь заподозрит.

— Можно арендовать склад, — подсказал Пегий, поглаживая отросшую бородку. — Только дальний, чтобы меньше внимания привлекал. Тогда там можно лошадей спрятать, ну и ухаживать за ними. Водички принести, овса. Вон, юнг приставить, а то бездельничают.

— Займёшься этим? — я уважительно посмотрел на шкипера. Молодец, сообразил.

— Почему бы и нет? — Пегий хитро прищурился. — Только денежек надо побольше. Вдруг умасливать стражу придётся, ну, чтобы нос свой не совали куда не надо.

— Десять крон хватит?

— Вполне. Заодно овса и сена куплю.

После завтрака я выделил шкиперу и Ричу деньги из судовой кассы, а сам присоединился к штурмовикам размяться и почувствовать в руке кортик. Наби-Син выразил желание стать моим соперником. Было видно, что он тоже жаждет помахать своим тальваром.

— Бахрам Игнат, почту за честь скрестить с тобой клинки, — поклонился халь-фаюмец, когда штурмовики закончили тренироваться.

— Охотно, — я скинул пропотевшую рубашку и перекрестил воздух перед собой блеснувшим на солнце кортиком.

Наби-Син приложил тальвар к широкой груди, на которой висел морион, с которым он никогда не расставался. Потом обхватил рукоять двумя руками, присел в стойке, застыл вырубленной в камне фигурой — и неожиданно прыгнул навстречу мне, пролетев расстояние между нами с такой лёгкостью как будто активировал шахсавар. Вот же хитрец! А ведь он не зря прикладывал руку к груди! Коснувшись мориона, воздействовал на свой вес, пока я ушами хлопал.

Первый удар, нанесённый мне сверху, я с трудом, но отбил и сразу же нырком ушёл в сторону, перекатился по палубе, вскочил на ноги. Наби-Син уже был рядом и перекрестил воздух перед моим носом сверкнувшим тальваром. Качаю корпус и стремительно ухожу влево с одновременным росчерком кортика, имитируя удар по рёбрам. Низарит извернулся и отбился плоскостью тальвара.

Как меня учил Наби-Син? Активировать морион можно не только сжатием ладони. Надо почувствовать энергию амулета и распределить её по всему телу. Тогда оно становится лёгким, даёт ощущение полёта. Именно этого низарит добивался, загоняя меня в угол. Штурмовики и матросы азартно покрикивали, поддерживая меня. Яркое солнце то и дело слепило глаза. Наби-Син постоянно находился спиной к нему и не давал мне занять выгодную позицию.

— Используй хавзу — тихо прорычал халь-фаюмец, обрушивая один удар за другим, одновременно с этим оказываясь в разных местах. То и дело кончик тальвара едва не касался кожи, отчего приходилось изгибаться так немыслимо, как будто мое тело состояло из гуттаперчи.

Рукоять кортика нетерпеливо завибрировала, ощущая желание клинка напиться крови. И тут меня словно тонкой булавкой сверху донизу пронзило. Так, наверное, пришпиливают бабочек для коллекции. На мгновение я потерял из виду Наби-Сина; хорошо, он в это время находился в двух шагах от меня, приседая в позицию защиты и держа меч над головой. В глазах вспыхнули мириады искорок, картина мира изменилась до неузнаваемости. Реи, леера, мачты, палуба, люди на ней — всё заиграло до невероятности яркими красками, а солнце подёрнулось желтоватой плёнкой. Кортик стал белеть, а палуба ушла вниз. Я перелетел через низарита, поджав ноги, и развернувшись, ещё не коснувшись ногами поверхности, нанёс косой удар от плеча. Если бы не прыткость халь-фаюмца, мгновенно перекатившегося в сторону, то клинок разворотил бы ему спину.