Академия Зеркал (СИ) - Ярц Астерия

Яромир, совсем не ожидавший такого, глупо хохотнул. Кто мог знать, что Чёрная жемчужина –обычная девушка, как и он, из плоти и крови. Не впервые задумывался, каким бы был мир ежели вражде севера и юга пришёл конец. Балий много рассказывал сказок о прекрасных просторах и беззаботных жизнях, не знавших боли, крови и страха, но… это всего лишь сказки.

– Поэтому я едва не повернул назад, прежде чем подойти.

– Правда? А так казалось, что сестрица тебе нипочём.

– Не знал, чего ждать от неё. Многого о вас толкуют, разного.

Ведана махнула руками, уловив намёк, и посмотрела прямо, не скрываясь, так что искры в чёрных глазах заворожили Яромира, напомнив о Далемире, когда тот решался на долгие разговоры и постыдные откровения. Вспомнив о нём, Яромир в который раз уже оглянулся.

И тут его обуял ужас. Далемир стоял не один. Морена. Что ей надо?

– Слыхала, да. Особенно от твоих слыхала. Дома жилось хорошо, но такого забавного о близких не узнала бы никогда. И нечисть за собою водим, и Богов не почитаем, силы тратим, и тайные обряды совершаем, замышляем как бы напасть на северян и сделать им худо.

– Лучше ждать худшего, – ему не было стыдно. Он знал, на что способен «добродушный» юг.

Яромир всё искал удобный случай сбежать, но Ведану похоже задели его слова.

– Мы равны, разве не об этом сегодняшняя ночь? Почему же вы всё равно ставите себя выше, добрейшими людьми в глазах Богов делаете?

– Не северяне убили мою мать, – в другой раз он такого не сказал бы.

Ведана уже приоткрыла рот, чтобы со всей пылкостью ответить, но тут меж ними вклинилась Морена. Яромир возрадовался, но ненадолго – заметил Далемира, понурого и задумчивого.

– Хватит с тебя танцев. Отец наказал уйти до рассвета.

– Но ещё ведь!..

– Спасибо за компанию и разговоры, – успел бросить мимоходом, прежде чем совершенно невежливо сорваться от них прочь.

Ничего вокруг больше не волновало его, ни костры, ни фигуры в белом, ни радость. Что-то случилось, он чувствовал это, но не понимал что, и от того неприятное скребло внутри, подначивало двигаться быстрее, успеть… Но куда? Но зачем? Далемир стоял под берёзой, там же где и был, и на первый взгляд казалось, ничего не случилось. Только вот присмотревшись, легко понять – растерял всякую дурашливость и игривость. Глазами не видел ничего перед собой, а крепко сжатые вместе пальцы предупреждали об умственных терзаниях.

– Зачем она подходила? Что успела наговорить? – сходу напал с вопросами. – Далемир, посмотри на меня, не молчи.

Только когда Яромир двумя руками обхватил его ладони и боднул лбом в плечо, так по-детски им привычно, тот очнулся.

– Что Морена от тебя хотела?

– Почём мне знать?

– Я видел, как ты с нею разговаривал.

– Глупость всякую нёс. Неважно то, не бери в голову.

– Не скажешь, значит.

Если бы княжны не ушли, Яромир бы подошёл к ним ещё раз, но не боялся бы и не стыдился больше, а со всей прямотой и злостью приказал не лезть, куда не следует и даже пальцем не касаться того, что принадлежит ему. Далемир упёртый. Прошли те времена, когда он жаловался и нуждался в защите, но Яромир всегда будет ответственен за него, будет старшим братом.

Недолго они простояли в молчании. Похоже, отцу доложили о сбежавшем пленнике, и тот сорвался обратно на ненавистный им праздник только для того, чтобы надрать сыновьям уши. С Далемира тут же спала вся задумчивость и хандра и, если бы то не было опасно для жизни, он бы попытался наглым образом сбежать.

– Тятя, тятя, послушай!..

Мольбы не спасли, и с позором обоих увели в городок. Одними подзатыльниками и руганью дело не обойдётся, но то дома. Рассвет им придётся встречать взаперти, довольствуясь криками с озера. Прежде чем уйти и захлопнуть дверь, отец подозвал Яромира к себе и вывел на порог.

– Его кто-нибудь видел?

– Должны были. Он не скрывался.

Что-то точно во всём этом было неладное. Незнание выводило из себя, но как получить ответы – очередная загадка. Редко удавалось застать отца в таком раздрае. Морщины изрезали лоб, а жилистая рука приглаживала бороду. Он собирался уже уйти, но Яромир впервые захотел быть с ним откровенным и честным.

– Ещё с ним говорила Морена. О чём именно – молчит, я пытался вызнать, но ничего. Сам не свой стал.

Уловил, как отец на мгновение прикрыл глаза и сжал челюсть.

– Что всё это значит?

– Тебе лучше не знать, – сказал, как отрезал.

Но Яромир хотел, ему надо было, и потому схватил чужую руку в глупой попытке остановить. Отец ожидаемо разозлился и оттолкнул его, закончив угрожающим:

– В избу.

Попытка отстоять себя не увенчалась успехом. Засов с грохотом закрыли с той стороны. Остатки ночи Яромир провёл на голом полу подле брата. Далемир отгонял сон болтовнёй. Но Яромир едва слушал, лишь крепко стиснул чужую ладонь, смотрел в родное лицо и впервые столь сильный страх обуял его. Страх, что ни одной клятве не связать их навеки. Страх, что когда-то не то смерть, не то жизнь разлучит их.

Глава 17. «Снежная лига»

В честь скорого праздника и, как следствие, бала, Виолетта Демидовна решила устроить мастер-класс по танцам. Она была убеждена, что если ученики опозорятся перед гостями, это навсегда останется на её совести, и не достойна она будет должности преподавателя искусств. Поэтому в обязательном порядке были собраны два класса – первый и второй, наскоро представлены друг другу и перемешаны в группы. Одни, кто умел хотя бы вести вальс, стали учителями, а другие, кто ничего не умел, их подопытными.

Поначалу Элина хотела наврать и пойти по лёгкому пути. Кто вообще в здравом уме горел желанием битых два часа втолковывать что-то ребятам, совершенно не заинтересованным? И ведь план почти удался. Всё шло хорошо до тех пор, пока не начались пробы, и Виолетта Демидовна приметила её навыки на обходе.

Так Элина и оказалась в роли учителя. К тому же и группу она выбрала отменную – своих любимых потерянных. Авелин и Диму почему-то все обходили стороной и старательно делали вид, что их не существует. Может, оно и к лучшему?

– Честное слово, только ты могла к нам подойти, – сходу начала Авелин, закатив глаза.

– Не вижу радости, – медленно, но Элина училась отвечать на подколки. – Или вы вообще не собираетесь на бал?

– Бал, бал, бал! Все только о нём и говорят. Это же обычная новогодняя дискотека! А шуму будто светский раут, где всех переженят!

– Значит, не идёшь?

– Идёт, – ответил за ту Дима. – А злится, потому что все давно с парами, а ей никто ни разу не признался.

– Оно мне не надо! – взбеленилась Авелин, готовая вот-вот сесть на пол и начать протесты.

– Конечно, конечно. Не поэтому ли ты прожигала меня взглядом всю неделю и играла в молчанку, м?

– Ты выбрал худшую девчонку из возможных! Мало того, что старше на целых четыре года, из рода мерзких восьмибожников, так ещё и сумасшедшую.

– На три, мне вообще-то шестнадцать уже. И Аврора не сумасшедшая, просто чудаковатая…

– Особенно после того, как согласилась, ещё бы!

Пока дело не запахло жаренным, Элина вмешалась, пытаясь примирить вновь.

– Ну хватит, хватит. Меня вот тоже никто не приглашал, да я и идти не собиралась даже. Сами говорите, что бал ерунда, а потом так печётесь кто, кого и как туда зовёт.

Двое неожиданно замолкли и переглянулись с одинаково недоверчивым выражением.

– Смеёшься, да? Ты и без пары, и ты никуда не идёшь? А как же табун из парней, что вечно крутятся рядом? С Доманским у вас какие-то тайные встречи, Аврелий пускает за кулисы, Измагард, ладно, не в счёт, но а эти старшеклассники? Как это все они смогли устоять перед мягким сердечком и оленьими глазами?

Авелин говорила со всей серьёзностью, и это окончательно добило Элину – она громко засмеялась. Надо же такое выдумать! За кого вообще её принимают?

– Не знаю, что вы успели надумать, но разочарую: ни с кем я не общаюсь, и никто меня никуда не зовёт. Тем более на бал! Кто вообще в здравом уме станет? Я видела себя в зеркале: точно не идеал, не эталон и вообще на роль красавицы не гожусь.