Елена Мариныч - Мир дважды
— Всё же, надежда на то, что правитель Зэйден жив, есть, и не малая, — заговорил Гиффорд. — Во-первых; Пролоку незачем скрывать смерть правителя, а скорее наоборот, она ему выгодна, и он во всеуслышание объявил бы о его смерти и представил бы доказательства. Во-вторых; Зэйден, крепкий орешек, о который можно легко сломать зубы.
— А этот Пролок, что за птица? — спросила Мила.
— Злобный, мстительный, с комплексом неполноценности человек. Как маг, он впрочем, кое-чего стоит, но не настолько, чтобы захватить власть.
— Тут и ежу понятно, что он лишь пешка, — сказала Мила. — Интересно кто за ним стоит?
— Извини, кому понятно? — поинтересовался Гиффорд.
— Ежу, — ответила Мила и увидев непонимающий взгляд, добавила. — Зверёк такой. Колючий. Земной. Но ты не зацикливайся, это просто выражение такое.
Из-за холма показалась деревушка, расположенная у подножия скал. Некоторые дома были выдолблены прямо в скалах. Другие построены вплотную к ним. Поэтому вся деревушка как бы выстроилась в ряд. Мила насчитала всего четырнадцать домов. Уже начали сгущаться сумерки, и на улице не было видно ни одного человека.
— А почему у вас, как только начинает темнеть, все прячутся по домам? — спросила Мила.
— Потому что начинается время ночных жителей, с которыми очень трудно найти общий язык. Давай-ка поспешим.
Они ускорили шаг, и вскоре подошли к крайнему дому. Гиффорд постучал в дверь, и немного подождав, они услышали за дверью легкие шаги. Щёлкнул замок и дверь распахнулась. Свет падал изнутри, и поэтому невозможно было рассмотреть человека, который открыл дверь. Было ясно одно — это женщина.
— Слава богу, вы живы, — послышался мягкий голос, в котором слышалось облегчение. — Проходите же, — пригласила их хозяйка дома.
Пройдя в комнату Мила, смогла рассмотреть её. Это была женщина лет сорока на вид, с добрыми глазами и приятным лицом.
— Ох, господи, — приложив руку к сердцу, выдохнула она, глядя на гостей.
Все, всклокоченные, с синяками и ссадинами, в порванной одежде.
— Ну, хоть живые! — произнесла она.
— Да с нами всё в порядке, Матушка, — успокоил её Гиффорд.
— Да вам не привыкать, а вот девочку могли бы, и поберечь, — укоризненно сказала она.
— Кого? Милу? — с преувеличенным возмущением воскликнул Альтарес. — Кто бы нас от неё поберёг, — несмотря на возмущённый тон, было ясно, что говорит он шутя.
— К тому же, мы её бережем, — сказал Гиффорд и добавил совсем по-детски. — Честное слово.
— Когда она ничего не взрывает, конечно, — вставил Альтарес.
Мила виновато потупила взгляд. Гиффорд подошел к ней и, взяв за плечи, с благодарностью в голосе, сказал.
— Позволь представить, Матушка — это Мила и именно благодаря ей я сейчас такой как есть.
— Значит, это ты помогла Гиффорду вернуть свой настоящий вид?
— Да, — ответил он за Милу. — Правда при этом взорвала лабораторию, но это ведь ерунда?
— Правильно, — согласилась с ним Матушка и добавила, меняя тему. — Уже поздно, пора ужинать. Умывайтесь и за стол.
6
Утром, после завтрака, Матушка сказала.
— Мне нужно уйти ненадолго. Попейте пока чаю, — и ушла, оставив их одних.
— Я понимаю, почему вы называете её «Матушка», именно такой должна быть мама, — сказала Мила. — Но как её имя?
— Мария, — с теплотой в голосе сказал Гиффорд.
«Мария»- подумала Мила — «Это имя ей очень подходит. Как-бы мне хотелось, чтобы у меня была такая мама» — с тоской подумала она и отвернулась, пытаясь скрыть навернувшиеся слёзы.
Спустя немного времени, вернулась Матушка, неся какой-то свёрток.
— Вот Мила, возьми, переоденься. В этом, тебе будет гораздо удобнее.
Девушка взяла свёрток и, кивнув, вышла в соседнюю комнату.
— Каким путём собираетесь идти? — спросила она.
— Через ущелье я думаю? — вопросительно посмотрел на Альтареса Гиффорд.
— Я тоже так думаю, — согласился с ним Альтарес. — Через ущелье будет безопаснее.
— Ну, для вас сейчас везде опасно, — она вздохнула и добавила. — За девочку я беспокоюсь. Вы уж постарайтесь, присмотрите за ней, да не обижайте.
— Обещаем Матушка, — за обоих ответил Гиффорд.
В комнату вошла Мила с довольным, прямо-таки, сияющим лицом. Что было не удивительно. На ней была, зелёная, мальчишеская рубашка, удобные брюки и лёгкие ботинки. Волосы были заплетены в косу и перетянуты резинкой. Если-бы не коса, её легко можно было бы принять за мальчика. Симпатичного, стройного мальчика.
— Ну вот, другое дело, — удовлетворенно глядя на нее, сказала Матушка. — В дороге-то в брюках сподручней? Верно?
— Конечно! — ответила Мила и показала язык Альтаресу.
— Ну вот, что дети, а теперь серьезно. Идти через ущелье вам нельзя, да и через перевал тоже. Вас там, скорее всего, уже поджидают.
— И как-же нам тогда выбраться отсюда? — поинтересовался Гиффорд, понимая, что Матушка хочет предложить им другой путь.
— Идти нужно, через заброшенные шахты. Там есть проход в пещеры, из которых можно выйти недалеко от города.
— Но ведь из пещер еще никто не выходил!? — воскликнул Гиффорд.
— Так уж и ни кто? Я всегда этим путём в город хожу. Так ближе.
Гиффорд и Альтарес в удивлении открыли рты.
— Не беспокойтесь, я вас провожу. Вот только переоденусь.
Через несколько минут, Матушка была готова. Она переоделась в брюки и удивительно изменилась. Оказалось, что выглядит она гораздо моложе и у неё стройная, спортивная фигура. Светлые волосы были убранны на затылке в хвост, чтобы не мешали.
— Ну что, пошли? — улыбнулась она, видя расстерянный вид молодых людей.
— Пошли, — соглашаясь, кивнул головой Гиффорд.
Но пошли они не к двери, а в заднюю комнату. Мила удивилась, но спрашивать ничего не стала. Пройдя в комнату, женщина приподняла ковёр, за которым находилась дверь и толкнула её. Дверь легко открылась и все по очереди проскользнули в неё. За дверью начинался узкий туннель, уводящий вглубь горы. Метров через сто он заворачивал и уходил полого вниз, постепенно, расширяясь. Дорогу освещал Гиффорд, своим посохом. Камень, венчавший его, светился и давал достаточно света, чтобы видеть дорогу. Некоторое время все шли молча. Сознание того, что они находятся глубоко под землей, действовало угнетающе.
— Неужели вы здесь ходите одна? — не выдержал Альтарес.
— Ну, кому-то нужен простор, а кому-то и под землёй не плохо. Я ведь здесь выросла, каждый поворот знаю, каждый спуск и подъём.
— Ну да, я как-то об этом не подумал.
