Нобору Ямагути - Ветер Альбиона
Анриетта продолжала вздыхать. Мазарини откинул занавеску, посмотрел на улицу и увидел тень своей гордости. Молодой, притягивающий все восхищенные взгляды, дворянин, в шляпе с пером и с длинными усами, двигался в конвое снаружи. Медаль Грифона была приколота к его черному плащу, и одного взгляда на его "скакуна" было достаточно, чтобы понять, почему. С головой, крыльями и когтями орла, с туловищем и задними ногами льва. Это был грифон.
Всадником был предводитель одного из трех полков Магической Стражи, Полка Грифонов, капитан Вард. Его подразделение является самым запоминающимся среди Магической Стражи, и особенно для Мазарини. Владея грозной магической силой, каждый маг-охранник должен был пройти чрезвычайно тщательный отбор, и каждый член Стражи получал магического зверя в соответствии с названием Полка. Они были символом и гордостью Тристейна.
"Вы звали меня, Ваша Светлость?" — глаза Варда мерцали, когда он подъехал к окну кареты на своем грифоне. Окошко медленно открылось. Мазарини выглянул из него.
— Господин Вард, Ее Высочество расстроена. Можете ли вы что-нибудь сделать, чтобы развеселить ее?
— Понял.
Вард кивнул и внимательно посмотрел на дорогу. Он быстро нашел небольшой свободный участок улицы и направился к нему. Вытащив длинный посох из-за пояса, он быстро взмахнул им и прочел короткое заклинание. Легкий порыв ветра пронесся над землей, собирая лепестки с земли в руки Варда. Капитан вернулся к карете с букетом и передал его Мазарини. Кардинал погладил бороду и предложил: "Не могли бы вы, капитан, сами вручить букет Ее Высочеству?"
"Это будет большая честь для меня", — Вард отсалютовал и повернулся к другой стороне экипажа. Анриетта медленно открыла окошко и протянула ему левую руку. Вард галантно ее поцеловал.
"Как вас зовут?" — грустно спросила Анриетта.
"Маг Стражи Вашего Высочества, капитан Полка Грифонов, виконт Вард", — поклонившись, ответил он.
— Вы — образец для дворянства. Как мило с вашей стороны.
— Я всего лишь скромный слуга Вашего Высочества.
— В последнее время становится все меньше дворян, способных сказать это. Когда мой дед был еще жив, боже мой… В правление великого Филиппа III, каждый дворянин был образцом рыцарства.
— Печальные времена настали, Ваше Высочество.
— Могу ли я рассчитывать на вашу искренность, если вы мне снова понадобитесь?
— Когда это произойдет, независимо от того, где я нахожусь — в бою или на небесах, независимо от того, что я должен покинуть, я примчусь, чтобы послужить Вашему Высочеству.
Анриетта кивнула. Вард козырнул еще раз и отъехал от кареты.
"Этот дворянин выглядит довольно надёжным, да? — спросила она Мазарини. — Господин Вард. Его руническое имя "Молния". Даже в Альбионе только несколько человек могут тягаться с ним".
— Семейство Вардов… Кажется, я уже где-то слышала об их землях.
— По-моему, их владения расположены рядом с владениями лорда Вальера.
"Вальер?" — вспомнив, Анриетта кивнула. Это имя значилось в донесении из Академии Волшебства.
— Кардинал, вы помните имена тех, кто поймал Фуке Глиняный кулак?
— Боюсь, что нет.
"Вы не посвятили их в шевалье?" — удивилась Анриетта.
Мазарини не выявил особой заинтересованности:
— Я думаю, пора бы уже поменять правила присвоения званий. Чтобы получить звание, для начала неплохо бы послужить в армии. Неужели вы считаете, что нужно посвящать в шевалье всякого, кто поймал вора? В любом случае, у нас назревает конфликт с Альбионом, не стоит подрывать лояльность дворянства завистью.
— Вы приняли многие решения без моего ведома.
Мазарини не отвечал. Продолжая бормотать, Анриетта вспомнила, что имя Вальер было в списке тех, кто поймал Фуке. "Со временем, разберемся", — подумала Принцесса, успокоившись.
Мазарини взглянул на нее.
— Ваше Высочество, кажется, что есть некоторые… трения между Королевским Советом и частью дворянства.
Анриетта вздрогнула.
— Кое-что, мешающее браку Принцессы и способное разрушить наш союз с Германией.
Холодный пот выступил на лбу Анриетты.
— Вы случайно не выдали им свою слабость, Ваше Высочество?
После долгого молчания, Анриетта с досадой ответила: "…Нет".
— Тогда я поверю слову Вашего Высочества".
"Я принцесса. Я не лгу", — Анриетта вздохнула с облегчением.
— …Четырнадцатый раз, Ваше Высочество".
— Просто все мои мысли перепутались. Все, что я могу сделать сейчас — это только вздыхать.
— Как принцесса, вы должны понимать, что благо государства важнее, чем ваши личные чувства.
"Я ощущаю это каждую минуту, — ответила Анриетта безучастно. Она посмотрела на цветы в руках и сказала уныло: "…разве цветы на дороге это не благословение, Кардинал?"
— Я думаю, что любой цветок в руках человека — это благословение.
* * *
Когда Принцесса въехала в ворота Академии, студенты одновременно подняли свои посохи и замерли в торжественном молчании. В дверях центральной башни, вытянувшись, стоял Директор Осман, ожидая Принцессу. Как только экипаж остановился, слуги немедленно расстелили ковровую дорожку прямо к его двери. Охранники объявил о прибытии:
— Принцесса королевства Тристейн, Анриетта.
Однако первым вышел Кардинал Мазарини.
Студенты зашушукались, но Мазарини не обратил на это внимания; он встал сбоку от двери кареты и подал Принцессе руку, когда та выходила. Студенты зааплодировали. Красивая улыбка появилась на лице Принцессы.
"Это Принцесса Тристейна? Хех… Я и то лучше выгляжу, — пробормотала Кирхе. — Ах, дорогой, как ты считаешь, кто из нас красивее?" — обратилась она к Сайто, который, свернувшись, лежал на земле.
— Гав.
— Я не могу понять, если ты просто лаешь. Так кто же?
Сайто глянул в сторону Луизы, которая внимательно смотрела на Принцессу. Когда его хозяйка молчала, она казалась такой чистой и прекрасной. Неважно, как дико она себя вела, как холодно к нему относится, и пусть даже считает его собакой, — этот мягкий взгляд всегда завораживал Сайто.
Луиза вдруг покраснела, и это не ускользнуло от внимания фамильяра. Чего вдруг? Он проследил за ее взглядом. Гордый дворянин в шляпе, верхом на магическом звере с головой орла и телом льва. Луиза в восторге смотрела на него.
Это показалось Сайто странным. "Этот дворянин довольно хорош собой, но это не повод так пялиться на него и уж тем более так краснеть. Я ревную? — подумал он. — Нет, этого не может быть. Мы не настолько близки с Луизой", — тут же опроверг он сам себя.
