Олаф Локнит - Сокровища Тарантии
Ничего путного, конечно, не обнаружили. Сохранившиеся доселе кхарийские летописи повествовали только о великих подвигах царей, битвах, победах и поражениях, не давая точных указаний на местонахождение городов или богатейших храмов. Вдобавок, кхарийцы использовали совсем другую систему исчисления географических расстояний, а значит вычитанная фраза "святилище Гхора, великолепнейшее и славнейшее, стояло в ста харрах от Пифона", означала форменную бессмыслицу. "Сто харров" — это сколько? Сто шагов, лиг, миль, лучных перестрелов, дневных переходов или сто обычных плевков? И вообще, где находился пресловутый Пифон? Известно несколько городищ, разбросанных по землям Немедии, Аквилонии и Кофа, которые именуются "Пифоном", но в действительности они являют собой остовы обычных провинциальных городков кхарийцев. Настоящий Пифон был полностью разрушен и забыт.
— Вот еще! — возглашал я, разобрав почти непонятные строчки, выведенные неумелым писцом эпохи Эпимитриуса. — Слушай! "В год Великого Противостояния все драгоценности алиссага кхарийцев были вывезены в область Раддэ и там тайно захоронены. Воинами алиссага убито десять тысяч рабов, дабы их гневные тени охранили..." И так далее. Понимаешь? Десять тысяч теней убитых — чересчур серьезная стража для какой-нибудь мелочи!
— Хорошо, — ответствовал Тотлант, выкраивая на лице унылость. — Теперь объясни, кто такой или что такое "алисагг"? Человек, бог, вещь или, например, любимый кот кхарийского императора? А где находится "Раддэ"? Знаешь? Нет? Я тоже не знаю. И никто не знает. Слишком давно было.
Молчание. Тишину нарушает только шуршание пергамента и скрип переплетов. За стрельчатыми окнами замка — глубокая ночь. Тарантия мерцает оранжевыми точками редких факелов.
— Можно посмеяться, — неожиданно фыркнул Тотлант, переводя взгляд от древней книги на меня. — Даже в "Хронике короля Алькоя" всплыло известное предание о Нифлунгах. Слышал такую историю?
— Конечно! Сказка, которую знает любой аквилонский ребенок. А в каком контексте?
Волшебник, нараспев, процитировал найденные строки:
— "Варваров орды волною накинулись, Нифлунгов земли испепелили, царь благородный и ближние воины, к Мертвому Солнцу вернуться решили..."
— Ничего особенно сложного, — отозвался я. — Это просто кеннинг — иносказание. Мертвое Солнце — закатная часть света, где по верованиям древних солнце ежедневно умирало, чтобы утром возродиться на Восходе. Сказка, ничего более.
— Тут есть четкие указания на географию. Якобы, корабли народа Нифлунгов, промыслом Митры выбросило на бесплодный берег острова Воронов.
— Как? Остров Воронов? — вскинулся я, вспоминая. — Между прочим, так называется один из островов неподалеку от побережья Пущи Пиктов. Вернее, не совсем так. "Остров вороньей стаи" — там еще при Нумедидесе хотели поставить аквилонский форт, чтобы с моря наблюдать за пиктами. Что еще написано?
— Как обычно... У царя Нифлунгов было множество сокровищ, придворных, наложниц и прочих, необходимых в далеком плавании на Закат — вещей, но воины погибли на острове или умерли с голоду, а царь и некоторые приближенные спрятали золото в пещерах и покончили с собой, ибо все корабли оказались разбиты. Бредни чистейшей воды. Если, как и положено в трагической саге, погибли все и каждый, то каким, любопытно, образом о гибели Нифлунгов узнал летописец?
Я подошел к Тотланту, отодвинул волшебника в сторону, взглянул на свиток с каталогом и потом внимательно осмотрел саму книгу.
Так и есть. Рукопись времен царствования братьев-королей Алькоя и Олайета. Тысяча двести лет назад. Значительно позже пергаменты были переплетены и помешены в тяжелую деревянную обложку.
Одна из самых ценных рукописей библиотеки, смею заметить. По весьма приблизительной оценке ее можно продать любому собирателю древностей за пять-шесть тысяч кесариев. Да еще и поторговаться.
Интересно другое — легенда Нифлунгов, точнее ее широкое распространение, датируется более поздними временами!
Вот вам и маленькое открытие, которое может сделать любой хранитель древнего книжного собрания!
Значит, последние представители небольшого кхарийского княжества покинули наш материк, в надежде добраться до неизвестного континента на Закате, несколько раньше, чем хайборийцы Алькой и Олайет, знаменитые основатели Аквилонии, добились полной победы...
Занимательно, конечно же, однако никакого прикладного значения данное открытие не имеет...
Впрочем, оно имеет значение для меня лично. Если я желаю чуток насолить нашему богоспасаемому государству и лично Конану — предлог перед моими глазами!
Никогда не обижайте библиотекарей. И платите достойное жалование!
Иначе, вы наполните казну моими сокровищами.
Мало не покажется!
Первый рассказ Тотланта "Шуточки у вас!"
Тарантия, дворец и город.
4-6 дни третьей весенней луны 1293 г.
— Тотлант, радуйся: в городе постепенно начинается золотая лихорадка! Надо думать, получилось!
С этим восторженным воплем Хальк Юсдаль ворвался в гостиную, отвлекая меня от чтения. Русые волосы, выбившиеся из-под шайки, развеваются знаменем, короткая светлая борода взъерошена, будто старая метелка, глаза горят нешуточным азартом, а скомканный плащ зажат под мышкой. Господин барон выглядит настоящим варваром, явившимся грабить мирных соседей.
— Подробности? — немедленно отозвался я. — Все-таки, пошли слухи?
— И еще какие! Царит эдакое пикантное возбуждение, словно перед войной, государственным переворотом или вторым явлением святого Эпимитриуса... Не предполагал, что мои легковерные соотечественники ухватятся за приманку настолько быстро, всеми зубами. В благородных салонах Тарантии, при дворе, на рынках, в лавках говорят о... Об этом.
— Ничего себе... — я нервно почесал подбородок и отложил книгу. — Понимаешь, что произойдет, если люди узнают истинную подоплеку? Нас обоих попросту утопят в выгребной яме! Но сначала повесят, колесуют и отрубят все конечности, вкупе с причинным местом. Похоже, мы перестарались.
— Ничего подобного! — самоуверенно усмехнулся Хальк. — Обыватели поговорят—поговорят, да и забудут. По-настоящему заинтересуются только серьезные люди.
— Этого я и боюсь.
— Оставь глупые страхи, следы заметены мастерски. Никто не докопается.
— Твоими бы устами, да пиво хлебать...
— Помолчи, деревенщина стигийская! Лучше подумай, как усугубить процесс совращения аквилонцев с пути размеренного благочиния. Слухи необходимо подогревать, дабы наши старания не пропали втуне.
