Герман Корнаков - Капли корсара
— Эй, на фоке, смотреть землю, — устав от абордажей и вечной качки Косса несколько дней вел эскадру к вольному острову Лапедуза, надеясь там отдохнуть и починить потрепанные штормом и боями корабли.
Он не был одинок в этом желании. На Лапедуза приплывали все, кто не водил дружбы с законом и над чьим кораблем скалил зубы "веселый Роджер".
— Зем-ля….зе-м-ля. я
Уютная бухта, прозрачное море, высокие скалы, поросшие скудной растительностью, ни речки, ни ручья — так встретил Косса остров Лапедуза.
— Я раньше здесь никогда не бывал, — обнимая и целуя Яндру, говорил Бальтазар, — говорят, что в этих местах никто не живет, только таких, как я сюда заносит попутный ветер, — он замолчал, о чем-то задумавшись, глядя в сторону скалистого берега, туда, где парила над водой белая чайка. — Тебе не скучно со мной? — не дождавшись ответа он встал и прошелся по каюте, — наверное, ты устала от этой каюты и вида этих вечно голодных оборванцев? — почему-то сегодня ему хотелось говорить, говорить с Яндрой, все равно о чем, лишь бы слышать ее голос.
— Звезды не любят эту землю, — загадочно отозвалась Яндра, — тебе не нужно здесь долго задерживаться, тебя ждет новая жизнь, — как всегда она говорила загадками, но это не раздражало сурового корсара. Он был просто рад слышать ее голос и смотреть на милое лицо. Иногда ему казалось, что она чем-то не уловимым напоминает ему мать. Она чувствует и понимает его, как ни кто другой в этом мире. Наверное, это и было главным, почему он не расстается с Яндрой уже более трех лет, что в принципе было не естественным для его ветреной натуры.
— Пусть пару дней команда потопчет землю, да подлатает корабли, и мы опять уйдем в море. Я знаю, как ты любишь морские закаты и качающееся над головой звездное небо. Потерпи…, - Бальтазар говорил ей, словно уговаривая малое, не разумное дитя. Разговаривая с ней, он испытывал страстное желание уберечь и оградить ее от всего, что может быть для нее не приятным или хотя бы казалось таким.
— Люди говорят, что на этом острове есть пещера, где молятся корсары. Я хочу посмотреть это место. Ты поедешь со мной? — он спросил, хотя знал точно, что она ему ответит. Три года они ни разу не расставались, чувствуя постоянную необходимость друг в друге. И не дождавшись ее ответа, Бальтазар крикнул: — Марко, готовь шлюпку, я иду на берег.
Тропа, утоптанная сотнями ног корсаров, извиваясь между нагромождения камней, уходила к вершине прибрежной скалы. Там на верху, с небольшой площадки, просматривалась вся бухта с качающимися на воде кораблями Бальтазара. Чахлый, полусухой кустарник, парящие в небе крикливые чайки, а на фоне белой скальной породы, черное пятно входа в пещеру богов, так называли то место где поклонялись пираты своим богам, прося милости и удачи в бою, а взамен приносили омытые кровью награбленные дары.
Вспыхнул, потрескивая масленый факел, освещая своды пещеры.
— Я никогда ничего подобного не видел, — переводя дух от изумления, произнес Косса.
С одной стороны, в небольшой нише стояла икона Девы Марии, и у ее ног, сверкая и переливаясь в свете факела, высилась гора драгоценностей, а у другой стены пещеры высилась такая же гора золота и драгоценных камней сложенная у могилы мусульманского святого.
— Нужно сделать тысячи и тысячи набегов, пролить моря крови, но и тогда не соберешь столько сокровищ, — удивлялся Бальтазар, смотря на сверкающие россыпи.
— Это страшное золото, на нем кровь, — тихо сказала Яндра, испуганно прижимаясь к плечу молодого пирата.
— На любом золоте есть кровь или чьи-то слезы, — отозвался Бальтазар, — но от этого оно не становится менее ценным. Эй, Марко, Стефано, грузите все на корабли, мы уходим, — глаза Бальтазара светились от радости.
— Нельзя капитан, — это был голос Марко, он говорил тихо, но под сводами пещеры его голос словно гремел, или это только показалось Бальтазару, — нельзя, это золото принадлежит богу, и мы накличем беду на свои головы. Никто и никогда не осмеливался до него дотронутся, и нам не стоит. Поверьте мне капитан.
Любое рассуждение или не повиновение всегда приводило Бальтазара в ярость. Выхватив из-за кожаного пояса нож, он, не раздумывая, вонзил его в сердце Марко.
— Спорить со мной, не позволено ни кому, и даже тебе Марко…. Грузите, что смотрите, — и он вышел из пещеры, увлекая за собой испуганную Яндру.
Ветер закручивал, как кудри, серые облака. Поднимавшееся из-за горизонта солнце искрилось в брызгах пенящейся у бортов воды. Эскадра Косса подняв паруса, покидала бухту. На палубе, широко расставив ноги, стоял, довольный собой, Бальтазар, вглядываясь в морскую даль. Трюмы кораблей полны. Пора и навестить Искью.
Ветер способствовал, и корабли устремились в сторону родного берега. Солнце и соленый ветер, что может быть лучше для морехода, но как часто бывает на море, ветер резко сменился и начался шторм какого ни Бальтазар ни его команда никогда не видели. Огромные валы шли один за другим, круша все на своем пути, а пепельно-серое небо разразилось ливнем, словно стена, преграждающая путь кораблям.
— Рубить канаты…
— Руби мачты….
Трещали мачты, хлопали разорванные паруса, люди в панике метались по палубе, спасая свои жизни…. Предсмертные крики падающих за борт…. Один за другим на морское дно уходили корабли из эскадры Коссы. Привязав себя и Яндру к мачте он ждал своей участи, взывая к Всевышнему и теперь надеясь только на его милость. Шторм не унимался, минута и Бальтазар оказался в соленой воде….
…. — И это все, что ты хотела рассказать мне об этом пирате? — Григорий непонимающе смотрел на Ларису, — плохо жил, плохо кончил.
— Если бы, — она хитро улыбнулась, — он и Яндра чудом уцелели. Все погибли, а они выжили. Их выбросило на берег, где им снова не повезло. Их узнали и заточили в крепость.
— Опять крепость. Неужели и в этот раз выкрутятся? Что-то это напоминает мне сказку про Синбада.
— Ну, сказка не сказка, а о том, что они сидят в тюрьме, узнал сам папа Римский….
… - Бальтазар Косса — неаполитанец, но если угодно Вашему Святейшеству, то можете называть меня граф Баланте, но вряд ли кто-нибудь дальше острова Искья называл меня так. Хотя многие слышали обо мне на морских просторах, — Бальтазар улыбнулся. — Однако, спешу заверить Ваше святейшество, слышали обо мне не только на море, но и в Болонье. Знаю, что этот город не очень поощрял мои выходки и пирушки, но в нем так же наслышаны обо мне, как знатоке права и поборнике христианской веры, — Бальтазар поклонился, — вам известно, что я корсар и много в своей жизни грешил, но Бог спас меня, подарив жизнь, и я дал обет, что стану его слугой, — Бальтазар вновь поклонился, ожидая ответа.
