Елена Ежеменская - Чародей. Часть 2
И на какой помойке я валялся? Волосы, несмотря на обильное количество воды, вылитое на них путем засовывания головы под кран, торчат в разные стороны. Не мешало бы постричься, а то скоро буду похож на рок-музыканта. Бледный, небритый, под глазами синяки от постоянного недосыпа. Усталость не скрыл бы даже самый опытный голливудский гример. От нервов глаз дергается. В общем, в обстановку "чародей-отшельник" я не очень-то вписываюсь. Для этого мне нужен длинный темный балахон, посох, короче, хотя бы немного загадочности во внешнем виде. А у меня на лбу написано: "Недочародей".
Себя я вытереть не догадался, и когда натянул футболку, она мгновенно промокла.
В гостиной я обнаружил все тот же красный диван. Как по команде, тут же появился Джек. Интересно, как он угадал, что я проснулся? Неужели подсматривал?
— Доброе утро, — поздоровался я. Но Джек сегодня был явно не в духе.
— Ничего доброго в нем не вижу. Руки так и чешутся надрать кому-нибудь…
Я поспешно отступил на шаг.
— Так лучше?
— El idiota, — отмахнулся Джек и плюхнулся на диван.
— Ты испанец?
— Нет.
Ладно, к черту эти приветственные разговоры.
— Итак, артефакт мне придется искать в одиночку, да еще и в неизвестном направлении?
Джек глянул на меня из-под полуопущенных век.
— На первый вопрос: нет. Мы подберем тебе команду.
— Мы? — переспросил я, но Джек словно не услышал.
— На второй — тоже нет. Примерное направление известно. Но ты еще не готов пуститься в этот крестовый поход.
— Почему это? — набычился я. — По-моему, тут особого ума не надо. Находишь альтернативу цветку на стороне Зла. Врываешься в их логово, мочишь вампиров осиновыми колами, подбегаешь к символу, скидываешь на бетонный пол и давишь его, давишь…
— Очень смешно, — махнул рукой Джек и без всякого перехода добавил: — Сожги диван, на котором мы сидим.
— Прошу прощения?
— Раз ты считаешь, что готов, давай, продемонстрируй мне свою силу.
С минуту я таращился на него, надеясь, что он шутит. Не шутил. Я пожал плечами и уставился на подлокотник.
Огонь. Я старался думать о жарком, всепоглощающем пламени, но ничего не выходило. Мысли скакали, как сайгаки, возвращаясь то к трем хулиганам, которых я спалил, сам того не ведая, то к бару "Сатанаэль", сожженному до основания, то к хвостатому бармену, от которого остался лишь пепел… Я боюсь выпускать наружу свою силу. Ужасно боюсь.
— Ты слишком много думаешь о последствиях, — сказал Джек. — Посторонние мысли тебе не союзники. Очисти голову.
Легко сказать. Я не мог не думать о последствиях, ведь они будут куда разрушительнее, чем, скажем, последствия водной магии. Вода просто все затопит, а вот огонь…
Огонь. Эта могущественная стихия, побеждаемая самым мягким и безвредным веществом, дарующим жизнь. Огонь и вода. Два единства, две противоположности. Змей Ороубор, сплетенный в бесконечном цикле, обреченный вечно держать в пасти свой собственный хвост. Если он отпустит его, то рухнет вся Вселенная. Вода затопит города, а огонь сожжет то, до чего она не доберется.
Я встряхнул головой, отгоняя навязчивые мысли. Итак, огонь. Что я знаю о нем? Да практически ничего. Я никогда не был с ним близко знаком. Пришла пора это сделать, а я понятия не имел, с чего начать.
Тут меня осенило. Вместо того чтобы сосредоточиться на объекте моих усилий, я обратился внутрь себя.
И увидел только темноту. Беспросветную тьму. Душа моя наглухо заперлась в сердце и наотрез отказывалась даже приоткрыть дверь на цепочке. Сказывается мое добровольное затворничество. Но, несмотря на это, я продолжал искать. И наконец — нашел.
Крохотная точка появилась во мраке. Малюсенькая искорка, мерцающая в темноте. Я, уже не замечая ничего, уверенно двинулся к ней. По мере приближения огонек разрастался, сверкал все ярче, крохотные язычки пламени облизывали его со всех сторон. Я вытянул руку и поймал его.
Странное мягкое тепло разлилось по руке. Открыв глаза, я уставился на ладонь. Точно посередине лежал, переливаясь всем оттенками красного и желтого, комок огня. Кожа под ним не обуглилась, но начала светиться ярко-красным. Боли от ожога я не чувствовал, хотя по всем признакам должен был получить минимум третью степень.
Так как выражением глаз я стал похож на глубоководного краба, Джек поспешил заметить:
— Тебя он не обожжет, ведь ты его хозяин. Можешь делать с ним все, что угодно. Куда ты его направишь…
— …то он и уничтожит, — закончил я, зачарованно глядя на частицу магии в моей руке.
— Верно, — хмыкнул Джек.
Я перевел взгляд на диван. Жечь его совсем не хотелось, тем более, я не был до конца уверен, что огонь не перекинется на мою одежду или одежду Джека. Известны случаи самовозгорания людей, когда их шмотки оставались целы, а вся окружающая обстановка превращалась в пепел. Но рисковать совсем не хотелось. Как-никак я всего лишь начинающий, а не пиротехник-профессионал.
Немного подумав, я поднялся и направился в коридор.
— Что ты делаешь? — занервничал Джек.
— Хочу во второй раз уничтожить этот проклятый цветок. Из-за него одни кошмары снятся.
И прежде чем Джек успел что-либо возразить или остановить меня, я метнул шар в дверь своей спальни.
Он попал точно в лотос. Тот взорвался с адским грохотом, ничуть не хуже противопехотной мины. Я упал на колени и поднял руку, защищая глаза. В ладонь мне впились осколки дерева.
Когда все стихло, я рискнул взглянуть на плоды своих стараний. Похоже, теперь мне придется закрываться шторкой. От деревянной двери не осталось ничего, только куча обгорелых щепок. Фиолетовый линолеум вздулся пузырями, на потолке чернело пятно сажи.
— Ни фига себе, — выдохнул я. Посмотрев на руку, обнаружил, что стал похож на ежика, и начал выдергивать огромные занозы из кожи, морщась о боли.
— Я бы выразился пожестче, — произнес за моей спиной Джек.
— Твоя любимая фраза?
— Нет. Просто ты все окрашиваешь в более мягкие тона. Сними наконец розовые очки.
— Это я-то окрашиваю? — возмутился я. — По-моему, из нас двоих оптимист тут ты.
— Это еще почему?
— Потому что я даже не надеюсь достать этот твой артефакт. Да я на километр к нему не подойду, а меня уже убьют!
— Что мне в тебе нравится, Дэрриен, так это то, что ты реально смотришь на вещи.
— Ты только что сказал, что я все смягчаю, — я зашипел от боли — щепка попалась уж больно вредная.
— Не в отношении себя. Ты прекрасно знаешь, что с тобой произойдет, если ты попытаешься добыть этот, как ты его называешь, карающий меч, но, тем не менее, идешь на это. Почему?
