Макс Кравчик - Беглец между мирами (СИ)
Девушка встала с колен и запустила свои изящные ручки в свою небольшую тканевую сумку. Из нее она достала небольшой тряпичный мешочек и, развязав его, извлекла несколько зеленых листочков. Вернувшись к Славику, она вложила листья ему в рот и сказала: — Жуй! Он, покатал листья на языке и, не опознав неприятного вкуса, принялся их пережевывать. Листья были кисловатыми, с нотками горечи и похожими по вкусу на мяту. Сок из листьев проник к нему в горло и, превозмогая боль, он их проглотил. Его самочувствие резко улучшилось, а сознание прояснилось, взбодрившийся организм, словно включив резервное питание, стал отдохнувшим и энергичным.
Незнакомка, увидев ожидаемый эффект, уверенно кивнула, что-то бубня себе под нос, и скромно улыбнулась. Она кинула мешочек с листьями в сумку и, обойдя небольшой костерок, едва дымящийся между сложенными в круг камнями, села напротив Вячеслава. Она впила взор своих необычных янтарных глаз в язычки костра, положив подбородок на плотно прижатые к груди колени, и обняла их руками. Черные пряди волос упали на ее кремовое личико, подчеркивая его идеальную форму, а рыжие тени огня заплясали на нем замысловатыми узорами. Солнце еще светило и нужды в костре он не видел, но едкий дым от огня очень удачно отгонял насекомых, что не могло не радовать. Возможно, ради этого эффекта, она его и разожгла.
Он встал и осмотрелся по сторонам. Лес вокруг был словно живой, и кишел мириадами звуков и шорохов. Кусты и высокая трава иногда шевелились, под натиском пробегающих сквозь них животных. «Главное, чтобы они не были хищными, и тогда, проблем с ними не должно было возникнуть»- подумал Слава. Но даже эти тревожные мысли не могли затмить шок от произошедших ранее событий. Повернувшись вокруг себя, он резко дернулся и в душе, словно задули огонек последней храбрости, которую он за сегодня успел исчерпать. Перед ним стояли три статуи, несомненно, каменные и безжизненные, как чудовищные надгробия готического кладбища. Статуи выглядели точь-в-точь, как те свирепые коротыши, которые гнались за ним по заводу. Их позы были различны, но все они тянули свои двухдюймовые когти в сторону их костерка. Пасти открытые в оскале и даже слюна свисающие с них, каменной нитью спадала на их тела. Он жутко испугался, но осознав, что безжизненные камни не причинят ему зла, вопросительно посмотрел на девушку. Она, заметив его испуг, улыбнулась и сказала:
— Все в порядке! Не бойся! Они не причинят тебе вреда. Мертвые на это не способны. Они не смогли пройти тоннель до конца и навеки застыли.
— Кто они? Почему они пытались меня убить? — присаживаясь к костру, задал, наверное, самый волнующий вопрос Славик.
— Это Лярвы. Ищейки, гонцы. Они искали тебя, потому что у тебя есть одна вещь, которая нужна их хозяину. Поэтому они за тобой гнались. — Так же задумчиво глядя в костер, сказал девушка.
— Что это за вещь? Что у меня может такого быть, о чем я даже не подозреваю, но это могло вызвать гнев этих монстров? — Округлив глаза, выкрикнул он, но сразу обернулся по сторонам, потому что вспышка гнева переполошила кого-то в кустах.
— Не знаю, но эта вещь, никогда и не при каких обстоятельствах не должна им достаться. — Спокойным тоном ответила девушка. Она подняла голову с коленей и резко сказала: — Но я сейчас поняла! Эта вещь должна быть при тебе, иначе они бы ни за что не осмелились на тебя напасть, а значит, они уверенны, что она у тебя с собой. И ты скорее обладаешь ею всю свою жизнь.
— Но, из всех вещей, которыми я владею, единственная вещь, с которой, я никогда не расставался — это кулон, подаренный мне родителями. К сожалению, я его потерял в этом сумасшедшем туннеле и вернуть его нет никаких шансов. — Славик досадно вздохнул, а сердце его кольнула обида. Девушка резко вскочила и подбежала к нему.
— Снимай рубаху! — взвизгнув от нетерпения, сказала она. Славик же в свою очередь, от такого стремительного наскока с ее стороны, отпрянул назад, не понимая, зачем ему понадобилась его пропахшая потом футболка. Но девушка, требовательно на него посмотрев, сама принялась стягивать его футболку через голову и, закончив эту процедуру, замерла. Она смотрела ему на грудь, которая вздымалась от волнения. Затем ее пальцы нежно коснулись кожи в районе сердце, но он не почувствовал этого прикосновения, а внутри груди запылал пожар плещущейся силы. Мощь так и рвалась из него наружу и, не сумев ее обуздать, он схватил девушку за плечи. В этот самый момент, словно волна выплеснулась из его груди и девушка, отброшенная ею, перелетев костерок, упала на зеленую траву, а его отшатнуло на несколько шагов назад. Он, не понимая, что произошло, но сделав несколько шагов в сторону незнакомки, остановился. Девушка сидела на сырой земле и ошеломленно смотрела на него. Точнее не на него, а туда же, куда и прежде, на его хорошо развитые грудные мышцы. Он опустил голову и посмотрел в район своего солнечного сплетения. Там, он увидел нечто непостижимое и пугающее, одновременно. Чуть выше солнечного сплетения, точно между грудных мышц, красовалось неведомое пятно, ярко белого цвета. Пятно было похоже, на белое солнце по форме, с тянущимися в разные стороны щупальцами, разной длины. По кромке этого солнца бежали темно-синие венки, внедряясь вглубь кожи, предавая всей фигуре бледно-голубой светящийся ореол. Лучи этого солнца светились белесым светом, а центр этой фигуры, словно пылал, ярким мерцающим красным проблеском. На ощупь, новая часть организма Вячеслава, была рельефной, хотя каждая из граней, была гладкая как, отполированное бушующим морем, стеклышко. Он дотронулся до этого кристалла в груди, и это прикосновение показалось ему до боли знакомым. Таким же по тактильным ощущениям был потерянный им, кулон. Это украшение он проносил с собой всю свою жизнь, и те попытки его снять, принимая горячий душ или же отправляясь в экстремальные путешествия, которые он так любил, никогда не увенчивались успехом. Ему каждый раз было жутко неуютно без подаренного родителями талисмана. Это чувство было сродни ощущению себя обнаженным, перед предстоящим проходом, через многометровую, колючую рощу.
Вначале Славик испугался этого волшебного имплантата в своей груди, но все его естество, просто кричало ему, что все в порядке, что так и должно быть. И он начал потихоньку успокаиваться, уже не так рьяно противясь новой части своего организма. Сознание подсказывало ему, что это тот же самый кулон, подаренный его папой и мамой, но теперь это не просто ювелирное изделие, теперь — это часть его самого.
Он слушал пульсирующую мощь у себя в груди, словно плавную мелодию, порожденную самой жизнью, и наслаждался. Он видел необузданный поток энергии, оживший в этом белом солнце, врезавшемся ему в грудь, и пытался мысленно в него пробраться, пытаясь понять, что же оно из себя представляет. Эти попытки были похожи на пробу, разбить головой мраморную гору или же проплыть через толщу моря к самому дну, с горящей спичкой в руках. Чем больше Слава пытался проникнуть в недра этого энергетического потока, тем больше это казалось невозможным. Он тратил жизненные силы, пытаясь пробиться за грань неизведанной, первобытной энергии, натыкаясь на все новые преграды, пока, наконец, они не иссякли. И обессилив, он упал на колени, схватившись руками за грудь. В отчаянии и диком испуге, он пытался врезаться пальцами под этот мутно-белый кристалл с алой пульсирующей нитью внутри. Пытаясь подковырнуть его по краям и вырвать его из груди, но чувствуя лишь боль, причиняемую собственной коже, обреченно завыл и упал на колени.
