Вольфганг Хольбайн - Возвращение колдуна
Я кивнул, вышел через вращающуюся стеклянную дверь на тротуар и с любопытством огляделся вокруг. Город наконец-то проснулся: то тут, то там сновали ссутулившиеся прохожие, время от времени по изъезженной мостовой громыхали повозки и ветер доносил жалобный звон колокола. Несмотря на это, оставалось впечатление какой-то странной заторможенности, будто город был парализован страхом.
— Вы нашли своего друга? — спросил я у Шеннона, когда тот вышел из гостиницы и остановился возле меня.
Шеннон покачал головой.
— К сожалению, нет. Он зарезервировал номер в этой гостинице, но так и не появился. Портье даже точно не знает, когда он может прибыть.
С трудом сохраняя спокойствие, я кивнул. Зарегистрировавшись в гостинице под названным Шеннону именем, в ответ на его любопытные вопросы я заявил, что приехал из Нью-Йорка, а в Аркаме собирался навестить своего университетского друга. Он поверил мне. При этом я специально вставлял в свою речь словечки из нью-йоркского сленга, на котором говорил большую часть своей юности. Благодаря магическим способностям, доставшимся мне от отца, я сразу же мог распознать, лжет мой собеседник или говорит правду. Кроме того, иногда во мне просыпался просто невероятный дар убеждения, возможно тоже полученный по наследству.
Однажды Говард заметил, что при желании я мог бы легко стать президентом Соединенных Штатов Америки. Но до сегодняшнего дня я не знал, как воспринимать его слова — как шутку или всерьез.
В данный момент я был рад, что у меня есть такой дар, ведь Шеннон так и не раскрылся, а мне было очень интересно как можно больше узнать о человеке, который утверждал, что является моим хорошим другом. Его заявление звучало несколько странно, поскольку сегодня утром мы впервые в жизни увидели друг друга и я даже имени его никогда не слышал.
Мы вместе отправились в путь. Солнце поднялось уже высоко и нещадно палило холмы Новой Англии. Несмотря на жару, мне было холодно. Я заметил, что Шеннон тоже спрятал руки в карманы и шел, втянув голову в плечи и слегка наклонившись вперед, словно он мерз. Казалось, будто что-то темное и холодное закралось в наши души. Время от времени Шеннон быстро и как-то затравленно оглядывался по сторонам, и я решил, что он сильно нервничает.
— Далеко еще до университета? — спросил я скорее не из любопытства, а чтобы просто нарушить молчание, которое становилось невыносимым.
— Две или три мили, — немного подумав, ответил Шеннон. — По крайней мере, так сказал портье. — Он усмехнулся. — Надеюсь, у него не было таких же коварных планов, как у того портье, который встретился вам сегодня утром, Джефф.
Я взглянул на него, почувствовав одновременно смущение и грусть.
— Вы до сих пор не верите мне, правда?
Шеннон пожал плечами.
— Честно говоря, я не знаю, — ответил он. — Вы… не такой, как все, Джефф. Обычно я всегда сразу понимаю, с кем имею дело. Но вы для меня до сих пор остались загадкой.
— Спасибо за откровенность, но я могу то же самое сказать о вас, — ответил я. — Кстати, почему бы нам не оставить это ненужное «вы»? Ведь у нас уже есть немного общего.
Шеннон кивнул.
— Охотно, Джефф. Но все же ваша — твоя — история мне не очень нравится. Как ты вообще попал в этот дом?
— Я искал гостиницу. Если бы я мог у кого-нибудь спросить… Но в городе никого не было, как будто все вымерли.
Шеннон хрипло засмеялся.
— Знаешь ли, Аркам — действительно не совсем обычный город, — сказал он. — Я здесь в первый раз, но уже слышал о нем и его жителях много всякого.
— И что же? — поинтересовался я.
Шеннон помолчал какое-то время, и я догадался, что он жалеет о том, что вообще затронул эту тему.
— Разное, — уклончиво ответил он. — Путешественники стараются объезжать этот город и не останавливаться в нем. Жители со своей стороны тоже не любят чужих.
Внезапно он остановился. Прямо перед нами была развилка. Одна дорога вела на широкую, хорошо вымощенную улицу, другая — на узкую боковую улочку, которая буквально через несколько шагов заканчивалась деревянными сходнями. Шеннон повернул направо, и я даже не заметил, как мы оказались у реки.
— Река Мискатоник, — объявил Шеннон, хотя я и сам уже догадался об этом. — Университет находится на другом берегу реки, осталась еще одна миля. Но мы можем немного сократить расстояние, если переправимся на лодке. Вон там есть лодка, которой может пользоваться любой при условии, что он возвратит ее в нормальном состоянии.
Мне подумалось, что для человека, впервые находящегося в Аркаме, Шеннон довольно-таки хорошо ориентируется и много знает. Но я опять промолчал и, кивнув, последовал за ним к реке.
Мискатоник была шире, чем я думал. На карте, которую я изучал во время трехнедельного путешествия на корабле из Англии в Северную Америку, она выглядела как тонкая, едва заметная извилистая линия. Но теперь передо мной была река шириною в целых полмили с сильным, удивительно быстрым течением. Когда мы спустились к сходням, нас встретил мощный рев воды. На поверхности реки я увидел много мест с завихрениями, свидетельствующих о водоворотах и камнях, скрытых под водой.
Я вдохнул прохладный воздух, слегка отдающий запахом тины. Сразу же возле сходней на волнах покачивалась маленькая, не очень крепкая на вид лодка с веслами. Без лишних слов Шеннон запрыгнул в лодку. Какое-то время он сохранял равновесие на качающемся суденышке, расставив руки и ноги, а затем дал знак, чтобы я присоединялся к нему. В этот момент он показался мне веселым, беззаботным юношей. Но в то же время я отчетливо почувствовал, что, несмотря на его нежное, почти детское лицо, в нем есть какая-то тайна. И возможно, смертельная тайна.
Я последовал за Шенноном — правда, далеко не так элегантно, но с большой аккуратностью, — сел на лавку напротив него и молча взял одно из весел. Шеннон взял другое весло и отпустил канат, удерживающий лодку возле берега. Течение оказалось еще сильнее, чем я ожидал, и нам сразу же пришлось налечь на весла, чтобы заставить лодку двигаться в нужном направлении и не сбиться с курса.
Признаться, я внутренне радовался, что мы оба были заняты и мне не надо было говорить с Шенноном. Втайне я уже ломал голову над тем, как можно предотвратить догадки Шеннона по поводу моей личности, когда мы прибудем в Мискатоникский университет. Интуиция подсказывала мне, что Шеннон не должен знать, кто я на самом деле. Кроме того, важно и дальше не раскрываться перед новым знакомым. Вполне вероятно, что для меня это жизненно необходимо.
Шеннон был в замешательстве: первый раз в своей жизни он встретил человека — за исключением, конечно, самого мастера, — которого он не смог увидеть насквозь.
