Фуюми Оно - Берег в Сумерках, Небо на Рассвете
Пожалуйста, помогите нам, попыталась она сказать. Рисай не была уверенна, сорвались ли эти слова с её губ.
Глава 4
В ушах Рисай всё ещё звенело.
Нет, подумала она, это был ветер. Морозный зимний ветер Тай завывал за дверью. Это зима оказалась необычно суровой. Сильные, вихреобразные порывы врезались в тело Рисай подобно холодным, острым ножам. Сгибаемые стонущим, воющим ветром деревья, горы и реки сплошь покрылись белым покрывалом.
Реки сковал лёд, и всё вокруг загромоздил снег. Сугробы скопились на дорогах, покрывая твёрдую землю холодным одеялом. Сильный ветер скользил по земле, поднимая в воздух белые занавеси.
Отрезанная от континента, Империя Тай одиноко плавала в Кьёкай. Зимой суровые ветра дули с северных морей. Города и деревушки сгибались под тяжестью снега, окна и двери домов были заколочены досками.
В маленьких же местах, защищённых от холода, горел маленький, тёплый огонь. Люди теснились вместе, плечом к плечу, делясь этой маленькой порцией тепла — действительно маленькой по сравнению с погодой снаружи — друг с другом.
Пламя огня, взаимный жар тел, пар, поднимающийся от чайника на жаровне — они так же были разделены с дрожащим незнакомцем, сбежавшим от заснеженных дорог. Не смотря на свою грубость и настойчивость, зимы в Тай были наполнены теплом.
Или иногда они принимали форму ярких цветов, подумала Рисай, смотря на фигуру склонившегося к ней мальчика.
— Рисай, вот… — сказал он, протягивая женщине букет красных и жёлтых цветов.
В холодной комнате, едва освещаемой слабыми лучами солнца, цветы горели как яркие, теплые свечи. Шум ветра доносился сквозь стены. Зима в Тай только начиналась, поэтому горы и поля покрывал лишь тонкий слой снега.
Настолько сияющие цветы не могли цвести в это время года. Удивлённая Рисай повернулась к своему благодетелю. Улыбка ребёнка, держащего букет вдвое больше его лица, была светлее и теплее самих цветов.
— Поздравляю! Я был так счастлив, когда тебя назначили генералом Провинциальной Армии, — рассказывающим эти новости с сияющей улыбкой ребёнком был Тайки. В то время ему было десять лет.
— Это для меня?
— Конечно. Я попросил цветы у Гёсо-сама, и он дал их мне, — сказал юный Сайхо с робким кивком. — В Ямато, где я рос, мы дарили людям цветы на праздники. Мне сказали, что здесь так не делают, но я хотел подарить Рисай букет. Я думал, что рядом с тобой цветы станут ещё красивее.
— Хорошо… — улыбнулась Рисай.
Они сидели в гостиной её новой официальной резиденции. Только месяц прошёл с тех пор, как взошёл на престол новый Император Гёсо. Рисай была назначена генералом Центральной Армии Провинции Зуи и только что поселилась в своих покоях во Дворце Хеккей.
Сайхо был вторым по значимости в Империи, идущим сразу после Императора. В то же время он был Провинциальным Лордом Зуи, где сейчас проживала Рисай, и командовал его армией.
Для Рисай было честью, что её посетила такая важная персона.
Слуга привёл в порядок цветы и поставил их на полке в гостиной. Теперь одинокая комната смотрелась ярче и теплее.
— Я действительно благодарна. Я счастлива, что Тайхо проявляет ко мне интерес.
— Я тоже! Я всё ещё ребёнок и ничего не понимаю во всех этих правительственных и военных делах. Поэтому когда ты стала генералом Провинциальной Армии, я успокоился, — Сайхо упал в большое кресло и склонил голову. — Я бы очень хотел работать с тобой.
— Пожалуйста, Сайхо не должен кланяться мне подобным образом.
Никто не стоял над Сайхо кроме самого Императора. Невозможно было представить, что он может кланяться такому обычному генералу, как Рисай.
— Хорошо, я не буду. Я всего лишь хочу быть вежливым. Всё хорошо. Я знаю, что выгляжу необычно, но это стало чем-то вроде привычки. Гёсо-сама сказал, что я не должен волноваться об этом. И я думаю, ты тоже.
— Тогда всё хорошо, — сказала Рисай, улыбаясь.
Этот маленький Сайхо родился в другом мире. Он родился и вырос в Ямато, легендарном королевстве, находящемся где-то далеко в восточных морях. Это считалось самой странной особенностью Тайки, но Рисай считала её очень милой. Он был добрым, мягким и нежным.
— Знаешь, я взял бы ещё больше, — сказал Тайки с сияющей улыбкой. — У нас есть кое-что в запасах в цветочном отделе. У Сейрая есть целая куча планов на праздники, но я не мог ждать и принёс их сюда.
Когда Гёсо был генералом, Сейрай был его адъютантом. Когда он получил место в правительстве, ему поручили обучение Тайки. В то же время он служил министром в провинции Зуи. И хотя Сейрай был слишком добродушен, среди министров, служащих Гёсо, он считался лучшим.
— Мы с Сейраем сломали мозги, пытаясь найти лучший способ празднования. Гёсо-сама сказал, что я могу брать что угодно из Имперского Хранилища, но это только ухудшило всё дело. Там столько всего, что глаза разбегаются.
— Не стоило тратить на меня столько времени!
— Гёсо-сама сказал, что ему всё равно. Он сказал так же послать кое-что и от его имени. Это доля Гёсо-сама, и доля Сейрана, и моя тоже. Так что не надо так удивляться.
Рисай посмотрела на освещенное радостью лицо маленького кирина, и чувства благодарности заполнили её сердце.
— Я действительно очень рада.
Она и правда была счастлива. С подобным расположением к ней Императора и Сайхо, она видела перед собой новое будущее. Имперский Двор скоро приведут в порядок, и народ Тай станет приветствовать своего нового Императора. Будущее казалось ярким и приветливым.
Королевство и люди станут процветать и будут счастливы. В глубине сердца Рисай уверялась, что так и произойдет. Ни в одном из самых страшных кошмаров она не могла представить, что за считанные месяцы все её мечты обратятся в пыль.
Наконец её освещенный темным сиянием посетитель покинул гостиную, хотя снаружи выли холодные ветра. Свет вокруг Рисай побеждал тень. Но она не могла забыть о шторме, бушующем за дверью. Буря обращала в лёд всё, до чего прикасалась: королевство, холмы и долины, улицы и города. Людей.
Не возникало сомнений, что ветер в тот день, несущий на своей спине пронзительный холод, не упустит удобного случая дотронуться до города своим ледяным прикосновением. Кружащийся, воющий ветер пробирался в уши и играл свою противоречивую песню.
Рисай ничего не знала об этом ветре, охваченная праздничными предчувствиями. Но здесь и там в ее новом доме таился в углах и цеплялся за стены холод. Ноги Рисай тянулись к теплу, её пальцы бил озноб. Тело отяжелело, стало бесчувственным, чувства отдалились.
