Стив Виттон - «Sacred: Кровь ангела»
– Твои пять, – сказал он и бросил забренчавшую горсть монет на середину, – и еще десять. Боюсь, твоя игра кончена! Ну же, толстячок, не робей, выкладывай, что у тебя есть!
Толстяк с повязкой на глазу пристально, без всякого выражения на лице уставился на своего визави, стараясь сохранять хладнокровие. Затем спокойное выражение сменилось гримасой ярости, и он бросил карты на стол: два валета, туз и две пары. Долговязый парень прищелкнул языком:
– Ну, здесь явно кто-то пытается одурачить доброго Фалька, не так ли? Н-да, только хорошо, что мне так везет с дамами.
С этими словами он по одной открыл карты, лежавшие до сих пор рубашкой вверх: три дамы, король и туз.
– Славная комбинация, – прокомментировал, ухмыляясь, Фальк.
– Черт побери, этого не может быть! – разозлился толстяк и побагровел. – Это все, что у меня оставалось на неделю! Теперь нет ни гроша. Чем мне кормить семью?
– Н-да, это грустно, – весело заметил юнец, подвинул к себе миску и начал складывать выигранные монеты в небольшие столбики. – Конечно, ты можешь отыграться. Если ты решишься еще на одну партию, я охотно предоставлю тебе кредит. Ну, как тебе мое предложение, толстячок?
Одноглазый злобно кивнул, в то время как картежник с татуировкой уже начал тасовать колоду.
От картежников Зару отвлекла серая в черную полоску кошка со взъерошенной шерсткой, которая, мурлыкая, стала тереться об ее ноги. Зара опустила взгляд и заметила, что у зверька недостает половины левого уха и кончика хвоста, вероятно потерянных в боях местного значения.
Рядом вновь возникла служанка.
– Это Тимбо, – пояснила она, заметив взгляд воительницы, и поставила перед Зарой на стол кувшин с медовухой и пиалу с табаком. – Наш кот. Что-то вроде талисмана. Насколько я помню, Тимбо всегда был здесь и останется даже тогда, когда все мы обратимся в прах.
Улыбаясь, она склонила голову набок, глядя, как Тимбо смело трется о ноги Зары.
– Вы ему понравились.
Зара ничего не ответила и потянулась к напитку. Медовуха была холодной и сладковатой – жидкий нектар, освежающий иссушенное горло. В два приема Зара наполовину опустошила кружку, небрежно поставила ее на стол и взялась за табак, чтобы набить трубку.
Продолжавшая стоять у стола служанка с любопытством поглядывала на Зару.
– Вы не из местных, – с уверенностью заметила она.
Зара зажгла спичку о ноготь большого пальца, поднесла огонь к трубке и принялась раскуривать ее, пока синий ароматный дым не поднялся в воздух. Загасив спичку двумя пальцами, она кивнула.
– И откуда вы родом, позвольте спросить?
Зара вынула трубку изо рта и посмотрела на служанку холодными как лед, синими глазами; однажды кто-то заметил, что у нее глаза канонира. У Зары уже вертелась на кончике языка фраза вроде того, что служанке следует заниматься своими делами, а не совать нос куда не следует, но затем она передумала.
– С запада, – ответила она. – Из Маскарелля.
– Ах, Маскарелль! – Глаза служанки загорелись. – Там, должно быть, прекрасно. Говорят, что в Маскарелле все живут в красивых домах, на всех хватает хорошей еды и повсюду произрастает множество самых разнообразных цветов. Скажите, мадам, это правда?
Голос служанки звучал наполовину с надеждой, наполовину со страхом, как будто она боялась, что Зара может разрушить ее мечту о земном рае.
Зара сделала еще одну затяжку и только собралась ответить, как внезапно от стола картежников до них донеслись громкие и рассерженные голоса.
– Черт побери! – с нескрываемой злобой мрачно выпалил толстяк с повязкой на глазу и изо всех сил ударил кулаком по столу, так что монеты подпрыгнули.- Этот проклятый наглец снова выиграл! Здесь наверняка нечисто! Не бывает, чтобы человеку так везло!
Юнец ухмылялся.
– Речь идет не о везении, а о мастерстве. О мастерстве игрока. О тактике и интуиции, – невозмутимо возразил он. – Но ты в этом ничего не смыслишь. Так что не печалься о том, что потерял, а докажи, что ты – человек чести, и имей выдержку, хорошо?
Фальк только хотел подвинуть к себе миску, как парень с татуировкой внезапно схватил его за правую руку и оттянул назад рукав куртки – откуда на стол упало три туза.
Фальк застыл на месте. Самодовольная ухмылка мгновенно улетучилась, словно ее там никогда и не было, лицо стало белым как полотно. Внезапно в трактире стало так тихо, что слышно было, как летает муха. Казалось, весь мир затаил дыхание и даже клубы дыма из трубки Зары, завивавшиеся в облачка, застыли в воздухе. Все глаза были направлены на Фалька и карты перед ним. И без слов было ясно, что каждый подумал про себя: «Шулер! Парню жить надоело!»
Зара тоже спросила себя, неужели парню жизнь не мила или он настолько глуп, чтобы решиться на мошенничество в такой компании. Жившие в этом районе люди были отбросами общества, и единственное, чего не могли переносить, так это если кто-нибудь пытался их надуть. Недаром говорят, никогда не пытайтесь украсть у вора.
Секунды тянулись медленно, как сироп. Напряжение, повисшее в воздухе, ощущалось кожей.
Наконец толстяк торжествующе прищелкнул языком, как будто с самого начала знал, что с Фальком не все было в порядке. Все снова пришло в движение.
– Ну-ка посмотрите-ка на него. Так, значит, «мастерство игрока»? «Тактика и интуиция»?
Толстяк поднялся со стула.
– Если здесь, в Хоэнмуте, есть кто-то, к кому мы испытываем больше отвращения, чем к сборщикам налогов и доносчикам, так это к шулерам.
Он пытался поймать взгляд Фалька, и его единственный глаз горел огнем, когда он с угрозой спросил:
– Знаешь, что делают у нас, в Хоэнмуте, с такими подонками, как ты?
Фальк сглотнул слюну, кадык нервно дернулся вверх-вниз, но он постарался сохранить бесстрастную мину и покачал головой.
Толстяк отвел глаза от Фалька, посмотрев на парня в кожаном жилете.
– Покажи ему, Брутус!
Брутус скривил жирную рожу в дьявольской усмешке, обнажив два ряда кривых и черных, похожих на надгробные кладбищенские камни зубов. Он вытащил из внутреннего кармана кожаного жилета длиннющий нож. Фальк выпучил глаза, хотел отступить назад, но стоявший позади силач с татуировкой схватил Фалька за правую руку, стараясь вытянуть ее на столе, в то время как Брутус неторопливо приближался с ножом. На острое, чуть подрагивающее лезвие упал свет факелов, и оно зловеще сверкнуло.
– Боже мой, – прошептала служанка, прижав ко рту ладонь. – Они отрубят ему руку.
– Он смошенничал в игре, – заметила Зара, снова затянулась и откинулась на стуле. – С одной рукой ему будет сложнее плутовать.
