Константин Протасов - Человек Вспоминающий
— Ты, пожалуйста, не волнуйся. Она будет сегодня вечером неотразима, как подобает будущей принцессе. Ох, и как же тебе позавидуют гости — не девушка, а бриллиант! — заявила королева с гордостью. — У нее мои лучшие мастера!
Они снова зашагали по галерее.
— Что-то они сделают с моей обожаемой Бризой? — Принц покачал головой.
Королева сменила тему:
— С родителями пообщался?
— Да. Поговорил немного с ее отцом — они будут вовремя.
— Очень хорошо.
Ливира взглянула на свое запечатленное в гипсе тело двадцатилетней давности, главным достоинством которого был манящий своими размерами молодой королевский бюст. От такого великолепия зрителю сложно оторвать взгляд, ему хочется дотронуться или зарыться в окружности лицом. У Рурта тоже возникали подобные чувства. Он стыдился и старался не наталкиваться взглядом на этот бюст. Королева же относилась к эротическому зрелищу спокойно или старалась не выдавать смущения сыну. Традиции надо чтить, а не стыдиться!
Статуи здесь заканчивались, и Ливира, остановившись, предложила спутнику развернуться. Они поменяли руки и пошли в обратную сторону.
— Такого пира не было давно. Даже на нашей с твоим отцом свадьбе не собиралось столько гостей. — Королева махнула рукой, подчеркивая, что предстоящий праздник затмит все предыдущие.
Рурт равнодушно кивнул. Его беспокоило другое.
— Мама, мне кажется, Серкус что-то недосказал. У воала было такое лицо, будто он скрывает от меня правду.
— Ну вот, опять. С чего бы Серкусу обманывать тебя? Умоляю, забудь об этом сне. Скажи мне лучше, ты что-нибудь сочинил для будущей невесты?
— Сочинил…
— Расскажи матери.
Рурт немного замялся:
— Я вообще давно еще сочинил, но тот стих… — Что?
— Он уж слишком… — Наследник подбирал слова.
— Для любимой не может быть слишком. — Ливира, с трудом дотянувшись, погладила ласково рукой по белокурым волосам принца.
— Я спою другую песню.
— Как хочешь.
Рурт исполнил негромко:
Услышь меня, прекрасная, о Бриза!
Подари мне немного любви!
Я хочу отдать полжизни, полсудьбы, о Бриза,
За поцелуи твои!
Я готов любить тебя
До последнего дня!
Я готов быть с тобой до конца, до конца!
Я готов быть с тобою всегда!
Я тебя уже предупреждал —
Мои чувства остры, как кинжал!
Не смотри на меня ты с укором,
Я сегодня всю ночь не спал.
Но готов любить тебя
До последнего дня!
Я готов быть с тобой до конца, до конца!
Я готов быть с тобою всегда!
Принц закончил. Не в полный голос, как и начинал. Ливира похлопала — так же негромко.
— Хорошо, — одобрительно кивнула матушка. — И стихи, и мотив. И твой чудесный голос.
— Спасибо. — Щеки Рурта порозовели.
— А как же все-таки та, первая? Не споешь? Очень хотелось бы услышать.
— Ее я не хочу петь, не обижайся, мамуль.
— Я думаю, она еще лучше. Спой ее Бризе.
— Обязательно.
Когда они покидали галерею, Ливира не забыла сказать своих традиционных слов:
— Когда-то и мы с тобой, сын мой, станем историей. И Бриза. Надеюсь, не очень скоро…
* * *В ярко освещенном тронном зале широкие столы, расставленные в четыре ряда, ломились от блюд. Одним краем ряды упирались в главный стол. Другим — доходили почти до противоположной стены.
Гостей собралось человек пятьсот, не меньше. Но все уместились. Все были нарядные, скромные и трезвые. За главным столом восседали король и королева, молодой принц со своей будущей невестой, два десятка представителей монарших семей из соседних государств и Серкус, столичный воал. Серебряные кубки наполнились лучшими винами. Все замерли в ожидании первого слова — привилегии хозяина дворца. В огромном зале воцарилась тишина.
Монарх поднялся со своего места с кубком в руке. Громким голосом он объявил о причине, по которой собрал сегодня дорогих гостей, и предложил выпить стоя, тем самым выказать почтение его сыну — наследнику короны Великой Туании. Все радостно откликнулись, и в зале стало шумно. Кубки застучали, пир начался.
Примерно через час принц публично повторил сделанное три дня назад Предложение Бризе Гоинамон прогуляться к Поляне Всех Влюбленных, что в Каимском лесу. Девушка — после всего лишь секундной паузы — ответила согласием. До этого момента между гостями ходили разговоры о том, что нельзя было королю сажать девушку рядом с сыном, ведь она еще не соглашалась на Прогулку. Но после ее положительного ответа успокоились все, кто ранее волновался. Принц совершил Объявление, последовал тост за здоровье молодых, и, отведя благочестивой публике немного времени, чтобы закусить, счастливый король-отец объявил танцы.
В зал вбежали слуги и ловко поменяли расположение столов. Два внутренних ряда они подвинули ближе к крайним, освободив пространство в центре зала. После этого все снова вернулись на места, в очередной раз выпили. А с высоких балконов уже играла, завлекая в танец, веселая музыка. Первым вышел король с супругой. К ним быстро присоединилась часть гостей. Остальные стали вокруг, наблюдая за двигающимися парами и похлопывая в ладоши.
Широкая Дворцовая площадь была усеяна людьми. Здесь тоже поставили и накрыли столы для тех, кто не смог попасть во дворец. Большая буква «Т», протянувшаяся от парадных ворот до самой Главной улицы, была щедро заставлена блюдами. Хотя и не такими изысканными, как во дворце. Кувшины наполнились менее дорогими винами. Но народ был доволен. Все желающие могли подойти к столу, выпить и закусить за здоровье наследника. Тут и там заиграли оркестры. Подвыпившие горожане закружились в веселом танце.
Каждые четверть часа из парадных ворот выходил комендант. С ним появлялись трое длинноволосых глашатаев в блестящих желтых камзолах. Поднимая серебряные кубки, в один голос они протяжно кричали:
— За-здо-ро-вье-на-след-ни-ка!
— За здоровье наследника! — вторила веселая толпа.
Принц знал, что вся Туания пьет сегодня за него. Прекрасная Бриза была рядом, тосты произносились один за другим, танцы пошли по третьему кругу. Все бы хорошо, но сердце его не покидала тревога. И он пытался заглушить это чувство вином, опустошая сосуд за сосудом…
Очнулся принц уже в своей спальне. Было утро. Он лежал одетый на высокой кровати, завешанной полупрозрачным тюлем.
