Карина Шаинян - Че Гевара. Книга 1. Боливийский Дедушка
На пороге Таня оставила меня. Вот моя жизнь на ближайший год: зеленые сумерки, воздух, насыщенный влагой, запахи плесени и рыбы и непостижимые люди вокруг.
Прибежала девочка лет десяти и принесла разложенные на банановом листе кусочки юкки и беловатого, чуть обугленного снаружи мяса. Судя по нетронутым огнем кусочкам шкурки, на обед мне зажарили ту самую змею. Я должен к этому привыкнуть.
Камири, август, 2010 годДикий визг, вопли и грохот выстрелов едва не оглушили Ильича Чакруна. Двое мальчишек рвали друг у друга из рук мышку, пока третий яростно лупил по клавиатуре, громя монстров. Еще полдесятка висели у них на плечах, горластые и чумазые, заглядывали в монитор и азартно вопили в ответ на каждый выстрел.
Когда-то этот длинный зал с земляным полом был танцклассом. Его держала американка, бывшая звезда бальных залов, древняя, как те благородные па, которым она собиралась обучать «бедненьких индейцев». Но жители Камири предпочитали танцевать в барах или просто на улице, и совсем не собирались выкладывать деньги за то, чтобы их этому учили. Разоренная американка уехала; какое-то время помещение пустовало, а потом перешло в руки ее более предприимчивого земляка, Сирила Ли. Тот поставил в зале несколько компьютеров, кофеварку, холодильник с колой и пивом и нанял в Санта-Крузе парня по имени Бу, законченного параноика, который мечтал жить поближе к природе, но при этом отлично разбирался в сетях. В качестве жилья ему выделили квартирку над залом. Стена, обращенная к Парапети, отсутствовала, и по утрам можно было, не вставая с постели, наблюдать за роющимися в плавучем мусоре цаплями, если, конечно, не шел дождь. Кроме того, в туалете жила сварливая летучая мышь, несчетное количество крупных тараканов и мокрицы. Мистер Ли справедливо полагал, что условие близости к природе выполнено с лихвой.
Несмотря на увлеченность игрой, Ильича заметили. На мгновение стало чуть тише: одно дело избивать монстров на экране, и совсем другое — ненароком рассердить шамана. Ильич кивнул в ответ на нестройные приветствия и прошел в дальнюю часть зала, которая неофициально считалась местом для взрослых. За спиной у него раздалась автоматная очередь и победные крики.
Старый Макс Морено, высокий и тощий, с морщинистым лицом ящерицы и длинными желтоватыми усами, похожими на пучки сухой травы, мучительно медленно тыкал в клавиши задубелым от возни с землей пальцем. С тех пор как старик узнал о существовании Интернета, он не вылезал с форумов садоводов и сайтов, торгующих семенами. Сад Макса Морено выглядел все страннее и экзотичнее, и торговцы из Санта-Круза, приезжавшие за очередной партией нежного и яркого товара, с каждым разом выглядели все более озадаченными.
За соседней машиной сидела, сосредоточенно хмурясь, молодая монахиня. Ильич с удивлением узнал Таню. В последние несколько лет она почти не появлялась в Камири, и видеть ее, закутанную в черную монашескую рясу, у Ли было странно и грустно. Не то чтобы они были друзьями, но Ильич с детства привык покровительствовать девушке, которая была на десять лет младше. Когда-то их отцы были товарищами по партии. Оба были родом из лесных индейцев — Ильич иногда со странным чувством нереальности представлял, как его дядьки и кузены обстреливают отравленными стрелами какую-нибудь геологоразведочную экспедицию, в то время как отец рассуждает о мировой революции.
Оба были такими пламенными марксистами, что даже имена своим детям выбрали, исходя из идеологических соображений. Двух младших братьев Ильича звали Ленин и Владимир. Оба постарались дать детям приличное образование, но отцу Ильича, человеку по местным меркам почти богатому, это далось намного легче. Примерно в тот момент, когда Ильич, уже инициированный шаман, отправился изучать физику в университет Ла-Паса, а заодно осваивать все тридцать способов колдовства с помощью эмбрионов ламы и сушеной эфедры, дружба двух коммунистов дала сбой. Синьор Чакруна погрузился в поиски и эксперименты, все чаще внимая голосу аяваски, уверенный, что именно она подскажет ему верный путь, и стараясь передать полученные знания сыну. Отец Тани заклеймил шаманизм, а заодно и теоретическую физику, как буржуазный предрассудок. А чуть позже Ильич попросил Таню помочь ему проверить одну гипотезу…
— В Ятаки новый учитель, — напряженно сказала Таня, кивнув шаману. Ее ноздри подрагивали от гнева.
— Знаю. Говорят, хороший? — осторожно спросил Ильич.
— А за каким чертом его, такого распрекрасного, занесло в нашу глушь, не думал? А я вот думала.
— Некоторые считают такие вещи своим долгом, — пожал плечами Ильич. — А другим просто нравится бывать в новых местах. Приятное с полезным…
— Приятное с полезным! — горько усмехнулась Таня. — Уверяю тебя, он не видит здесь ничего приятного, этот гринго. Он мне сразу не понравился.
— Так не понравился, что ты вернулась в Камири, чтобы проверить, кто он такой?
Таня кивнула и щелкнула по вкладке обозревателя.
— Посмотри, посмотри, кого нам прислали! — прошипела она, тыча курсором. — Дикарям не приходится выбирать, пусть их детей учит убийца, одну ученицу он уже угробил, так его прислали к нам… И предупреждать никого не надо, никто не узнает, разве эти варвары умеют пользоваться Интернетом!
Ильич вчитался в корявые строчки переведенной роботом заметки в провинциальной немецкой газете.
— Насколько я понимаю, это был несчастный случай, Таня, — спокойно сказал он.
— Несчастный случай? Я уже слышала от тебя о несчастном случае. Напомнить, почему я гнию на болотах?
— Таня!
— Этот Дитер — детоубийца, — убежденно произнесла девушка, и ее глаза опасно сузились. — Что ж, тем лучше. ЕМУ понравится. О, это заставит его наконец зашевелиться!
— Что ты задумала?
Таня хищно ухмыльнулось, и Ильич похолодел.
— Ты с ума сошла, — тихо сказал он.
— Вот это новость, — хохотнула Таня и встала. — Мне пора. Как там без меня мой любимый?
— Таня, постой. Ты же знаешь…
— Знаю, знаю. Найти человека, найти предмет… Вы с твоим папашей это уже двадцать лет твердите, а толку? Мне надоело ждать. Этот гринго клеился ко мне всю дорогу, слюни пускал — а вдруг обломится экзотического секса! И они все такие, все…
К ним подошел, чуть подпрыгивая, Бу, и Таня замолчала, вопросительно глядя на сисадмина.
— Тут один заглядывал, пока ты в гугле рылась, — сказал он. — Зря, кстати, они все запросы записывают и потом смотрят, кому что интересно, так заглянешь в порнушку, а потом ЦРУ…
— Бу, тебе что надо? — резко спросила Таня.
— Так этот, который заходил, он сам к тебе подойти побоялся. Я-то не боюсь, а он — да, говорит, дурная примета с тобой разговаривать, ты извини.
