Алина Жигулина - Гадалка. Карта Смерти
Янек, небольшой городок на реке Янька, одного из крупных притоков Триньи, находился примерно в трех-четырех днях езды на запад от Гладильников. Далеко же нас занесло!.
— Что это за место? — спросила я.
— Это мой секрет, — улыбнулась Сина и полезла за пазуху. — Вот.
Я посмотрела на предмет, лежащий на ладони девушки, и ахнула. Амулет-портал, небольшой прямоугольник безукоризненно-белого цвета с золотой мухой посередине. Такой может переместить нескольких людей на расстояние в сотни верст к определенному, привязанному к амулету, объекту.
— Он ведет сюда, — девушка кивнула на избушку, — правда, энергии вытягивает много. Я всегда в обморок падаю, даже когда из Янека телепортируемся.
— Откуда он у тебя? — полюбопытствовала я.
— Это мне просветитель Клёйд подарил, когда вторую ступень защищала, — улыбнулась Сина. — Ты знаешь, я защищала вторую, а мне более высокую дали — аж третью! Он так растрогался, что после церемонии подарил…
— Просветитель Клёйд?! — я открыла рот от изумления и не смогла его закрыть.
Клёйд был известным скрягой. Он преподавал стихийную магию, и студентке Итиль как-то здорово досталось от него за то, что я никак не могла осилить заклинание «вызов огня»…
… — Простейшие пассы, ничтожный выброс энергии, — дудел мне в ухо просветитель. — Давай, Итиль. Это просто. Соберись.
Я стояла в центре зала и смотрела на кучку желтой соломы, лежащую у стены. Проклятая солома не желала даже тлеть, что уж и говорить об огне.
— Она скоро льдом покроется, Итиль, — глумливо засмеялся сзади однокурсник.
— А мы — пылью, — вякнула однокурсница. — Просветитель Клёйд, отпустите нас, мы же все выполнили!
— Не все, — сказал Клёйд. — Пока у Итиль не получится, из зала никто не выйдет.
Я начинала закипать. И выпады однокурсников, и дурацкие правила просветителя действовали на нервы и не давали сосредоточиться. Возможно, если бы в зале было хотя бы на пять человек (самых противных) поменьше, у меня бы сразу все получилось.
— Давай, Итиль. Все ждут. И я тоже.
Раз за разом я твердила заклинание и взмахивала руками, повторяя заученные пассы, но все было тщетно. Ни малейшей искры.
— Просветитель, мы так устали. Отпустите нас, пожалуйста, — заканючил третий голос. — Смилуйтесь, сегодня пять пар было!
— Нет. Ждем Итиль.
Заклинание, пасс. Никакого толка. Заклинание, пасс. Заклинание, пасс…
— Да почему мы должны ее ждать?! — раздался голос Грейты, белокурой отличницы. — У нее почти нет дара, она вообще может никогда не научиться!
Заклинание, пасс. Заклинание, пасс.
— Понабрали на курс богатеньких пустышек, а нам мучайся! — продолжала девушка.
Заклинание, пасс. Заклинание…
— Вообще жалобу накатаем! Подобным здесь не место!
Пасс!
Грейта тонко завизжала, туша на себе одежду — почему-то руками, хотя ее стихией была вода и она виртуозно владела «океаном отчаяния». Клёйд легким пассом затушил пламя и сказал:
— Все свободны.
— Извини, — произнесла я, обращаясь к Грейте. Та гневно фыркнула и, задрав подбородок, в окружении подруг вышла из зала.
Обрадованные студенты гурьбой выкатились в двери, смеясь и разговаривая. Я осталась в зале одна, тупо смотря на Клёйда.
— И все-таки, Итиль, — вздохнул просветитель, — зажечь нужно солому, а не раздражающую тебя девушку. Продолжай…
…Окаянная солома зажглась через полчаса, но костер я до сих пор разжигаю с помощью огнива, а не магии.
После изумления пришла грусть. Сина защитила уже третью ступень, хотя она всего на три года старше меня. Я, к слову, так и осталась на первой, что дают при окончании Академии. Стало немного обидно.
— Пошли в дом. Трег, наверное, уже без нас пообедал, — опомнилась девушка.
Но парень так же сидел на лавке и читал, вернее, уже дочитывал книгу. Я кинула взгляд на обложку, но на ней лишь была вытиснена серебром руна «Кегль», означающая удачу.
— Милый, обед на столе, — громко сказала Сина.
— Угу, — отозвался тот и перевернул страницу.
Мы пожали плечами и сели за стол. Голодный желудок при запахе каши отозвался ворчанием, так что я, быстро наложив полную миску, стала уплетать за обе щеки. Сина, глядя на меня, не смогла сдержать улыбки.
Трег отложил книгу и, вооружившись подкинутой ложкой, сел за стол.
— Значит, тебя приняли за некромантку, — констатировал он.
Я откусила от куска хлеба и кивнула.
— Вот это, — Трег встал и подошел к полатям, пошарил там и сел обратно с коричневой книгой в руках. — Очень занятная вещь.
То, что мне показалось книгой, было папкой. Маг открыл застежки и извлек сложенный вчетверо лист бумаги.
— Преступница похожа на тебя, — протянул он мне листок.
Аккуратно расправив лист, я увидела уже знакомый мне портрет с большой подписью сверху: «Внимание! Некромант! Особо опасна». Сина с интересом рассмотрела с вдохновением нарисованный лик некромантки и спросила:
— Майла? Откуда они это взяли?
— Думаю, так зовут реальную некромантку, — пожала плечами я.
Трег смерил меня оценивающим взглядом и спросил:
— Три родинки треугольником. На плакате такие же три родинки, как и у тебя.
— Это семейная черта Квизов, — неохотно сказала я и ответила на немой вопрос Сины: — Моя мать — Квиз. Такими родинками в роду обычно награждаются дети, в основном девочки, имеющие магический дар. Обычно считалось, что чем больше родинки, тем ребенок магически сильнее.
— Почему «считалось»? — спросила приятельница.
— Из-за меня, — я показала пальцем на треугольник. — Они довольно большие. Даже больше, чем у моей матери. Но дара почти нет.
Маги усиленно всмотрелись в мою левую щеку, будто бы пытаясь выдавить из родинок ответы на вопросы.
— Значит, некромантка — Квиз? — спросила Сина. — Тогда это значительно сужает поиск.
— Вот именно, что сужает, — нахмурилась я. — В роду Квизов из женщин остались только я и моя мать.
— Мать? — блеснул в глазах Трега огонек. — А она…?
— Нет, — рявкнула я. — Моя мать давно сидит в родовом замке и занимается магией только на бытовом уровне. К тому же для портрета она слишком… хм… стара.
Услышь мама последнее произнесенное мною слово, она бы незамедлительно побледнела и упала в обморок от такого нахальства. Леди Амия тщательно следила за своим внешним видом, но увы, время жестоко. Она родила меня почти в сорок лет — ей очень хотелось кроме сына иметь еще и дочь, которая продолжит славный род Квизов. В какой-то степени я была ее идеей фикс. Говорят, ее радость была безмерной, когда на левой щечке у новорожденной она увидела три крупные родинки, расположенные треугольником.
