Юморист - Еще один мальчик
— Буллер, Гарри!
— ГРИФФИНДОР!
Витч, деканша Гриффиндора, первая зааплодировала. За ней — директор Макгонагалл, и траволог Лонгботтом, и сам Гарри Поттер, — все они были выпускниками Гриффиндора и очень любили Гриффиндор.
«Гарри…»
Гарри Поттер застенчиво улыбнулся. Он никак не мог привыкнуть к своей популярности, к тому, что в его честь называли детей. Десятки Гарри, Ронов, Гермион, Альбусов, Сириусов поступали в эти годы в Хогвартс, и конца им не было. Гарри и сам не избежал общего увлечения: его старшего сына звали Сириус, младшего — Альбус.
Распределение тем временем продолжалось.
— Грейнджер, Роберт!
Гарри сразу понял, что Бобби очень волнуется. Хотя пытается это скрыть. Флоренц, декан Когтеврана, тоже это заметил и успел дружески улыбнуться.
На спутанные черные космы и крючковатый нос Бобби нахлобучили Шляпу. Как обычно, несколько секунд Шляпа молчала, вела со студентом неслышный другим разговор. Но Шляпе было уже больше тысячи лет, и иногда она заговаривалась, что вполне закономерно в ее почтенном возрасте.
— Вы так считаете? — произнесла Шляпа, не замечая, что ее слышит теперь не только Бобби. — Впрочем, я Вас обрадую: я и сама так считаю. Мой долг был предупредить Вас, что Вы прекрасно учились бы на Когтевране… Но, раз Вы категорически настаиваете только на таком варианте… Я с удовольствием направлю Вас на Слизерин. СЛИЗЕРИН!
— Спасибо! — звонко сказал Бобби, снимая Шляпу. Он сиял от счастья.
Декан Слизерина, Гораций Слагхорн, решительно встал и зааплодировал. За ним — остальные, но весь Хогвартс в упор разглядывал человека, который счастлив попасть на Слизерин.
Когтевранец Флоренц, который уже считал Бобби своей собственностью, сделал жест шутливого поражения.
— Олливандер, Нилус!
Встал красивый мальчик, который прошел стену вслед за Бобби.
— ГРИФФИНДОР!
Вот так за радостью следует грусть — Слагхорн, так неожиданно обретший Бобби Грейнджера, взамен потерял Олливандера, которого уже записал в свои. Олливандеры испокон веков учились на Слизерине. Это был первый Олливандер, избравший другой факультет. И он тоже по этому поводу сиял от счастья.
— Тайгер, Гарри!
Так и знали — еще один Гарри…
— ГРИФФИНДОР!
— Уизли, Фредерик!
Гарри улыбнулся сыну любимого шурина, а Ученый Кот открывает вам имя любителя острых ощущений, восемь раз штурмовавшего барьер хогвартской платформы.
— ГРИФФИНДОР!
Фред припустил к гриффиндорскому столу и сел рядом с Нилусом Олливандером, который зарезервировал ему место. Они еще в поезде успели подружиться.
— Добро пожаловать на Гриффиндор, Нилус, — весело сказал Фред.
— Найл! — поправил Нилус Олливандер. — Меня зовут Найл. Ненавижу то имя.
Бобби Грейнджер за слизеринским столом прошептал:
— Если я думал, что все идиоты остались в магловской школе, то как же я ошибся…
Фред и Нилус дружно скорчили ему рожи.
Второй день в Хогвартсе
«Здравствуй, дорогая мама! (И привет Живоглоту)
Надеюсь, у тебя всё в порядке. У меня — прекрасно.
Мы быстро доехали, Хогвартс великолепен. Профессор Лонгботтом передавал тебе привет.
Распределение прошло отлично, я попал туда, куда хотел. Мой факультет мне нравится. Скоро освоюсь и напишу ещё.
Удачи,
Р. С. Г.
P. S. Я хотел закончить письмо на этом, но передумал, потому что вдруг до тебя дойдут слухи… Это очень трудный разговор, я не решался писать, но надо. Это очень важно.
Мама, прости меня. Когда мы говорили о распределении, я скрывал, куда мечтаю попасть, чтобы тебя не расстраивать. Я всю жизнь хотел на Слизерин, и мечта всей жизни сбылась. Так что не волнуйся, я очень счастлив.
Я знаю, ты не одобряешь, но почитай, пожалуйста, что я могу сказать. Я долго готовился к этому признанию.
Во–первых, я как ты хочу вырасти и вступить в Орден феникса, бороться Сама–Знаешь–С-Кем. Но у вас не получается победить его, потому что вы не владеете его оружием. Сама–Знаешь–Кто закончил Слизерин, и все его приспешники закончили Слизерин. Если ты хочешь их победить, надо тоже закончить Слизерин. Надо знать то же, что они. И притом лучше их.
Во–вторых, я заметил, что вы не одобряете слизеринцев, и они же это чувствуют. Среди слизеринцев у вас нет ни одного своего человека. Вы не доверяете друг другу и создаете себе лишнего врага, вместо того чтобы вместе бороться против Сама–Знаешь–Кого. Правда, я на Слизерине один вечер, но я уже чувствую, что ничем слизеринцы не отличаются от остальных, они думают точно так же, враги у нас общие. Сама–Знаешь–Кто пытал и убивал слизеринцев, как и прочих, у многих из‑за него погибли близкие люди. Он такой же враг Слизерина, как Гриффиндора или Пуффендуя. Даже больше. Из‑за него наш факультет лишился доверия и репутации, почти обанкротился, так что Слизерин от Сама–Знаешь–Кого пострадал больше всех.
Шляпа тоже считает, что я типичный слизеринец. А она очень компетентна в этом вопросе, правда? Так будет лучше для всех…»
«Чудеса в этом году на распределении: Грейнджер — на Слизерине, Олливандер — на Гриффиндоре," — думал профессор Поттер, просыпаясь следующим утром. Его супруга Джинни уже встала и огорошила его объявлением:
— Хочешь жить, Гарри, — не ходи в учительскую.
— Что там?
— Василиск… То есть, Гермиона, Гарри, там Гермиона Грейнджер. По–моему, заставляет Макгонагалл и Слагхорна съесть Распределяющую шляпу.
Гарри пошел в учительскую и убедился, что Гермиона замораживает взглядом не хуже василиска. По всему пути в учительскую замерли полузамороженные жертвы, которым не повезло попасться Гермионе на глаза. Внутри директор Макгонагалл и декан Слагхорн, кроткие и тихие, переоформляли Бобби на Когтевран.
Из учительской доносился громкий спор Гермионы и Распределяющей шляпы.
— Я очень хотела направить его на Слизерин. Все задатки соответствующие: двойная жизнь, склонность к авантюрам и нарушению закона, дар хитрости и красноречия…
Гермиона возмущенно перебила:
— Бобби — честный и серьезный мальчик, у него никаких тайн нет!
И запнулась. «Тайн нет»… Она вспомнила покаянное письмо, которое пришло от Бобби вчера вечером и обеспечило ей незабываемую ночь. Особенно строчки, что «сегодня — самый счастливый день в моей жизни. Я всю жизнь хотел попасть сюда на Слизерин. Мама, прости, что я тебе врал, но если бы я тебе сказал, ты бы не пустила меня в Хогвартс.»
Ничего. Если и есть какие‑то зачатки «авантюризма, хитрости и преступления закона», Когтевран живо их исправит!
Пожалуй, судьба Бобби была предрешена, но вмешалось чудо.
Мягкий старческий голос с портрета Альбуса Дамблдора обратился к Гермионе:
