Анна Аршинова - Девочка по имени Аме
За этими размышлениями Амэ и не заметил, что формальные приветствия окончены, и теперь все повернулись в сторону "жениха", вокруг которого суетились слуги. Тот ерзал в седле, поворачивался то в одну, то в другую сторону — никак не мог решить, как ему сподручнее слезть. Все эти непонятные манипуляции нервировали коня, который беспокойно храпел и мотал головой. Кто-то из слуг схватил его за уздечку и пытался удержать, но это помогало мало. При таком раскладе, кое-кому вскоре и с лошади слезать не придется — сила всемирного тяготения сама доставит на землю.
— Какие замечательные доспехи у вашего сына, господин Саруда! — произнес Амэ, чтобы заполнить неловкую паузу в разговоре.
— О! — губернатор сразу гордо выпрямился. — Они принадлежали моему деду, в них он прошел всю Вторую Войну!
Обычный дешевый трюк. Когда кто-то из плебеев хочет породниться с кем-то из знатного рода, они и не такое придумывают.
— Правда? — Амэ изобразил в голосе удивление, и, прищурившись, продолжил: — Да, теперь я вижу, кое-где доспех проела ржа.
Губернатор огорченно покивал.
— К сожалению, время неумолимо.
Ага, время. Ели учесть, что дед губернатора никогда даже не видел этих доспехов, то денег господин губернатор оружейнику, действительно, отдал немало, чтобы новые доспехи покрыть ржавчиной и сделать их под старину.
Толстяк по-прежнему не мог слезть с лошади. Губернатор бледнел и волновался, но разговаривал с Амэ охотно. Остальные делали вид, что ничего не происходит.
— Какой интересный шлем, рога буйвола… — продолжил Амэ разговор. — Тут недавно ходили слухи, что во время Второй Войны, были в моде более экстравагантные шлемы. Например, с изображением слизняков или очищенных от косточек вишен.
Макетаро неожиданно закашлялся. Губернатор выглядел растерянным, что сильно забавляло Амэ. Как ни странно, на помощь ему пришел Имубэ.
— Госпожа Сарумэ, война — это не показ мод, не забывайте.
— Ох… Простите… — пролепетал в ответ он и застенчиво прикрыл лицо широким рукавом кимоно.
А потом произошло чудо: Саруда Гентиро, он же "жених", таки спешился, и даже не упал, и не потерял при этом свой большой рогатый шлем. Довольный своим великим достижением, сын губернатора направился ко всем. Амако, согласно традиции, сделала шаг вперед и поклоном встретила жениха.
— Добро пожаловать, — произнесла она.
Расторопный слуга выскочил из дома с бархатной подушечкой в руках и протянул ее "жениху" с поклоном. Гентиро неуклюже загремел доспехами, потянувшись к муляжам мечей (2), пристегнутых к поясу. Он неловко уложил их на подушку, и слуга выпрямился, сделав шаг в сторону.
Амэ всегда забавляла эта традиция. Еще в детстве он силился понять, зачем складывать деревянные палки на подушки, прежде чем войти в чужой дом? Конечно, раньше, когда мечи были настоящими, хозяевам дома могла грозить опасность, но теперь… Когда Амэ подрос, он понял, что людям просто нравится выполнять бесполезные вещи, которые они называют "ритуалом" и которые "вносят порядок в их жизнь".
— Прошу в дом, — взлетел широкий рукав кимоно Амако, когда женщина приглашала гостей.
Слуги в особняке были настолько вышколены наследной принцессой Сарумэ, что Амэ порой казалось, что они готовы ко всему, даже к концу света. А ведь с неожиданного приезда сватов прошло не так много времени, а в просторной светлой комнате с прекрасным видом на цветущий сад они успели накрыть на стол по всем правилам и поставить табурет для "жениха", ибо сидеть на татами в доспехах совершенно невозможно.
Амэ с некоторой жалостью поглядывал на Гентиро. Ему было жарко, и он устал. Лицо, которое можно едва рассмотреть под шлемом, сейчас приобрело нежно-багровый оттенок, под нижней губой выступили крупные капельки пота, а сам он дышал так, будто пробежал стометровку. А самое главное, что Гентиро зря старается: ни сейчас, ни потом Амэ не выдадут замуж ни за него, ни за кого другого. Все эти траты и мучения по своей сути бесполезны.
Сын губернатора вновь загремел доспехами, тяжело опускаясь на табурет. Слуга с муляжами мечей не заставил себя ждать: он опустился на колени перед специальной подставкой для мечей, которая находилась в специально отведенном для этого месте, схватил кусочек шелка и, взяв через него муляж меча — никому, кроме хозяина, не позволялось дотрагиваться до него голыми руками, установил на подставку. Когда все эти манипуляции были проделаны, остальные могли рассаживаться по местам. Тот же слуга, которому была оказана честь позаботиться о "мечах", опустился на татами рядом с "женихом" для того, чтобы помочь трапезничать, ибо столики все низкие, а наклониться в доспехах тот никак не сможет.
Место Амэ было как раз напротив Гентиро, слева от которого усадили Имубэ Кунимити, а справа главу полиции. По центру расположились губернатор и верховный судья. Перед началом трапезы в комнату вошла незнакомая служанка в нарядном кимоно с подносом в руках. "Дорогие гости" затаили дыхание и смотрели, как она медленно семенит в строну наследной принцессы Сарумэ. Сама же Амако хранила непроницаемое выражение лица — сколько ни всматривайся, не поймешь, каков будет ответ. Даже Амэ с его проницательностью, наблюдательностью и огромным опытом читать настроение матери только по одному взмаху руки или наклону головы, не мог похвастаться тем, что знает, что сейчас последует.
Служанка опустилась перед Амако на колени и протянула поднос, на котором лежало семь пухлых конвертов-юино(3). Вот оно, официальное предложение губернатора дому Сарумэ. Мать задержала взгляд на подносе дольше обычного, и это дало Амэ понять, что она злится. Ее унижало то, что губернатор, простолюдин по происхождению, хоть и богатый, хоть и у власти, осмелился сватать старшего сына за единственную "дочь" Амако. Наследная принцесса всегда была очень горда знатностью своего клана, и сейчас едва сдерживалась, чтобы не выплеснуть весь свой гнев наружу. Но на публике мама являла чудеса выдержки, и никогда не показывала своих чувств.
Когда рука Амако потянулась к подносу, и в комнате стало так тихо, что Амэ мог слышать, как журчит вода в саду и мерно постукивает бамбуковый журавлик. Наступал момент истины — если принцесса Сарумэ возьмет в руки конверт, то это будет означать, что она принимает предложение, если же оттолкнет… Амэ старался не улыбаться, но это не получалось, тогда юноша прикрыл рот рукавом кимоно, и теперь со стороны казалось, что он закрывается от волнения. Рука Амако на миг застыла над конвертами — это мать дразнила губернатора и его сына, давая им ложную надежду; и когда они уже поверили, что она вот-вот возьмет конверт, быстрым движением оттолкнула поднос и улыбнулась.
