Георгий Левин - Послание от Гепарда
В сотни метров от меня горел костёр, стояли телеги и повозки. Кони и волы жевали сено, свободно передвигаясь вокруг разбитого воинами лагеря. По времени этого мира, я покинул стоянку отряда пару часов назад. Вдохнув воздух своего мира полной грудью я пошёл к лагерю. Мне было хорошо и уютно. Я вернулся в свой мир! Это было то, о чем мечтал всё время, то ради чего я побывал в своём старом мире, подвергался опасности, но уцелел и вот я здесь! Радостно стучало сердце, ноги легко шли по земле этого мира, ставшего моим. Я шёл к моим воинам, чтобы повести их в очередной опасный поход, в котором любой из них мог встретить свою смерть. Я имел право это делать, а их долг был следовать за мной зная, что их ждёт.
Живя в своём мире никогда не задумывался о законах жизни общества, государства. Да ходил головать, как и все. Осуждал и ругал правителей и чиновников, понятно в своём очень узком кругу, но значения этому всему не придавал. Знал, что от меня ничего не зависит. В любом случае борьбу за власть, за возможность управлять обществом вели группы приближённые к власти. Они выдвигали своих лидеров, назначали чиновников, боролись между собой за возможность делать это как можно дольше. А я и миллионы других людей были просто статистами, создававшими фон власти. Так было везде и всегда. Только где-то это было откровенней и тогда это называли тиранией, узурпацией власти, а где-то просто играли создавая розовый фон, это называли демократией и свободой. Но рано или поздно, власть правителя, чиновника кончается, они становятся обычными членами общества, уже не могущими влиять на него и тогда за всё расплачиваются их потомки. Мучась забвением, отсутствием многих благ, неуважением и презрением. Память человеческая короткая. Вырастают новые поколения, у них свои идолы. Об этом никогда и никто не думает. В этом моём мире это было проще. Ты имеешь титул, его будут иметь и твои потомки. Все титулованные за этим следят всегда, ибо думают о себе и своих потомках. Они тоже служат своему обществу, но без выборов и демократии. Просто иначе жить невозможно. Для сохранения своего общества, себя они нанимают служителей и воинов-наёмников.
О чиновниках и других служителях говорить не буду. Мне это не интересно и не нужно. Ведь веду рассказ о воинах-наёмниках. Только попав в этот мир и столкнувшись с этой кастой понял, что и в моём старом мире всё это тоже так. Наемника нанимают, ему дают блага и ценности мира где живут. Он не пашет и не сеет, а только тренируется. Учится сражаться и убивать, не занимаясь больше ничем. Но став наёмником, избрав этот путь он знает, что за все получаемые блага, сытую жизнь ему, рано или поздно, придётся расчитаться своей жизнью. Соглашается с этим и так живёт, ожидая встречи со смертью. В жизни всегда и за всё приходится платить. Но он честен. Он платит сам по всем счетам, не перекладывая всё на потомков. Так есть везде и в моём старом мире, и в этом моём новом мире. Сейчас я шёл, чтобы позвать этих воинов расплатиться за доставшиеся им блага. Знал, что они не откажуться сделать это не задавая вопросов и не пытаясь увильнуть. Законы касты наёмников в этом отношении очень суровы. Для нарушителя их есть одно наказание, тоже смерть! Но позорная. Принять её придётся стоя на коленях, без оружия, без доспехов, с позорно связанными руками от своего же меча. Такая смерть страшила всех, потому такое наказание и было большой редкостью.
Я подошёл к воинам. Для них отсутствовал недолго, они встали, готовясь выслушать мой приказ. Начал без долгих и цветастых предисловий:
— Командирам десятков назначить из своих людей по одному воину. Они остануться здесь стеречь коней и повозки. Остальные берут стрелковое оружие, своё личное вооружение и идут за мной. Я нашёл вход во владения Охов и тех, кто поможет нам добраться до них. Но вначале нам предстоит бой с лагами и умами, которых мы называем чумами, слугами Охов. Собирайтесь! Через полчаса выступаем.
В лагере возникла суета сборов. Вопросов никто не задавал. Все понимали, что предстоит бой, а значит кому-то из них придётся умереть. Но это было их платой и я имел прово требовать её. Это было неоспаримо. Собирались быстро. Через полчаса построившись в колону по три человека в ряд, отряд следовал за мной. Мы шли к открытому Валом переходному шлюзу в другой мир. Мои воины этого не знали, да это их и не интересовало. Они шли на свою битву, где их ждал жребий, выбранной ими жизни наёмника.
Вскоре мы подошли к порталу. По одному прошли его и оказались в помещении лаборатории. Для воинов это было в диковинку, но они тщательно хранили невозмутимое выражение на своих лицах. В лаборатории кроме Вола было ешё шесть лаборантов. Они с удивлением осматривали закованных в доспехи рослых носителей, с диковинным оружием. Понятно, что до этой встречи выдели их на экранах мониторов лаборатории, но одно дело видеть на экране и другое дело видеть воочие. От воинов разило потом, запахом несвежей одежды, оружейного масла. Более двух недель пути люди немылись, спали у костров, не снимая одежды. Пахнуть от них свежим запахом полевых цветов и трав, естественно не могло. Лаборанты разбивали воинов на группы по три-четыре человека и уводили в отведенные им комнаты лабораторного комплекса. Лаборантам предстояла роль гидов-наставников, они должны были быть возле своих групп, помогая им пользоваться душем, туалетом, синтезатором пищи. Слишком большой разрыв в технологиях и жизни был между нашими мирами, между нашими культурами.
О том, что вернувшиеся живыми с этого похода будут рассказывать о неслыханных чудесах, с которыми они столкнулись другим, я не переживал. Это всё закрывала легенда о небесной рати. Скажу счастливцам, что они побывали в жилищах воинов небесной рати и видели их слуг, которые служили им. Они будут счастливы, что удостоились такой чести, а слушатели ничему удивляться не будут. Небесная рать это само по себе чудо, а то, что её воинов окружают разные чудеса? Это не удивительно. Просто будут завидовать счастливчикам, всем и вернувшимся и оставшимся среди этих чудес навеки. Им всем так повезло! Жаль, что мы не оказались среди избранных. Очень жаль!
Воины и лаборанты разошлись. Я с Волом остались вдвоём. Он закрыл переход, заблокировал его и мы пошли к нашим комнатам. За прошедшее время ассистенты и лаборанты поработали ударно. Они засыпали яму и установили дверные ручки внутри комнат. Мы зашли в мою комнату. Вол так и остался занимать соседнюю комнату с моей. Я потрогал вновь установленную ручку. Вол усмехнулся.
— Время камерного содержания кончилось. После сотен лет пребывания в роли узника, свобода очень непривычна, но мы привыкнем. Правда если тебе это не удобно? Сейчас ручку снимем. Только скажи.
