Сим Никин - В рекруты
В это время от сарая раздался хруст. Это белобрысый переломил таки жердину о голову одного из противников, сшибив его на землю. И неизвестно, что так хрустело, то ли переламывающаяся жердина, то ли проламывающийся череп, а может, и все вместе. Однако оставшийся противник тут же полоснул белобрысого по руке. Тот сразу выронил обломок жердины, рукав его рубахи набух от крови.
— Хэк, — услышал Денис, и прямо в лицо занесшему саблю для следующего удара бандиту врезался камень, размером с хороший кулак.
— Я на зайцев и на уток с голышами ходил, — гордо заявил мужик, так ловко метнувший каменюку.
Меж тем низкорослый уже стащил девчонку с крыльца и, продолжая угрожать ножом, увлек за ближайший угол. Вряд ли полностью осознавая, что делает, бывший офисный работник наклонился к трупу одноногого, поднял остроконечный обломок рогатины и двинулся вслед за ними. Когда заглянул за угол, парень толкал девчонку к следующему углу. Первой мыслью было метнуть дротик ему в спину, но Денис почему-то этого не сделал.
— Эй, — окликнул он малолетнего ублюдка и еле успел отскочить от просвистевшего у самой груди лезвия.
Услышав его оклик, бандит не раздумывая полоснул наотмашь ножом и лишь после этого обернулся. Их взгляды встретились. Денис не увидел во взгляде пацана ничего кроме страха, и это придало ему уверенности. Он так же наотмашь махнул своим копьецом. Малолетний бандит успел отпрянуть, но зато выпустил девчоночью косу. Та отбежала на несколько шагов, потом вдруг присела и зарыдала, прикрыв лицо руками. Засмотревшийся на нее освободитель чуть не поплатился жизнью за свое ротозейство. Лишь в самый последний момент он вскинул копьецо, пытаясь отбить лезвие огромного ножа, однако то все ж чиркнуло по груди. Шустрый противник ухитрился схватить обломок рогатины свободной рукой и уже тянул его на себя, занося нож для нового удара. Денис, не сопротивляясь, шагнул навстречу и нанес резкий удар ногой в пах. Бандит на короткое время застыл с отведенной для удара рукой. Затем пальцы разжались и нож выпал на землю. Выпучив глаза, парень медленно присел, ухватившись руками за пах и издав звук спускаемой автомобильной шины. Денис подумал было добавить ему для верности по голове копьецом, но тот, посидев секунду, сам завалился на бок и затих.
Что-то теплое текло по животу. Герой посмотрел на свою грудь и увидел набухшую от крови футболку. В глазах снова потемнело. Облокотившись спиной о бревенчатую стену, он опустился на завалинок.
— Дионис, ты чего тут в холодке прохлаждаешься? — крикнул появившийся из-за угла один из солдат. — Глянь, деваха рыдает, утешил бы.
— Я ранен, — голос прозвучал до того жалобно, что он сам чуть не прослезился из сочувствия к себе.
— А ну, дай гляну, — подошедший солдат оттянул край распоротой футболки. — Тю, да разе ж это рана? Вот подпоручика нашего рубанули, так рубанули. Поди и не выживет, бедолага. Эй, деваха, хватит рыдать. Поди вон лучше перевяжи героя. Чай тебя спасал.
Услышав о пустяковости раны, парень приободрился настолько, что его не смущала даже залитая кровью футболка.
— Что, ты говоришь, с подпоручиком? Кто его рубанул?
— Знамо кто, людишки лихие. Подпоручик с Григорием Антипычем погнались за теми, кто на конях был. У подлеска уже догнали. Вдвоем супротив пятерых рубились. Когда я подоспел, двоих супостатов уже спровадили на суд божий. Я третьего из ружжа сковырнул. Тут у нашего командира сабелька-то и сломалась. Покедова он за пистолем тянулся, супостат и рубанул его, да не сверху, а снизу, прямо по лицу. Григорий того супостата тут же и зарубил. Эй, деваха, — закончив рассказ, вновь закричал девчонке солдат, — хватит ныть, кому говорю! Пойдем, Дионис, мужики тебя перевяжут. От этой дуры добра не дождешься.
— А с этим что? — Денис ткнул обломком рогатины в поверженного им разбойника.
— А что с ним? — солдат толкнул сапогом скорчившееся тело. — Вишь, глазья как закатил? Видать, ангелов разглядывает ужо, али бесов. Чем это ты его так, что он руки меж ног зажал?
— Ногою. Я его что, убил? — Не веря в действительность, вчерашний офисный работник с ужасом смотрел на труп, чьи широко открытые глаза взирали куда-то сквозь мир, будто видя вдали нечто удивительное. В одном из них уже копошилась какая-то мелкая букашка.
— Ногою? Силен ты лягаться, Дионис, — хохотнул солдат. — Ну, пошли ужо.
Парень последовал за солдатом. Они вышли из-за избы не с той стороны, куда перед этим зашел Денис, преследуя парня, тащившего за косу девчонку, а с обратной, ближе к сараю, у которого еще несколько минут назад бился с бандитами белобрысый. Бандиты так и лежали на том же месте. Рядом с головой одного из них топталась курица. Она что-то пристально разглядывала в луже крови, склонив голову на бок. Не удовлетворившись визуальным осмотром, курица несколько раз, деловито кудахча, гребанула кровяное месиво лапами, что-то в нем клюнула и снова склонила голову, изучая результаты своей деятельности. В трех шагах от трупов один из мужиков перевязывал какими-то тряпками руку белобрысого.
— Ох, да не затягивай так туго, чертяка, — причитал тот. — Это как же я теперь-то? Он же мне жилы до самой кости перерубил. Отсохнет рука-то.
— А неча было лезть с палкой на сабли, — бурчал перевязывающий. — Фимка, вон, каменюку метнул и упокоил лихоимца.
— Дык шош он сразу не метал свои каменюки? — продолжал стонать пострадавший.
— А кто знал, в кого метать-то? Это ты местных знаешь.
— То дядька мой был двоюродный, — пояснил белобрысый, глядя в сторону лежавшего у ворот одноногого, и вдруг встрепенулся. — Неушто всю его семью порубали?!
— Деваха там за домом живая, — указал рукой солдат и хлопнул по плечу закончившего перевязку мужика. — Коли лекарить можешь, глянь Диониса. Да только осторожно, бо он лягается смертельно, гы.
Сзади встревожено зашептали мужики. Денис обернулся и увидел, что к ним приближаются Гришка и второй солдат, придерживающие подпоручика, привалившегося к шее шедшей меж ними кобылы. Голова офицера перемотана окровавленными тряпками так, что оставались лишь щели для рта и одного глаза. Руки безвольно свисали вниз.
Подведя лошадь к крыльцу, солдаты во главе с рыжим осторожно сняли своего командира и понесли в дом.
На ночлег остались в хуторе одноногого Кузьмы.
Из семерых членов семьи, проживавшей здесь, в живых остались только Глашка, которой и впрямь оказалось всего четырнадцать лет, и годовалый Фомка, спрятавшийся во время налета за печью. Жена одноногого и старший сын были также зарублены. А вот младший сын и невестка были убиты бескровно и непонятно как, с виду никаких повреждений заметно не было.
![Кейт Лаумер - Гонка планет [ Авт. сборник]](/uploads/posts/books/69451/69451.jpg)