Брюс Ковилл - После третьего поцелуя
Бесенята бросили меня к подножию каменного столба, служившего троном королеве. Когда я поднялась на ноги, она сказала мне:
— Вот ведь радость нечаянная! Соскучилась, стало быть, по любящей мачехе, а, Мэй Маргрет?
И безобразная морда расплылась в улыбке, сделавшей ее еще страшнее.
— О да, — ответила я. — Я не прекращала скучать по тебе с того самого дня, как ты нас оставила.
Она перестала улыбаться.
— Не груби мне, Мэй Маргрет. Зачем ты пришла? Неужели тебе не довольно того, что ты и твой никчемный брат заточили меня в этом мерзостном теле?
— Не более мерзостном, чем то, в котором держала меня ты, — ответила я.
— Ну, положим, — негромко проговорила она, — это было совсем другое.
И я с изумлением поняла, что она не кривила душой. Она действительно в это верила.
— Ты со своей красотой была угрозой для моего правления, — продолжала она. Я хотела было возразить, но она отмахнулась. — Да ладно, Мэй Маргрет, ты не можешь это отрицать. Мужчины ведь, по сути, такие глупцы… А мне необходима была власть, ибо твой отец уже не мог как следует править.
— Не смей так говорить! — выкрикнула я, в глубине души понимая, впрочем, что она говорила правду.
— Пустое, Мэй Маргрет, ты сама знаешь, что я не лгу. И ты не настолько наивна, чтобы не подозревать о жадных соседях, только и ждавших удобного момента у наших границ. Мне нужна была вся полнота власти, чтобы отстоять замок и земли. Твой брат отправился за море, и теперь только ты стояла у меня на дороге. Я с очень тяжелым сердцем принесла тебя в жертву, милая. Я сделала это лишь для блага страны.
Я смотрела на нее в немом изумлении…
Она вздохнула.
— Ты воистину невинное дитя, Мэй Маргрет. Но ты далеко не глупа. Наверняка ты заметила опасности, существующие и по сей день. Если, конечно, мои лазутчики правду мне говорят.
— О чем ты?
— Твой брат намеревается сбыть тебя с рук? Выдать за наследника Данбарского замка?
Я не ответила, и она кивнула.
— Твое молчание весьма красноречиво, дитя. Я уверена, твой брат старается действовать во имя твоего блага. Увы, он глубоко заблуждается. Молодой Данбар мечтает о тебе, это так. Но еще горячее он мечтает о твоих землях…
Эти слова вошли в мое сердце, точно кривой нож. Неужели это правда? Неужели обворожительный Данбар, так очаровавший меня, в самом деле стремился лишь завладеть нашими землями? Или, быть может, ненавистная мачеха вновь пыталась использовать меня в своих целях?
— Откуда тебе все это известно? — спросила я, постаравшись не выдать своих истинных чувств.
— Ты имеешь в виду, много ли я способна увидеть из этого подземелья? — усмехнулась она. — На самом деле все просто. У меня почти не осталось могущества, зато есть друзья, которые верны мне по-прежнему…
При этих словах странные существа, составлявшие ее «двор», разом поднялись на ноги и поклонились. Потом опять-таки одновременно повернулись ко мне голыми спинами и хлопнули себя по ягодицам.
— Ну-ка, прекратите, — прикрикнула на них мачеха.
Они послушно уселись. Их ухмыляющиеся рожи сводили меня с ума.
— И эти друзья, — продолжала она, — путешествуют ради меня по дорогам страны, собирая всяческие сведения, сообщая мне, кто что делает — и с кем.
Прозвучало это грубо, и я залилась краской.
Какое-то время она молча смотрела на меня, потом медленно проговорила:
— Мы могли бы поладить с тобой. Я очень-очень многое знаю, а ты вполне способна учиться, хотя и чуточку туповата. И может быть, вместе мы еще оградим твой семейный надел от посягательства твоего жениха…
Некоторое время я просто ничего не могла вымолвить.
— Ты хочешь поладить со мной? — спросила я затем. — После всего, что ты со мной сделала? После всего, что ты сделала с Виндом?..
— Только не надо путать политику и личные привязанности, Мэй Маргрет. То, о чем ты толкуешь, — детские игры. Пора уже повзрослеть наконец! Я делала то, что считала наилучшим в тех обстоятельствах. И кстати, твоего любимого братца рубцами наградила вовсе не я.
Это была глубокая рана. Глубокая и такая болезненная, что мне захотелось ударить ее. Я удержалась только потому, что понимала — этим я ничего не достигну. Хуже того, я чувствовала, что ее слова содержали зерно истины. И это еще больше рассердило меня. Ну почему отец сотворил подобную глупость? Он был уже немолод, сказала я себе, и слишком устал от войны. Все так. Но тем не менее — почему он за меня не заступился? Почему не сделал большего, отстаивая наш дом и страну? Я любила его. Я очень его любила. Но и понимала при этом, что он всех нас попросту бросил.
— Кажется, я наговорила лишнего, — пробормотала венценосная жаба. — Кстати, ты так мне и не ответила. Зачем ты разыскала меня? Я ведь больше не представляю для тебя угрозы, так почему бы не оставить меня мирно жить здесь, внизу?
Я никак не могла придумать, что ей сказать. Правду? Что мне нужна была толика ее сути для возвращения к драконьему облику? Ни в коем случае.
Как бы уловив ход моих мыслей, ее бесенята принялись распевать хором:
— Скажи правду, скажи правду, скажи правду…
— А-а, — сказала мачеха. — Вижу, ты что-то от меня скрываешь, Мэй Маргрет. Дай-ка попробую догадаться…
Я почувствовала себя совершенно беспомощной — она ни дать ни взять оплетала меня заклятием слов.
— Скажи правду, скажи правду, скажи правду… — продолжали распевать бесенята.
— Тихо! — рявкнула королева. — Будете так шуметь, она вообще ничего нам не расскажет!
Ее приближенные мигом умолкли. Мачеха же обратила на меня взгляд огромных выпуклых глаз и тихо сказала:
— Почему бы не последовать их совету, Мэй Маргрет? Давай скажи все как есть.
И я ощутила почти необоримый позыв исповедаться ей в самом что ни есть сокровенном. Я в последний момент прикусила язык, вовремя сообразив, что тут не обошлось без магического воздействия. Как бы ненароком положив руки на пояс, я прибегла к оберегающей силе рябиновой опояски. Позыв говорить немедля рассеялся.
— Просто до меня слухи дошли… — начала я, стараясь не произносить откровенной лжи, на которой мачеха могла бы меня поймать. — Слухи, что ты еще жива. Вот я и решила проверить, не замышляешь ли ты чего против нас.
Она долго разглядывала меня, потом сказала:
— Вряд ли одно только это подвигло тебя на путешествие в подземелье.
— Меня замуж хотят выдать…
— Я знаю.
— А я не уверена, хочу ли я под венец.
— Я знаю.
— Есть заклятие, способное помочь мне, — продолжала я. — Но чтобы оно возымело силу, мне от тебя кое-что нужно.
